— Давай я покажу тебе твою комнату, а потом можешь делать все что захочешь. — Ной начал подниматься по широкой изогнутой лестнице, огибающей низко висящую люстру. — Я могу позаботиться об обеде, пока ты будешь распаковывать вещи.

Дойдя до верхних ступеней, Келли остановилась.

— Ной, — сказала она, — ты не обязан все это делать. Давай ты будешь менять мне повязку и помогать в том, что мне сложно делать из-за перелома, а в остальном считай, что меня здесь нет. Ты не должен кормить или развлекать меня.

Ной поставил чемодан на пол и шагнул к ней. Положив руку ей на плечо, он посмотрел в ее глаза. Это был тот самый завораживающий взгляд, от которого у нее подгибались колени, а внутри все замирало. И сегодняшний день не был исключением. Хотя… теперь все было по-другому. В последний раз, когда Ной коснулся ее и посмотрел ей в глаза, он поцеловал ее с такой страстью, с таким желанием…

— Представить, что тебя здесь нет, было бы невозможно, — сказал он. — Я знаю, ты чувствуешь себя неуютно, но это я, Келли. Мы давно работаем вместе, а на днях в моей машине произошло нечто, делающее наши отношения не просто дружескими. Позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста.

Она чувствовала себя почти как ребенок, который, закрыв глаза, думает, что его никто не увидит.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Ной.

Келли пожала здоровым плечом, на котором все еще лежала его рука. Свободной рукой он приподнял ее подбородок, чтобы она снова взглянула на него.

— Поговори со мной, Келли. Я не позволю тебе пройти через все это в одиночку, даже если ты сама этого хочешь.

Глотая слезы, она вздохнула:

— Я просто не понимаю, как ты можешь смотреть на меня так.

— Как — так?

— Так… будто я тебе небезразлична.

Он наклонил голову и улыбнулся:

— Келли, ты мне небезразлична, иначе тебя бы здесь не было. Тебе больно, и это моя вина.

Келли шагнула в сторону, желая, чтобы он убрал руку:

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы я не попросил тебя сниматься для моей рекламы, ты не оказалась бы на том шоссе и не попала бы в аварию.

Келли думала, что больнее быть уже не может, но ошиблась. Его слова означали только одно: она находилась в его доме, под его опекой только потому, что он испытывал жалость и чувство вины, а не из-за того, что произошло между ними в машине. Келли закрыла глаза, пряча слезы до тех пор, пока не останется одна.

— Проводи меня, пожалуйста, в мою комнату. Я очень устала.

Казалось, Ной хотел сказать что-то еще, но, поколебавшись мгновение, кивнул и двинулся дальше по широкому коридору. Келли молила Господа о том, чтобы ее ключица поскорее срослась и она смогла вернуться домой. До сих пор она была настоящим бойцом, но сейчас сомневалась в том, что у нее остались силы сражаться. Войдя в комнату, она направилась к постели, надеясь на то, что после сна ей все покажется не таким ужасным.

Ной взглянул на маленькую фотографию, стоящую на полке рядом с окном в его спальне. На ней были изображены они с Малиндой, еще в те счастливые беззаботные времена. Это была единственная фотография в доме, которую он не убрал в коробку, стоявшую теперь в дальнем углу кладовки, являвшаяся последним напоминанием об одном из самых счастливых моментов в его жизни.

Малинда работала персональным консультантом по покупкам, и его шкаф был полон вещей, на большинстве из которых все еще были бирки. Но по какой-то причине он до сих пор не мог избавиться от них. По какой-то причине? Нет, причину Ной знал. Если он отпустит прошлое, ему придется признать тот факт, что он потерял единственного человека, которого любил больше жизни. И Келли думает, что он ничего не знает об аде на земле? Нет, он переживает его каждый день.

Ной был расстроен из-за Келли. Он совсем не хотел давить на нее, но упрямству нет места в процессе восстановления. Она не выходила из своей комнаты с тех пор, как они приехали. Он спросил, будет ли она есть, но она заявила, что не голодна и хочет отдохнуть. Но это было почти пять часов назад. Уже настало время приема лекарств и перевязки, поэтому ей придется открыть дверь и впустить его. Ей необходимо поесть, потому что нельзя принимать такие сильные болеутоляющие натощак, иначе она почувствует себя еще хуже. Он снова смажет мазью ее шрам, хотя в действительности это лишь предлог прикоснуться к ней. Самооценка и бурлящая энергия Келли, казалось, сильно пострадали в результате аварии, но он намеревался вернуть ее к жизни.

Ной хранил лекарства Келли в своей комнате, чтобы иметь к ним легкий доступ, но также чтобы она не смогла до них добраться. Риск возникновения зависимости слишком велик. Еще пару дней он позволит ей принимать выписанные врачом обезболивающие, но после она перейдет на более легкие препараты, продаваемые без рецепта. Одна мысль о том, что Келли может стать зависимой от болеутоляющих, претила Ною. Конечно, до аварии он задавался вопросом, на что она тратит все свои деньги, и даже допускал возможность того, что она употребляет наркотики, но сейчас ему хотелось выкинуть эти мысли из головы.

Взяв антибиотик и болеутоляющее с верхней полки комода, Ной пошел в соседнюю комнату. В его доме было пять свободных спален, но почему-то он решил поселить Келли непосредственно рядом с собой. На то было много причин. Например, ей могла понадобиться помощь. Но на самом деле он хотел быть рядом, потому что предвидел более интимные отношения между ними. Причем предвидел он их с того самого момента, когда она устроилась к нему на работу полгода назад. Теперь, однако, его рациональный ум подсказывал, что он должен отодвинуть это желание на задний план. Но не потому, что из-за аварии его больше к ней не влекло. Просто Ной понимал, что время сейчас неподходящее. Теперь, когда они жили под одной крышей, он мог выбрать либо роль мужчины и потенциального любовника, либо роль врача и заботливого друга. Чувство ответственности приняло решение за него.

Держа медикаменты в одной руке, другой рукой он постучал в ее дверь. Келли любовалась великолепным видом из окна, сидя на подоконнике. У нее совсем не было настроения выходить. Эта спальня по размеру не уступала ее квартире, а вид на бассейн с водопадом и джакузи обладал расслабляющим эффектом.

— Я в порядке, Ной! — крикнула она, не двигаясь с места.

— Мне нужно проверить твою повязку и дать обезболивающее.

Ну зачем ему понадобилось входить! Она взглянула на свой не слишком сексуальный наряд — черные штаны для йоги и футболку. Ей удалось продеть в рукав только одну руку, поэтому другая осталась под футболкой. В конце концов Келли решила смириться и позволить ему позаботиться о ней. Подойдя к двери и открыв ее, она увидела Ноя, прислонившегося к дверному косяку. В его руке был небольшой контейнер с бинтами, марлей, мазью и таблетками.

Он оглядел ее с ног до головы:

— Почему ты не попросила меня помочь тебе одеться?