В деревню я вернулась запыхавшаяся и растрепанная.

— Что с тобой? — удивился с улыбкой Митя и отложил удочку в сторону.

— Я замерзла и решила пробежаться.

Щеки предательски горели, было невыносимо жарко, дышалось тяжело.

— А где наш Пикассо́?*

Митя заглянул мне за плечо, я отмахнулась.

— Он остался поснимать, его силой оттуда не вытащить.

— Только не говори этой блондиночке.

— Где Владилен? — заголосили рядом.

— Ну, начинается.

Митя состроил такое смешное лицо, что я не удержалась и поцеловала его.

— Это за какие заслуги?

— Да просто так.

Инна возмущенно болтала на заднем плане, но никто не обращал на нее внимания. Я и на Влада ни разу не взглянула, когда он наконец соизволил явиться. Так и поплыли на катере обратно.

Как ни странно, поездка всем пришлась по душе. В машине даже Инна болтала без умолку. И слава богу! Так никто не замечал, что я молчала и каждый раз вздрагивала от голоса Влада. А стоило мне задремать на полчаса, как внезапно сплотившаяся компания без моего участия решила вместе покорять горнолыжный курорт, где прошло Митино детство. Ага, я тоже сильно удивилась. И это цензурно сказано.

Когда я раскрыла глаза, друг уже обещал найти всем термобелье и костюмы. Плохая была идея, но кто меня послушал. Митяй радовался, как слепой котенок, которого несли топить, а он еще и задавал направление.

В результате в восемь утра следующего дня мы садились в арендованный минивэн, чтобы, по словам Мити, провести трое суток в раю. Или в личном аду, когда вас преследует персональный демон.

Дорога предстояла долгая, но мы с другом любили путешествовать: часто гоняли из дома в Сочи на выходные, а это минимум десять часов в пути. Мы переключали музыку и долго спорили с Митей, болтали. А вот на заднем сидении сегодня стояла подозрительная тишина. Я могла бы даже подумать, что наши влюбленные поссорились, но отогнала все мысли о них.

Через четыре часа мы остановились на красивой обзорной площадке прямо напротив заправки. Митя вышел подышать и передохнуть, а я отправилась за порцией допинга.

Взяла два стакана кофе — вредный с молоком и карамельным сиропом для себя и совсем не сладкий, черный, как ночь, для Мити. Свой накрыла еще крышкой, чтобы супертренер не заметил плавающие маршмэллоу и не начал опять читать нотации о вреде сахара. Развернулась и вздрогнула — в шаге от меня стоял Влад.

— Если не хочешь навсегда остаться бездетным, никогда так не подкрадывайся к девушке с горячим кофе!

В его взгляде промелькнул какой-то обжигающий холод. Но скоро Волконский уже снова ехидно улыбался, как умел только он.

— Какая же ты язва.

Хотела сказать ему гадость в ответ, только он продолжил.

— Но такая красивая, когда злишься.

Я сузила глаза.

— Меня не купишь за комплименты.

— Даже не пытался, сон мой.

Гад.

— Что?

Я это вслух сказала? Дьявол.

— Представь средний палец, а то руки заняты, — ангельским тоном пропела я, удаляясь, и отсалютовала ему стаканами.

— А мой кофе где? — донеслось вслед.

— В магазине! — уже у выхода крикнула я.

Слышала, что он рассмеялся, сделала серьезное лицо. Но, выскользнув через автоматические двери на улицу, уже улыбалась во весь рот.

— Что такая довольная? — спросил Митя.

— Да ничего, шутку вспомнила.

— Расскажешь?

— Потом.

В Трюсиль мы приехали с сумерками. Гостиница располагалась прямо в сердце курорта. Подсвеченная сотнями огней, она смотрелась невероятно — дух захватило, когда остановились около нее.

Пока парни таскали вещи, я подошла к ресепшену и отдала документы. Номера бронировал Митя, поэтому я не удивилась, что мы с ним жили в одном. Но девушка спросила по-английски что-то про кровати, и я напряглась, потому как не поняла до конца.

— Что, простите?

— King-size or twin beds?

— Одна или две кровати, сон мой.

Не заметила, что Влад подобрался так близко.

— Two beds, please, — ответила на ломаном.

Услышала, как позади усмехнулись, но не подумала повернуться.

— Даже не комментируй. — Подняла вверх указательный палец и мотнула головой.

— Даже не пытался.

Вот только он не отставал. Лучше бы Мите помог. Но нет же, не барское это дело! Точно гад.

В ожидании пока нам выдадут ключи от номеров, Влад облокотился на стойку. Улыбнулся девушке-администратору, явно засмотревшейся на него, и снова пристально отслеживал каждое мое движение. А я просто терялась под таким испытывающим взглядом.

— Что? — не выдержала наконец. — Скажешь, красивая? Уже говорил, придумай что-то новое.

Он не ответил. Секунда, десять. А затем подошел и наклонился ближе.

— Загадай желание, — прошептал.

Язык чесался, но как же тело сходило от его интонаций с ума! Я злилась.

— И ты исполнишь любое? Банально. Хочу…

Миллион долларов, — собиралась сказать.

Но Влад коснулся пальцами моих губ. Почти коснулся, если быть точнее. Я поймала девушку за стойкой, она с интересом наблюдала за нами.

— Тс-с, на каком глазу?

Его лицо было близко. Я избегала его пронзительных глаз. Разглядела крохотный шрам на носу в том месте, где раньше была сережка. А еще татуировку на его руке.

«X.I.X.»

Что это? Девятнадцать или нет? Откуда эти точки?

— Так на каком? — повторил он.

И я поддалась. Никогда бы не призналась вслух, что загадала, но закрыла глаза. Затем посмотрела на Влада и дотронулась до левой щеки.

— Угадала, смахни.

Послушно выполнила команду.

— Сбудется, — подмигнул он.

Слава небесам, нас прервал Митя. Свалился, как снег на голову, всей своей неповоротливостью, сжал меня в объятиях и потрепал за волосы. Я с облегчением выдохнула. А когда зазвонил телефон, со спокойной душой покинула мужчин, чтобы поболтать с Ангелом.

Я показала малышке снег, которого давно не было на Юге. Ради нее же завалилась в сугроб, рисуя крылья. Ангелина звонко, точно колокольчик, хохотала в экран, показывала сцену, на которой ей предстояло выступать. Я взяла с нее обещание, что она не будет волноваться.

— Потому как это что?