и вместе со звоном разбитых осколков перестал вопить мужик. Паучья лапа со свистом пробила толстую дубленку, вонзилась в грудь работяге и без видимых усилий выдернула тело из машины.

Я бросился за ним, кувырком ушел под соседними лапами и бросился к сугробу с ружьем. Еще один прыжок, и я сграбастал приклад, развернулся в воздухе и выстрелил в поваривающуюся тварь.

— Захааар, твою мать! Ну как так-то? — курки тихо щелкнули, уткнувшись в пустоту.

— Так я не проверял, — раздался приглушенный голос из кузова, — Светляки, говорю, заряжай.

На этих словах дверь «буханки» раскрылась, и Захар еще дважды выстрелил в селенопса. В этот раз получилось хуже. Деймос уже направлялся в мою сторону, прихрамывая на один бок, и заряд прилетел ему куда-то в волосатую, а, может, и бронированную грудину. Вспыхнуло лучше, чем китайский фейерверк, было похоже на фальшфейер, который торчал из груди и плевался красным пламенем.

Монстр пошатнулся, заверещал, но идти не перестал. Еще пара шагов и достанет меня когтем.

Я потянулся к мэйну. Сначала не хотел, все-таки осело что-то в голове после инквизиции и мыслей об отце. Думал, будут шансы только на светлых фобосах тренироваться, а с темными не частить. Но сейчас другого варианта я не видел.

Пурпурный утопленник будто только и ждал, чтобы его призвали. Моментальное слияние с мимолетным воспоминанием черного склизкого колодца, даже мысль промелькнула, может, его кости где-то там до сих пор лежат, и он тоже, как Муха, хочет освобождения?

Я прогнал эту мысль, заменив ее на очень четко сформулированную визуализацию, заставив снежинки слипнуться в тонкое длинное лезвие, рухнувшее на деймоса, как гильотина.

Получилось! Лезвие отсекло передние лапы, попав по линии суставов. Тварь споткнулась и завалилась вперед. И я тут же ударил ее рукой, покрытой черной дымкой, в затылок. Призрачные когти мэйна зашли под основание черепа, я дернул на себя и практически расколол мышиную голову, забрызгав все вокруг горячей зеленой кровью. Снег вокруг начал таять, прожигая сугробы, будто на него кто-то отлил.

— Матвей, не спи, — прогудел Захар, высовываясь из-за дверцы. — Они стаей охотятся, это разведчик был, остальные, должно быть, с караваном еще не разобрались.

— Принял, я вперед пойду, — энергия мэйна и жажда драки переполняли, а как долго это продлиться, я не знал. — Ружье забери и догоняй.

Я побежал. Мэйн рванул сразу на несколько метров, потом потерял скорость и стал набирать обороты уже медленней. Странное чувство, но опять будто, на механику пересел с автомата. Приходилось держать себя ровно и помогать себе руками, строя из себя паровозик, а стоило чуть расслабиться, так мэйн «прорвался», и я зарычал. А еще с инфракрасным зрением, я реально себя хищником чувствовал, которые несется искать добычу.

Бедолага Митрич с приятелем много проехать не успели. Следующий грузовик с продавленной крышей и лопнувшими стеклами нашелся меньше чем через километр. Уже холодный тарантас, внешне напоминавший военную «полуторку» с жестким кунгом неожиданно оказался прямо передо мной. Я прыгнул на капот, оттуда на кабину и выскочил на крышу, еле успев затормозить на самом краю.

Не видно ни черта. Еле розовые остывающие тела на дороге и на обочине, темные грузовики с погашенными или выбитыми фарами, и только три крупных серых силуэта, которые то исчезали, смазанные снежными хлопьями, то появлялись впереди.

— Вы че здесь третесь?! — ну не выть же, мэйны то рычать не умеют, а внимание надо было привлечь, чтобы полночи за ними не бегать.

Сработало! Со стороны леса на меня понеслась черная тень и налетела на ледяную стену, воздвигнутую силой мэйна. Я представил себе что-то типа щита, но не рассчитав силу, собрал не только падающий снег, но и подтянул с земли. Почти целый шкаф толщиной сантиметров двадцать сформировался между мной и селенопсом.

Тварь впечаталась, разбивая лед и ломая лапы, и оглушенная упала на дорогу.

Я почувствовал возбуждение фобоса, и среагировать не успел, как он подхватил осколки стены и дернул рукой, как дирижерской палочкой, в сторону второй твари. Груда острых сосулек-обломков с гулким перестуком стала влетать в паучью тушу, будто швейная машинка заработала.

И если первые глыбы раскалывались, разбрызгивая лед, то где-то с пятого попадания появилась маленькая брешь, куда полетели все остальные осколки. Из раны стала сочиться зеленая кровь, практически моментально замерзая и превращаясь в подмерзшую кашицу.

Грудь селенопса разбухла, а ледяные осколки все влетали и влетали, ломая ребра и внутренние органы монстра. Деймос и так не был красавцем, а сейчас вообще какой-то суп-пюре с костями и комочками получился. Чем толще становилась тушка, тем реже и медленней ворочались крылья.

Монстр стал проседать, еще несколько осколков попали в пасть, а последняя длинная сосулька влетела в один из зрачков, и деймос скрылся из вида, рухнув за машиной.

Я услышал, как ворочается и лает оглушенный. И пока не видел третьего, спрыгнул на землю и пустил в ход когти мэйна. Подрубил крылья и вонзил обе руки в спину твари. А чувствовал себя при этом каким-то обколбашенным Росомахой. Вроде и прет, но какой-то осадок и усталость.

Мэйн выдохся, в голове даже не форточку, а зимнее проветривание открыли, через которое вытекал фобос. Пара секунд и я тяжело опустился на землю, снежинки, летящие с неба, стали казаться пудовыми гирями — так сильно прижало. Еще и мерзнуть начал.

Я умылся снегом, пришлось из-под машины зачерпнуть, чтобы зеленых пятен не было. Стало холоднее, но чуть отпустило. Глаза, по крайней мере, стало проще держать открытыми.

Дрожащими пальцами я полез в карман за огневиком. Где-то еще остался третий. Надо скорее изгнать деймоса, в надежде, что приход словлю.

На дороге послышался гул моторки. Прям родной — я уже «буханку» начал по звуку узнавать. По мне мазнул свет фары, послышался скрип снега и хлопнула дверь.

— Матвей, ты как? — тощий силуэт Захара размывался, в руках у него было ружье. — Еще есть кто?

— Одна где-то бродит, — я чиркнул зажигалкой и поднес пламя к разорванному деймосу, дальше говорить толком уже не смог, — Херасе, сколько ж в нем дури…

Жесть! Вот это заряд бодрости! Показалось, что я сейчас без лыж до Пердехляя добегу, выпью там и вернусь обратно, а Захар даже до моего места не успеет дойти.

— Матвей! Быстрее! Он за фургоном! — закричал железный человек и бахнул дуплетом куда-то в сторону, — Тикай сюда!