Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза Келли наполнились слезами. Никто и никогда прежде не говорил ей подобных слов.
— Я не заслуживаю такого друга, как ты, — прошептала она. — Похоже, я буду настоящей сволочью в процессе выздоровления. Я очень зла и не хочу, чтобы тебе приходилось принимать удар на себя.
— За себя я не беспокоюсь. — Ной поцеловал ее в лоб. — За тебя я тоже не беспокоюсь, потому что не собираюсь позволить тебе истязать себя за то, в чем ты не виновата.
Келли позволила ему себя обнять. Сейчас она чувствовала себя слабой и беззащитной и не видела смысла это скрывать.
— Я постоянно прокручиваю аварию у себя в голове, — призналась она, всхлипывая. — Увидев стоп-сигналы, я начала перестраиваться, и вдруг из ниоткуда выехал этот грузовик.
Его рука бродила вверх и вниз по ее спине, подбородок был прижат к ее лбу.
— Не нужно переживать это снова, Келли. Теперь ты в безопасности.
В безопасности? Прошлой ночью в больнице ей снились кошмары. Удивительно, как спящий в кресле у ее кровати Ной не проснулся от ее криков. Она молилась о том, чтобы эти сны не посетили ее снова.
— Невозможно не переживать, — сказала она, поднимая голову и заглядывая в его глаза. — Моя жизнь изменилась в считаные секунды. В аварии пострадало множество машин. Я слышала, что никто не погиб, но часть меня умерла.
— Ты не должна так думать.
Его лицо было так близко, и он был так зол… Келли где-то читала, что страсть и гнев имеют одинаковую природу, и одно может сменяться другим в мгновение ока. Но нужно быть полной дурой, чтобы думать о страсти, и еще большей дурой, чтобы верить в то, что Ной воспользуется моментом и превратит его в нечто сексуальное.
Келли кивнула:
— Хорошо, я приму лекарства.
Он вышел, и Келли вздохнула, облокотившись на туалетный столик. Да, это будут долгие шесть недель.
Келли села на стульчик перед раковиной. Она хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Ей было не очень комфортно, когда Ной был так близко, потому что это только подпитывало его жалость к ней. Она не хотела знать, что он думает, когда смотрит на нее.
— Извини. — Вошел Ной с медицинскими принадлежностями и рубашкой. — Я сбегал к себе в комнату, чтобы принести тебе вот это.
Она посмотрела на рубашку, а потом на него:
— Рубашка?
— Она на пуговицах, — разъяснил Ной. — Теперь тебе не нужно будет поднимать руку над головой, просто просунешь ее в рукав.
Это было бы удобнее. Но если ей нужно переодеться…
— Я могу помочь, — предложил он.
— Нет. — Она вскочила с места. — Я справлюсь.
— Ты снова будешь упрямиться? — спросил Ной. — Я видел голых женщин и раньше.
— Но не меня.
Оглядев Келли с ног до головы, он снова посмотрел ей в глаза:
— Учитывая то, как мы целовались несколько дней назад, ты до сих пор считаешь, что я никогда не увижу тебя голой, Келли?
Ее тело покрылось мурашками.
— Ты думаешь, я хотел просто поцеловать тебя и на этом закончить? — Он подошел ближе. — Я не выбираю себе любовниц с бухты-барахты.
— Ной…
Он поднял руку, сделал шаг назад и покачал головой:
— Прости. Я немного забылся. Давай посмотрим, как поживает твое лицо. — Опустившись на колени, он медленно снял бинты с ее лица, чтобы проверить рану. — Прости, я знаю, это немного больно.
— Все в порядке. — Она закрыла глаза, но не из-за боли, а оттого, что не желала видеть его лицо, когда он смотрит на ее рану. Кусая губы. Келли молча ждала неизвестно чего — задержку дыхания или череду ругательств, — все что угодно, что выдало бы его мысли.
Через несколько секунд после снятия повязки она наконец открыла глаза, все еще боясь на него посмотреть.
— Будь честен. Я смогу с этим справиться.
— Я это исправлю, — ответил он хриплым голосом.
Келли посмотрела ему в глаза:
— Я спрашивала не об этом. Насколько все плохо? Что бы ты мне сказал, если бы я была твоей пациенткой?
— Ты и так моя пациентка. Это займет некоторое время. Я не могу сейчас сказать наверняка из-за отека, но, если внутренние ткани не слишком повреждены, у нас есть шанс сделать шрам почти незаметным. Я сделаю все, что в моих силах.
Личная жизнь Келли должна быть временно приостановлена… Снова. Для начала ей нужно поправиться и посмотреть, что будет после операции. Тогда, возможно, они с Ноем смогут вернуться к тому, на чем остановились в его автомобиле. Конечно, если он не передумает. Но каковы шансы на то, что он будет одинок в течение многих недель, а то и месяцев? Кажется, его личная жизнь засекречена, а значит, скорее всего, она очень насыщенна. Сколько бы она ни пыталась выведать что-нибудь у Мэри, всегда получала четкий и ясный ответ: его личная жизнь является запретной темой. Но Келли не могла понять, что заставляло такого сексуального, молодого пластического хирурга быть настолько скрытным.
Закончив с повязкой, Ной спрятал медицинские принадлежности. Келли приняла лекарство и попросила разрешения немного побыть одной. Ной был слишком счастлив, чтобы отказать. Через некоторое время, проходя мимо ее комнаты, он услышал звук льющейся воды. Что за черт? Он постучал в дверь, но ответа не последовало. Неужели она попыталась самостоятельно принять душ или ванну? Ной подергал за ручку, и когда она повернулась под его рукой, открыл дверь и позвал ее:
— Келли! С тобой все в порядке?
Она ничего не ответила.
Вот глупая женщина. Как же она собиралась сделать это самостоятельно, с рукой в фиксирующей повязке? Не говоря уже о том, что ей нельзя мочить шов. Он подошел к открытой двери в ванную, и его дыхание замерло. Келли стояла к нему спиной. На ней были только тонкие атласные трусики и футболка, которую она, извиваясь всем телом, пыталась снять. Когда она вскрикнула от боли, он шагнул вперед:
— Перестань, Келли.
Она резко повернулась, глядя на него широко раскрытыми глазами:
— Что ты здесь делаешь?
— Я услышал шум воды и подумал, что тебе нужна помощь. — Ной изо всех сил старался смотреть на ее лицо, а не путешествовать взглядом по стройным загорелым ногам или треугольнику розового атласа между бедер. — Какого черта ты пытаешься принять ванну самостоятельно?
— Я подумала, если полежу в ванне, боль немного утихнет.
Ной наклонился и выключил воду, чтобы шум не мешал ему говорить.
— Так и будет, но сама ты не справишься. Поэтому тебе и нужен помощник.
Келли посмотрела на ванну, потом снова на него:
— Я не представляю, как ты можешь помочь мне принять ванну.