– Немедленно покиньте планету! Я вас предупредил! С нынешнего момента вам запрещено здесь находиться!

Профессор снова нажал на кнопку, и его слова повторило снаружи приглушённое эхо.

Больше ничего не происходило. Я оглядела комнату и вдруг заметила Помпона!

Он сидел в белой миске на небольшом белом столике на колёсах. Помпон тоже нас заметил и взволнованно поглядывал на нас круглыми чёрными глазками-бусинами. Он, кажется, даже скрёб коготками по миске.

– Уи! – пискнула я. Юлиус тут же зажал мне рот, чтобы профессор нас не обнаружил. Я тихо прошептала:

– Давай заберём Помпона!

Юлиус посмотрел на меня, наморщив лоб.

– Сначала одно, потом другое, – прошептал он ещё тише, чем я. Мне пришлось читать по губам. – Раз: свяжем Тюлля; два: заберём Помпона; три: найдём, как отсюда выбраться!

– Как же мы его свяжем? – спросила я.

Юлиус вместо ответа вытащил из брюк ремень и сунул мне под нос.

– Понятно, – прошептала я.

– Жди моей команды! – тихо произнёс друг.

Я кивнула.

И стала ждать.

Когда профессор отвернулся и склонился над столом, Юлиус прошептал:

– Вперёд! Эффект неожиданности!

Мы выбрались из укрытия и на цыпочках стали подбираться к профессору. Всё шло хорошо, он нас не замечал. Только хоботулькин таращился на нас выпученными глазами. Стоило нам подкрасться поближе, как зверёк прижался к ногам профессора и спрятался за ним. Тюлль нацарапал что-то на клочке бумаги, снова наклонился к микрофону и сказал:

– Считаю до буммердинговых пяти и активирую защиту от мучителей животных!

Почти сразу ему ответил, вне всякого сомнения, голос фрау Глипш:

– Да я вернулась просто сумочку забрать! Забыла нечаянно! Думаете, мне хочется торчать на вашей несчастной планете дольше буммердинговой секунды? Ничего подобного! Ноги моей здесь больше не будет!

Профессор Тюлль быстро напечатал что-то на клавиатуре, заложил руки за спину – на нашу удачу! – и склонился к подзорной трубе.

Мы стояли прямо за ним, и профессор был ненамного выше нас. Идеальная ситуация! Юлиус забросил ремень, словно лассо. Тяжёлая пряжка обвилась вокруг живота Тюлля и со свистом полетела ко мне. И я её поймала! Друг сунул мне в руку второй конец ремня, я быстро продела его в пряжку и затянула как следует. Руки профессора прижало к спине. Мы с Юлиусом вдвоём схватились за мой конец ремня, словно за поводок. У нас получилось! Да, мы связали злого профессора Тюлля!

– А-а-ах! – вздохнул профессор в тот самый момент, когда мы с Юлиусом обменивались победной улыбкой.

Странно, что он как будто вовсе не испугался, а скорее остался доволен.

– А-а-ах! – повторил он. – Она наконец-то уселась в свой космомобиль. Вот и славненько. – Тюлль повернулся к нам.

(Поправка: хотел повернуться, но у него не вышло, потому что мы крепко держали ремень вдвоём. Так что у профессора получилось только оглянуться через плечо.)

Он улыбнулся.

Правда! Только представьте, мы его связали, а он нам улыбнулся! Вокруг его глаз образовались многочисленные морщинки. Из-за того, что его кожа отливала серебром, она стала похожа на смятую фольгу. Однако даже ярче, чем кожа, сверкали глаза профессора. Они оказались синими, как море. Под «морем» я имею в виду не только цвет, но и глубину. Глядя в глаза профессору, казалось, что смотришь в бесконечный спокойный океан, его взгляд дарил умиротворение.

Во мне снова зашевелилось ощущение, что профессор совсем не такой злой, как мне представлялось.

Тюлль довольно сказал:

– Хорошо. Теперь всё хорошо. Она улетела, всё спокойно… Угум, или как?

Улыбка профессора стала ещё шире. Он просиял, глядя на нас, и воскликнул:

– Добро пожаловать на Буммердинг! Я – профессор Адамар Тюлль, основатель первого в мире космического зоопарка! Вы немножко рано прилетели, открытие только через две недели, но ничего страшного… Угум!.. Располагайтесь поудобнее и рассказывайте, кто вы и откуда, и как узнали об открытии зоопарка?

Мы так растерялись, что застыли с открытыми ртами. Вообще-то профессору полагалось вырываться и кричать: «Пустите!» А мы бы ответили: «Нет уж! Отпустите сначала Помпона с Кусакой и отдайте нам космический корабль, мы полетим на нём обратно на Землю!» Он стал бы отказываться, а мы бы посильнее затянули ремень, и профессор в конце концов уступил. Примерно так мне всё это представлялось.

У меня и в мыслях не было, что профессор задумчиво кашлянет:

– Гм-гм!

И приветливо спросит:

– Хотите пить? А может, вы голодные?

Мы молча таращились на него. Разве он не замечает, что связан?

Видимо, нет. На лице профессора по-прежнему сияла улыбка.

– Что вы едите у себя дома? Откуда вы родом? – расспрашивал он.

Я спохватилась, что глупо стоять вот так и смотреть на Адамара Тюлля с открытым ртом и пробормотала:

– С Земли.

Моя фраза произвела на профессора невероятное впечатление. Он пришёл в восторг!

– С Земли! Буммеррасчудесно! У меня тут, кстати, есть фа… – Тюлль наморщил лоб. – Сафа… Куда я дел бумаги? – Профессор дёрнул рукой, словно хотел почесать затылок, но у него, конечно, ничего не получилось. Теперь-то он заметит, что связан? Нет, ничего подобного! Оставив попытку поднять руку, профессор глубоко задумался. Уставившись на меня, Тюлль пожевал губу и затем гордо провозгласил:

– Собака! Точно!

Он довольно усмехнулся и поспешно заговорил дальше:

– Я привёз собаку, настоящую земную собаку! Великолепный экземпляр! Я разместил его в вольере, но, кажется, ему там не очень хорошо. Угум! Может быть, вы мне поможете и объясните, как лучше всего содержать такую сафа… Собаку!

– Вы имеете в виду Кусаку? – в один голос выпалили мы с Юлиусом.

– Да-да, Кусаку! Его имя записано в формуляре! Вы его знаете? Буммерраспрекрасненько!

– Конечно, мы его знаем! – закричала я. – Мы видели его в вашем зоопарке! Ничего удивительного, что ему здесь плохо! – Я была рада, что у меня наконец-то нашёлся повод покричать. Я запаслась силами для схватки, надо же было их израсходовать. – Ваш вольер не похож на будку, и там нет выхода! Кусака сидит в клетке для морской свинки! Это же издевательство над животным!