Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.

– Сара! – Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?

Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.

– Ужасно холодно, – сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. – Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! – Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.

Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.

Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.

За ноутом сидел мальчик. Олли?

– Поздоровайся. – Тётя Ви постучала его по плечу.

– А это обязательно? – спросил он, поднимая голову.

Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.

Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.

Мне не хотелось здесь находиться.

Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.

– В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели что-то вроде марафона. – Мама и тётя говорили слишком громко.

– Но вы ведь нас легко нашли? – спросила тётя Ви, разглядывая что-то в половнике и выбрасывая это в раковину.

– Да, но я рада, что снегопад был не очень сильный.

– А почему её не привезла полиция? – спросила тётя Ви.

– Думаю, инспектор решил, что будет лучше, если она приедет инкогнито. Они собираются прислать сюда полицейского. Надеюсь, ты не против?

Горелка гудела и плевалась. Я обратила внимание на мамин акцент. Лондонский, небрежный. У тёти Ви был другой акцент. Валлийский?

– Хорошо, раз это необходимо… – ответила тётя Ви.

Она разлила суп по мискам и бросила половник в раковину.

– Завтра обещают сильный снег, поэтому тебе лучше выехать рано утром, если не хочешь застрять здесь.

– Конечно, – ответила мама и посмотрела на меня, а потом на Олли.

– Думаешь, они поладят? – шепнула она тёте Ви.

– Конечно, – ответила тётя Ви. – Должны, в конце концов.

Я украдкой взглянула на Олли и увидела, что он пристально смотрит на меня с выражением отвращения на лице.

Мама слабо улыбнулась мне и достала телефон.

– Сигнала нет, – заметила она и встала рядом с сестрой. – Я могу тебе помочь?

Тётя Ви указала на шкаф.

– Достань ложки.

После супа я легла спать в ледяной и не очень приятно пахнущей комнате в передней части дома, выходящей окнами во двор. Тётя Ви дала мне грелку и прогнала собак, однако они уже успели обслюнявить мою постель.

Наверное, этот неприятный запах остался от собак.

– Извини, – сказала тётя Ви. – Обычно, когда холодно, они спят здесь.

Мама зашла ко мне и села на край кровати. У неё был усталый вид, и на мгновение она покачнулась и потёрла глаза, но потом снова выпрямилась и бодро улыбнулась мне. Она взъерошила длинную белую прядь волос и провела пальцем по моей щеке.

– Что? – спросила я, нащупывая под пуховым одеялом арктические просторы.

– Решила поцеловать тебя на ночь, – сказала мама. – Уверена, что ты прекрасно проведёшь здесь время. – Она ткнула пальцем в выцветшую вазочку с ароматической смесью, подняв вверх облачко пыли.

– Ты правда так думаешь? – спросила я. – Здесь всё такое… древнее. И Олли меня ненавидит.

– Не говори глупостей, он всего лишь ребёнок. Думаю, он просто не привык, что в доме, кроме него, кто-то есть.

– Не знаю, – протянула я, вспомнив выражение его лица.

– И это деревня, Майя. Люди тут живут и думают по-другому. Ритм жизни медленнее. Тебе придётся привыкнуть. – Мама говорила так, словно повторяла заученные фразы из книги.

Она смахнула с одеяла невидимые крошки.

– Ты сказала тёте Ви, что я вегетарианка? – спросила я.

– Конечно, – ответила мама. – Она знает.

– Когда приедет полицейский? Тот, что будет у нас дежурить?

Мама посмотрела на телефон, экран которого был так же пуст, как и мой.

– Не знаю, милая. Наверное, уже скоро.

– А когда ты вернёшься?

– Думаю, тоже скоро, – неопределённо ответила мама. – Полиция найдёт преступника, и тогда мы приедем за тобой. Через несколько дней. А пока не мешайся у тёти Ви под ногами и веди себя хорошо. – Она разгладила одеяло. – Думаю, полицейские правы. Тебе здесь безопаснее. До города много миль, и никто тебя не найдёт. А дома нам бы пришлось всё время держать тебя в квартире. И это было бы совсем не весело.

– Да, – ответила я, размышляя, будет ли мне весело в этом сыром и пыльном сельском доме.

– Я очень устала, – сказала мама, обхватив меня за голову руками и целуя в волосы. Она встала и принялась заправлять одеяло и складывать джинсы, а потом выключила верхний свет. – Думаю, и ты тоже.

– Сара! – раздался с лестницы голос тёти Ви.

– Спокойной ночи, детка, – сказала мама, стоя в дверях. – Мне придётся уехать рано утром. Береги себя.

– Ты не можешь остаться на завтра?

Мама покачала головой:

– Я не могу надолго оставить папу и дедушку. Им и так приходится приглядывать за близнецами, к тому же скоро Рождество, и у нас много дел. Ты справишься. – Она помедлила в дверях.

– Сара! Хочешь посмотреть, где ты будешь спать? – снова крикнула тётя Ви.

– Спокойной ночи и будь осторожна, – сказала мама и закрыла дверь.

– Спокойной ночи, – ответила я, прислушиваясь к её шагам по половицам, пока они не стихли.

Я забралась под тяжёлое пуховое одеяло. Было так холодно, что, несмотря на грелку и пушистое термобельё, мои ноги тут же замёрзли. Я лежала в темноте, прислушиваясь к шуму ветра и стуку мокрого снега о стекло.

Мне очень хотелось домой. Я потёрла ноги, пытаясь согреться и мечтая, чтобы Зара была здесь. Тогда я могла бы свернуться калачиком рядом с ней. Сейчас она была нужна мне больше, чем обычно. Она лежит в своей кровати, но она не одна, потому что в квартире полно народу. Там царит суматоха, как говорит дедушка. Им уютно, и они вместе. А я здесь совсем одна.