Только когда заметила, что внизу подбежали двое, склонились над телом, стали трогать, я отцепила борд. Подорвалась, воткнула доску в снег и бросилась к ним.

— Не трогайте ее! — закричала я парням. — Не передвигайте!

Они обратили на меня внимание, переглянулись, явно не понимая, что я несла. Я обернулась, Влад спешил чуть позади.

— Быстрее скажи им, чтобы не трогали ее! — на ходу, задыхаясь, взмолилась я.

Он тотчас выполнил мою просьбу, и на миг я возненавидела себя за глупость: как можно не знать таких элементарных вещей? Кошмар.

Когда мы оказались рядом с девушкой, даже девочкой — той явно было до двадцати, она лежала на спине, лыжи разлетелись в стороны, рука вывернулась в неестественном положении.

— Сломана на сто процентов, — озвучил мои мысли Влад.

— Слава богу, крови нет, — прошептала я и с ужасом вспомнила, как быстро она падала вниз. — У нее может быть сломан позвоночник.

Девочка лежала без сознания, бледная, как смерть, черные волосы разметались на снегу — к моему горлу подступила тошнота. Ее веки не дрожали, она не шевелилась. Я осторожно расстегнула на ней воротник и слегка запрокинула девчонке голову, наклонилась ближе к носу и рту, пытаясь услышать дыхание.

Одна секунда, две, десять.

— Дьявол! — выругалась я, прижимая пальцы к сонной артерии и не находя пульса. — Она совсем не дышит!

— Are you a doctor? — услышала я в стороне.

Оглянулась и даже вздрогнула: вокруг уже собрался народ.

Доктор, да если бы доктор! Тогда бы я изобрела лекарство и вылечила маму от опухолей, а так — всего лишь стюардесса, но первую помощь оказывать умела.

— No, flight attendant, — ответила я и обратилась к Владу. — Нужны спасатели. Боже, попроси их вызвать спасателей! Срочно! Она не дышит, надо качать.

Влад что-то крикнул ребятам, те достали телефоны, начали быстро перебирать пальцами, тыкать экран, а я вернулась к девчонке.

— Но если у нее сломан позвоночник, массаж сердца навредит, так?

— Какая разница, навредит или нет, если она умрет! — огрызнулась на Волконского, но тут же добавила «прости», проверила на всякий случай реакцию зрачков на свет.

Клиническая смерть — подсказывали знания. Адреналин кипел в крови. Люди шептались вокруг, сливались в одно разноцветное пятно. У меня голова шла кругом.

— Здесь нет врача? Доктор? — С надеждой в голосе оглянулась.

В ответ мне пришла тишина.

Так! Соберись!

Я до боли прикусила губу, скинула куртку, оставшись в одной термокофте — знала, что с меня семь потов сойдет. Расстегнула до конца комбинезон на девочке, убрала из-под ее водолазки крестик.

— Подними повыше ноги, — бросила Владу.

Сама мысленно рисовала на ее теле картинку, коснулась места под ребрами, где находился этот… как он там назывался? Хреновидный отросток! Я боялась наносить прекордиальные удары, да и с позвоночником неизвестно как обстояли дела, поэтому я просто сложила руку, вторую и начала.

Одно нажатие, два, три, четыре.

— Спасателей. Вызвали?

Десять, одиннадцать, двенадцать.

— Да, говорят, что вызвали, да, — голос Влада раздавался будто откуда-то издалека.

Тридцать, один, два, три.

Черт, как же это было сложно. Через минуту я уже устала, но сжала зубы до скрипа и с новыми силами ринулась в бой.

— Влад, «Stayin’ alive»*!

Десять, одиннадцать, двенадцать.

— Что? — Он не понял меня.

— Включи. Песню. «Stayin’ alive»!

Волконский закинул ноги девушки себе на колено и вынул из кармана телефон, а после громко выругался. И это было именно то, что вертелось у меня на языке.

— Сеть не ловит, — выдал он.

Я сбилась и начала отсчет заново.

— Тогда пой! — отчаянно попросила я.

А когда услышала дребезжащий голос и знакомый мотив, невольно улыбнулась. Припев знаменитой песни быстро вернул моим движениям нужный ритм и твердость — такой лайфхак нам подсказал инструктор на занятиях по медицине.

За водоворотом собственных мыслей не обратила внимания, как мелодия разлилась вокруг десятками голосов. Черт возьми, они все пели! Слезы подступили к глазам.

— Влад! Видел, как я проверяла пульс и дыхание? Сделай, пожалуйста, — произнесла, поборов одышку и усталость, и принялась качать снова.

Сама знала, что девчонка не приходила в себя, но когда Влад покачал головой и вернулся к ее ногам, сильно расстроилась.

— O my god! Verónica! That’s my girlfriend! — кричал кто-то за спиной, а затем опустился рядом и задрожал над девушкой.

— Слава богу, — прошептала я, — скажи ему: два вдоха по моей команде!

Влад перевел.

Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать.

— Пусть нос зажмет. И подбородок вверх.

Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.

— Go! — крикнула я, на несколько секунд убрав от девушки руки.

Сразу почувствовала дрожь в пальцах, боль в плечах, но тотчас заставила себя об этом забыть.

— Второй вдох не прошел, пусть не спешит!

И снова тридцать нажатий, и два полных вдоха. И по новой. Я потеряла счет времени.

В какой-то миг показалось, что щеки у девчонки розовеют.

— Проверьте. Ее. Дыхание. Пульс, — мой голос звучал рвано и устало.

Силы были на исходе. Уже собиралась попросить Влада хоть как-то меня подменить, когда ресницы девочки задрожали. Я отшатнулась и удержала ее парня от искусственного дыхания.

— Она приходит в себя, она приходит в себя, — повторяла.

Вокруг стало громче, и скоро я поняла почему. К нам спешили спасатели. И только увидев их, я позволила себе завалиться на снег и осознать, насколько истощена. Все тело горело, руки тряслись, пальцы онемели. По шее стекал пот. Я тяжело дышала и смотрела в чистое бирюзовое небо перед собой.

Спасатели что-то спрашивали, записывали, Влад с ними говорил. А я просто глядела в голубое небо.

Сколько прошло времени, прежде чем я поднялась? Даже не знала. Спина промокла насквозь, как и шапка. Девчонку унесли на жестких носилках, толпа разошлась. Влад молча сидел рядом.

Я улыбнулась. Сейчас не чувствовала себя полой, пустой. Впервые за очень долгое время гордилась. Не сразу заметила, что Влад смотрел в одну точку. На мои руки. Я оглядела себя, закатанные рукава.

— Что? — спросила его, по-прежнему улыбаясь.

— Я помню эти руки, этот шрам. Я его видел.