потертой. Мужика трясло, он все время смотрел на дорогу, откуда они примчались.

— Эй, ты как там? Ты один? — я опять крикнул, но мужик не обратил на меня внимания, как завороженный смотрел на «буханку», на светлое снежное пятно, которое она высвечивала фарой.

— Там-там, там… — работягу заклинило, аж зубы стучали на морозе. — Оно. Оно напало на караван. Вы-вышло из леса, и я не-не знаю, есть ли еще кто живой…

Глава 4

— Матвей, — позвал меня Захар, — Мы здесь не развернемся, надо сдать назад, поискать удобное место, а потом ехать назад. Сделаем крюк.

— Подожди, надо же помочь? — я уставился в спину работяги, улепетывающего по дороге и скрывшегося в темноте. — Что могло напасть?

— Да, что угодно! — Захар достал обрез и сделал пару шагов ко мне, — Гадство, почему ты меня не разбудил? Мы Перехляй проехали?

— Вроде бы указатель был какой-то минут сорок назад, — я заглянул в кабину и увидел еще одного человека на самом дне, без сознания, придавленного всяким мусором.

— Да, как же это так? Мы там ночевать должны были… — Захар вздрогнул и пригнулся, когда в воздухе над нами пронеслось что-то темное. — Прячься!

Железный человек вскинул обрез, дважды пальнул в воздух и бросился к “буханке”. Я нырнул в кабину грузовика и вытащил из-за пазухи «наган». Вверху опять что-то пронеслось, но как я не напрягал глаза, прикрываясь дверью фургона и стараясь не придавить лежащего внизу, ничего не увидел. Только будто снег слоями пошел — идет — пустота — опять идет.

— Захар, кто это?

— Я откуда знаю, я здесь ночью никогда не ездил, — управляющий открыл задние двери «буханки» и выбросил мою новую двустволку. — Ээх, хватай, наганом тут не навоюешь.

Крюк его подвел и ружье не то что до меня не долетело, а вообще куда-то в сугроб унеслось. Я хотел выскочить, но в лесу послышался треск ломаемых веток и что-то радостно завыло и залаяло. Не так, как гиены, когда похоже на гадкие смешки, а с более высоким звуком, пробравшим до мурашек. Потом вой сменился на человеческий вопль, раздавшийся с той стороны, куда убежал работяга. Похоже, не добежал.

— Захар! — я чуть высунулся, оглядываясь по сторонам, и крикнул управляющему. — Прости меня! Я специально Пердехляй проехал. Решил, что с таким названием там ничего хорошего нас не ждет.

— Просто Перехляй, — прогудел голос Захара из «буханки». — Отличная там корчма. Хотя какая теперь разница? До утра надо дожить, а там уже патруль мимо пойдет.

Внизу застонал второй пассажир, стал очухиваться и схватил меня за ногу, чуть не завалив меня на себя.

— Митрич, это ты? Мы спаслись? — со стоном заворочался мужик, пытаясь встать.

— Эй, дружище, не толкай. А Митрича мы, скорее всего, больше не увидим, — я прижался к крыше, поудобнее устраивая ногу на боковушке сиденья, — Оружие есть?

— Нету, дрын только валялся под сиденьем. Ты кто вообще такой?

— Попутчик я, ну или встречник, — я опять приподнял дверь и высунулся. — А в кузове что?

— Хлам всякий и оборудования старое, — мужик задрожал так, что по кабине пошла вибрация, и начал болтать, видать, на нервной почве. — А вас много? Одаренные есть? Там с неба налетела какая-то тварь. Мы головной моторкой шли. Митрич рванул. Я даже не знаю, что с остальными стало…

— Тихо, не отсвечивай пока.

Я услышал хлопанье крыльев. Медленное, буду тугое, с трудом пробирающееся через летящий снег, а может, просто огромное, потому что даже ветер сменился. Еще несколько взмахов крыльями, и на крышу «буханки» рухнула черная тень. «Уазик» заскрипел и просел на несколько сантиметров, крыша “булькнула” прогибаясь и послышался скрип порванного металла, будто консервным ножом по банке прошлись.

Фары обеих машин светили в другую сторону, лишь немного отражался свет от снега, но я все равно смог различить полутораметровую тварь, похожую на гибрида летучей мыши и паука. Голова, тело и два кривых крыла на спине — от мыши, а согнутые лохматые лапы и ряд из четырех глаз — от паука. От кого монстру досталась зубастая пасть, непонятно, но из верхней челюсти торчало несколько окровавленных клыков, по толщине и длине сопоставимые с моими пальцами.

Монстр принюхивался, глядя одновременно на крышу «буханки», на приклад ружья, торчащий из сугроба, и на перевернутый фургон. Четвертый глаз вращался, сканируя местность.

— Матвей! Что там? — закричал Захар, а тварь среагировала моментально, взмахнула лапой, вбила ее в крышу и начала шерудить, стараясь продраться вглубь. — Ух ты-ж еб…

— Там какие-то неправильные пчелы! Не высовывайся, — я прицелился в глаз монстру и выстрелил из «нагана».

Первый выстрел — разрывной, пролетел сильно выше глаз и взорвался, лишь зацепив тварь по касательной. Она дернула головой, издала свой противный лающий писк, замахала крыльями, но не взлетела, а спрыгнула на землю, направляясь в мою сторону.

Второй выстрел — тоже разрывной. Я попал куда-то в грудь, монстра чуть откинуло, но даже не развернуло. Черт, ощущения, будто в паука-робокопа стреляю. Дергаю, замедляю, но эффекта — ноль.

Тварь уже семенила паучьими лапами, еще чуть-чуть и одним прыжком сможет до кабины добраться. Третий выстрел — зажигательный. На груди появилась вспышка размером с тарелку, пошипело чуть-чуть и погасло. Будто я в нее китайским фейерверком выстрелил.

Скрипнула дверь «буханки», что-то вспыхнуло и раздался сдвоенный выстрел. Тварь подскочила, почти на метр став ближе ко мне, завизжала, попыталась дернуть крыльями, но поднялось только одно. Второе болталось на лохматых соплях, разбрызгивая во все стороны зеленоватую жидкость.

— Это селенопс, их огонь не берет. Бей светляками, — прокричал Захар, прежде чем захлопнуть дверь и скрыться.

Ну, давай! Теперь самое время развернуться и броситься на обидчика! А я быстренько метнусь за ружьем! Но тварь меня не послушала. Отвизжалась и как-то бочком, перекошенная в сторону раненого крыла, прыгнула на кабину. Я еле дверью успел хлопнуть и завалился вниз на сжавшегося в комок работягу.

Селенопс начал бить лапами в дверь, пробил стекло и едва разминулся с моей головой. Следующий удар пришелся уже в лобовое стекло, тварь сместилась и, сидя на колесе, принялась по очереди размашисто лупить по кабине.

Тварь попала в лобовое стекло,