– Имеется.

– Ну тогда дерзай.

Мобильный телефон начинает вибрировать в кармане и я торопливо отвечаю, чтобы не разбудить весь этаж.

– Во, лёгок на помине, – Кукушкина сплёвывает через плечо.

Голос Серых еле прорывается сквозь невообразимый шум – сильный хрип и ещё долбят низкие частоты. Наконец разбираю, что надо срочно прибыть в какое-то ночное заведение, там Алёнка. То ли бар, то ли дискотека. Приплыли – ей же только тринадцать недавно исполнилось! Подробностей нет, кроме того, что ни в коем случае не надо никому звонить.

Спешно прощаюсь со старухой, но прошу воспользоваться волшебной связкой – без особой нужды нет желания просачиваться сквозь стены, если можно нормально выйти, по-человечески. Она долго ворчит, что в её возрасте ох как тяжело по лестницам шастать, но быстро прячет остатки пирушки и шаркает за мной, ловко орудуя ключами.

Уже собираюсь захлопнуть за собой дверь во двор, как Кукушкина пребольно обхватывает моё запястье.

– Не связывайся с Варварой. Не надо тебе это. Поверь, – шепчет и хмурится, всматриваясь впотьмах.

– Да у меня как бы особого выбора нет. Тут кто кого.

Старуха не отвечает, но отпускает меня, беззвучно шевеля губами.

На улице слишком холодно и я бегу к воротам, прикрыв капюшоном лицо. Охранники всё равно дрыхнут, так что не попадусь.

Прыгаю в такси с таким угрюмым видом, что у водителя даже не возникает идей про задушевные разговоры, и через двадцать минут уже спускаюсь в подвал на пятачке из злачных столичных мест. Музыка включена на полную, но посетителей не видно, как и официантов, хотя время для них горячее, самый пик активности.

На небольшой сцене, прямо на гладком полу сидит Варвара в джинсах и серой майке и смотрит на меня, чуть склонив голову.

– Что, приехала? Ну ты такая предсказуемая, что просто тоска.

– Где Алёнка?

– Да что ты со своей Алёнкой? О важном лучше поболтаем.

– Её здесь и не было, так?

Варвара лениво встаёт и спрыгивает со сцены.

– Девочку я забрала, ты полегче на поворотах. Ты же меня знаешь, рука не дрогнет, если что.

Я прощупываю краешек тьмы и вижу, что мы на самом деле находимся посреди танцующих людей, как призраки – те скользят мимо и трясутся в едином ритме, не замечая наши бесплотные тела, только музыка у них гораздо громче, наверняка оглушает так, что себя не услышишь. Вглядываюсь в быстро мелькающие лица, вдруг Алёнка здесь.

– Не боишься, что Царёв тебя в порошок сотрёт? – пробую выдернуть нас обратно в реальность.

– А с чего бы ему такие глупости делать? – Варвара изгибает бровь, изображая удивление.

– Если он кого и любит, так это дочку. Меня перешагнёт, не заметит, а за неё ввяжется и зубами будет грызть.

– Это очень ценное замечание, конечно, но ты упустила из виду одну важную деталь. Алёнка считает, что в нашем непростом уравнении есть только один лишний элемент. Это ты, милочка.

– Ага, старые песни о главном. Запудрила ей мозг?

– Она сама ко мне обратилась. Говорит, ты ведёшь себя неадекватно и вообще опасна для окружающих. Федора, ты понимаешь хоть, что она тебя боится? Давно уже? У тебя не дом, а инфернальный портал какой-то. Кошмар. Короче говоря, девчонку я забрала к себе, она всё равно наотрез отказывается возвращаться. Поживёт пока у нас, поняла? А ты разберись сама с собой и постарайся, пожалуйста, при этом Царёва не угробить.

Я чувствую, что пространство вокруг нас начинает поддаваться, таять, и моментально получаю тычок под ребро – тощий мальчишка в кепке озадаченно отступает в сторону и тут же продолжает монотонное движение под музыку.

Варвара совсем рядом и я почти касаюсь её, но руки проваливаются насквозь и я хватаюсь за чьи-то длинные космы. Девушка оборачивается и крепко высказывается, с возмущением отпихивая меня, а я остаюсь единственной неподвижной фигурой на грохочущем танцполе.

Трясущимися от страха пальцами набираю Царёва, он долго не отвечает, а потом сонно удивляется, где я. Прошу проверить Алёнку и почти физически ощущаю, как он перестаёт дышать. Треск и шорох – похоже, бросил телефон на кровать, но через минуту возвращается и кричит. Её нет дома.

Пытаюсь объяснить и выходит ахинея, пытаюсь ещё раз и он улавливает, что Алёнка должна быть у Варвары. С её слов, по крайней мере. Сообщает, что едет туда, и прерывает разговор.

В ушах назойливо звенит и я не сразу понимаю, в чём дело, а это ведь тишина такая. Все гости, и персонал, и диджей за пультом замерли, а музыка просто исчезла – оттого и кажется, что звон. Слышу теперь даже удары собственного сердца. Падаю на колени и наконец даю волю эмоциям – ору что есть мочи.

Происходящее дальше напоминает абсурд.

Мощные колонки выдают зубодробительный скрежет, люди инстинктивно прикрывают уши, а потом я вижу, как та самая девушка с длинными волосами набрасывается на соседа, качка под два метра ростом, и зачем-то лупит его сумкой-клатчем, пуская в ход ещё и ногти. Тот смахивает её с себя и тут же яростно смыкает пальцы на шее другого громилы, и они кубарем летят под ноги, сбивая остальную толпу.

Помещение мгновенно превращается в беснующуюся кучу-малу, и только тут я вижу у противоположной стены, возле надписи «выход», следователя Серых.

Встретившись со мной взглядами, Серых странно вздрагивает всем телом и превращается в волка – с места прыгает в гущу тел и аккуратно подхватывает меня зубами за ремень, тянет прочь. Дерущиеся не замечают зверя, но расступаются и мы покидаем пульсирующий огнями подвал.

На улице Серых оборачивается в человека, а скучающий возле входа молодой человек с обесцвеченными волосами до плеч икает, роняя сигарету, и медленно сползает на землю.

Серых хлопает его по плечу, придерживая свои разорванные в клочья брюки, и снисходительно бросает, что пора завязывать с синтетикой. Тот жалобно кивает и косится на предательски расползающуюся лужу.

– Это ты мне звонил? – называть его папой я так и не научилась, зато по-родственному трясу лацканы, оставшиеся от пиджака. Он аккуратно снимает мои руки.

– Да, я. Алёнка была здесь, мне дежурный доложился. Вызов по хулиганке, а он её в лицо знает, видел в отделении, ну и решил звякнуть мне по старой дружбе. Сперва я не поверил, но заскочил, а она тут в подсобке сидит. На секунду отвернулся тебе набрать, а когда в себя пришёл, уже их всех сдуло, коллеги там на кухне спокойно лежат, отрубившись, а девчонки нету.

– А зачем просил никому больше не звонить? Я бы Царёва хоть предупредила.

– Так ты не с ним была? – Серых озадаченно округляет глаза.

– А, ну да. То есть нет, в другом месте. Но я уже ему сказала. Хулиганила-то она или кто?

– Нет, не она. Какие-то ребята, возможно, несовершеннолетние. Она с ними была, но вроде не участвовала, – показывает мне на телефоне тёмное фото без резкости, на нём только Алёнку и можно опознать, лица других неудачно смазаны, зато хорошо видны дурацкие шапки-колпаки, – узнаёшь?