– Пожалуйста, Бог, – молилась она, – пусть ребенок поскорееумрет и попадет в рай. Поскорее.

Она забралась на кровать, легла, чувствуя себя виноватой ииспорченной. Она сделала то, что мистер Болдок не велел делать, а мистер Болдокумный человек. За свечку Даме в Голубом она себя не корила наверное, потому, чтос самого начала не верила в успех. И в том, что принесла Джозефину на террасу,она не видела зла. Она же не сунула кошку в коляску – вот это было бы злоедело. А если бы Джозефина по собственному желанию?..

Но в эту ночь она перешла Рубикон. Бог – он всемогущ…

Некоторое время Лауру била дрожь, но потом она заснула.

Анджела и Артур Франклин уехали на машине.

Наверху в детской новая няня, Гвинет Джонс, укладываларебенка спать.

Ей было тревожно, В последнее время у нее появилисьопределенные предвестники, ощущения, и вот сегодня вечером…

– Мне это показалось, – твердила она себе. – Одновоображение, только и всего.

Ведь врач говорил, что второго припадка может никогда и неслучиться!

В детстве бывало, а потом ничего не было вплоть до тогоужасного дня…

Эти детские припадки тетя называла зубовными судорогами. Новрач сказал совсем другое слово, спокойно и без уверток он назвал болезнь. Ирешительно заявил: «Вам нельзя работать с детьми. Это небезопасно».

Но она уже заплатила за дорогостоящее обучение. У нее былапрофессия, она умела делать свое дело, получила диплом, ей хорошо платили, иона любила ухаживать за малышами. Прошел год – ничего плохого не случилось. Всеэто чепуха, решила она, врач ее просто запугивает.

И она написала в бюро – в другое бюро по найму, и вскореполучила место; ей тут нравилось, а ребенок – просто прелесть.

Она положила ребенка в кроватку и пошла ужинать.

Потом среди ночи она проснулась от беспокойства, почти вужасе. Она подумала:

«Надо выпить горячего молока. Все пройдет».

Она зажгла спиртовку и поставила ее на стол у окна.

Второго предупреждения не было. Она свалилась, как сноп, икорчилась в судорогах на полу. Лампа упала, пламя побежало по ковру и добралосьдо муслиновых занавесок.

* * *

Лаура вдруг проснулась.

Ей снился сон, плохой сон, подробностей она не помнила.Кто-то за ней гнался; но теперь она в безопасности, дома, в своей кровати.

Она нащупала лампу, включила ее и посмотрела на часы.

Двенадцать часов. Полночь.

Она сидела и почему-то не спешила выключать свет.

Что такое? Странное потрескивание… «Наверное, воры», –подумала Лаура. Как все дети, она все время ожидала воров. Она вылезла изкровати, подошла к двери, приоткрыла ее и высунула голову. Кругом было тихо итемно.

И все-таки Лаура чувствовала непонятный запах дыма.

Она прошла через площадку и открыла дверь, ведущую кприслуге. Ничего.

Пошла на другую сторону площадки и распахнула дверь, закоторой был небольшой коридорчик, ведущий в детскую и детскую ванну.

Она отшатнулась в ужасе. Огромные черные клубы дыма охватилиее.

– Пожар! Горим!

Лаура с криком бросилась в крыло прислуги:

– Пожар! Горим!

Ей не очень ясно помнилось, что тогда происходило.

Этель – Этель, бегущая вниз к телефону; Кухарка – Кухарка,окутанная дымом, утешает ее: «Все будет хорошо, пожарники сейчас приедут, онивытащат их через окно, не волнуйся, моя дорогая».

Но Лаура знала, что не будет все хорошо.

Она была в отчаянии: она знала, что это Бог откликнулся наее молитву. Бог действовал быстро и с неописуемой жестокостью. Так Он забиралребенка на небеса.

Кухарка подталкивала Лауру к крыльцу:

– Идите, мисс Лаура, нечего ждать, надо выбираться из дома.

Но ведь Няня и ребенок не могут выбраться из дома!

Они отрезаны там, в детской!

Кухарка тяжело спускалась по лестнице, таща за собой Лауру.Но только они вышли из дверей на газон, где уже стояла Этель, и кухаркаослабила хватку, как Лаура рванулась обратно и взбежала вверх по лестнице.

Откуда-то издалека из-за дыма доносился жалобный плач.

И тут в Лауре вдруг что-то проснулось: неожиданная теплота,страстное желание спасти, это непонятное, нерасчетливое чувство, – любовь.

Рассудок действовал трезво и четко. Она откуда-то знала, чтодля спасения на пожаре надо обмотать рот мокрым полотенцем. Она вбежала в своюкомнату, схватила махровое полотенце и окунула его в кувшин, обмотала вокругголовы и ринулась в дым.

Коридор был уже в огне, падали куски дерева. Там, гдевзрослый оценил бы степень риска и шансы на успех, – Лаура бросилась очертяголову с детским мужеством неведения. Она должна вытащить ребенка, она должнаего спасти. Иначе он сгорит заживо. Она споткнулась о тело лежащей без сознанияГвинет, не понимая, что это. Кашляя и задыхаясь, она пробиралась к кроватке –ширма частично отгораживала ее от дыма. Лаура схватила ребенка, прижала к себеи накрыла мокрым полотенцем. Задыхаясь от дыма, она повернулась к двери.

Но идти было некуда. Дорогу назад отрезало пламя.

Лаура не потеряла разума. Есть еще дверь на чердак.

Она нащупала ее, толкнула, оказалась в пустом отсеке, откудашаткая лестница вела на чердак. Они с Чарльзом не раз вылезали по ней на крышу.Если удастся выбраться на крышу…

Приехала пожарная машина, и к ней с криком кинулись двеобезумевшие женщины в ночных рубашках:

– Ребенок! В комнате наверху ребенок и няня!

Пожарник присвистнул и закусил губу. Та часть дома былаобъята огнем. «Пропащее дело, – сказал он себе. – Живыми их не вытащить!»

– Кто-нибудь еще выбрался? – спросил он.

Кухарка огляделась и закричала:

– Где мисс Лаура? Мы вышли вместе! Где она?

В это время пожарник окликнул:

– Эй, Джо, смотри, там кто-то на крыше, в том конце. Давайлестницу.