Бью сложил руки на груди и прислонился к столешнице.

– И где вы живете?

У нее тут же пропал аппетит.

– В данное время здесь.

– Безусловно, – сухо ответил он, не оставляя места для шуток. – А когда вы не заняты работой с детьми, что вы называете своим домом?

Чувствуя на себе его испытующий взгляд, Скарлетт поднялась с места.

– В данный момент у меня нет дома, – бросила она, сунув руки в карманы джинсов. – Я все еще в поиске.

Бью сдвинул брови. Она видела этот горящий взгляд на экране, но вживую… У нее пересохло во рту, и она тяжело сглотнула.

– Вы здесь всего на три недели, – бросил он, словно Скарлетт могла забыть об этом.

Она взяла свою тарелку, накрыла ее и поставила в холодильник. Ей нужно было как-то отвлечься и не думать о том, что Бью стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел на нее так, словно видел ее насквозь.

Точнее, так, словно она стояла перед ним голая.

Может, ей не стоило выходить из-за стола.

– Я переезжаю в Даллас, – пояснила Скарлетт. – После работы у вас я прекращаю сотрудничество с нашим агентством «Няня Поппинс».

Она тяжело мирилась с такой переменой в жизни, но, если ей придется уйти, по крайней мере, она закончит карьеру няни на самом высшем уровне. Работая у голливудского плохого мальчика Бью Эллиота и заботясь о ее драгоценной малышке.

– С чего такие перемены? Мне кажется, вы любите свою работу.

Скарлетт постаралась не выдать своих эмоций. Чего огорчаться, если судьба распорядилась именно так. Новый год, новый старт и вся эта бредятина. Второй раз в жизни ей приходилось начинать все заново. Получилось в более юном возрасте, получится и сейчас.

– Почему бы вам не составить список продуктов, с которым мы с Мэдлин утром отправимся по магазинам?

Скарлетт начала поворачиваться, но теплая сильная ладонь сомкнулась вокруг ее руки повыше локтя. Она застыла, чувствуя, как замерло ее сердце от этого самого простого из прикосновений.

Хотя о какой простоте могла идти речь. Ее держал за руку сам Бью Эллиот – актер, плейбой, владелец ранчо, отец. Что могло быть еще сложнее?

Он развернул ее к себе, и она встретила его напряженный взгляд, от которого у нее перехватило дыхание.

– Я не привык к тому, чтобы женщины убегали от меня.

Еще бы. Одного его взгляда или улыбки наверняка хватало, чтобы они начинали таять и умолять сделать с ними все, что его душе угодно.

– Я убегаю не от вас, – возразила Скарлетт, – а от этого разговора.

– Это нечестно, – бросил Бью и встал к ней так близко, что его торс коснулся ее груди. – Могу поспорить, что вы знаете обо мне больше, чем я о вас.

Скарлетт хохотнула, больше от напряжения, чем от того, что ей стало смешно.

– Не моя вина, что вы выставляете свою жизнь напоказ перед камерами. Того, что вы знаете обо мне, достаточно, чтобы я делала свою работу.

Он чуть ослабил хватку, но не отпустил ее. Нет, вместо этого Бью начал легонько проводить большим пальцем по внутренней стороне ее локтя.

Какого черта?

Скажи она эти слова вслух, тогда он остановится, а ей хотелось насладиться охватившими ее эмоциями и сберечь их где-то глубоко в своей памяти. Ну и что с того, что в ее голове звучали тревожные звоночки?

– Вы не похожи на няню, – пробормотал Бью, изучая ее лицо. – Мэгги, та похожа. А вы…

Скарлетт бросило в жар. С каждым прикосновением его пальца она испытывала все больший внутренний трепет.

– И на кого же я похожа? – прошептала она.

– На проблему.

Ей хотелось рассмеяться в ответ. Правда. Впервые для того, чтобы охарактеризовать ее, кто-то использовал слово «проблема».

Следовало немедленно взять себя в руки, пока она не забыла о профессиональной этике. Скарлетт впервые оказывалась в такой ситуации, а под ситуацией она подразумевала притягательного и обольстительного Бью Эллиота. Неудивительно, что женщины слетались к нему, как пчелы на мед. Будь Скарлетт более легкомысленной и с отсутствием всяческих амбиций, она, наверное, попросилась бы стать его очередной пассией.

Но среди целей, которые она преследовала, не значилось переспать со своим клиентом, даже таким неотразимым, как Бью.

– Составьте список продуктов и пришлите мне в сообщении, – повторила Скарлетт и сделала шаг назад.

Она не стала ждать ответа и поспешила в свою комнату, чувствуя на себе тяжелый взгляд Бью.

Он наверняка знал силу своего продолжительного взгляда. Эллиот получил две большие кинопремии за свою убедительность, и Скарлетт задумалась, было ли его отношение к ней искренним или он просто пытался найти себе очередную любовницу.

Она тихо закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. В углу комнаты в своей кроватке мирно посапывала Мэдлин. Эта малышка была единственной причиной нахождения Скарлетт в этом доме. Так что лучше забыть о дрожи, прикосновениях… или, чего греха таить, возбуждении.

Но что было, то было. Прикосновение Бью взволновало ее так сильно, что она засомневалась, что сможет уснуть. Стоит ей закрыть глаза, и она начнет представлять, как он ласкает ее тело. А такие вещи она считала излишними для последней работы в качестве няни.

Скарлетт отошла от двери и начала переодеваться ко сну.

Один день прошел. Осталось еще двадцать.

Проклятье. Что взбрело ему в голову прикасаться к ней таким вот образом?

Бью сунул ногу в стремя и забрался на лошадь.

Он поднялся засветло и вышел из дома пораньше, чтобы не встретиться со Скарлетт, потому что испытывал своеобразное чувство вины.

Бью злился, что не смог поцеловать дочь и пожелать ей доброго утра, но один день можно перетерпеть. Возможно, по возвращении он сумеет лучше контролировать свои гормоны и нежелательное влечение.

Черт. Он полночи ворочался без сна, тогда как Скарлетт наверняка спокойно спала и даже не думала о нем. Он впервые сталкивался с тем, чтобы желать женщину и не иметь возможности заполучить ее.

Бью лежал и смотрел в потолок, думая о том, чем планировала заняться Скарлетт после того, как уйдет из агентства, и почему она вообще решила уйти оттуда. Но больше всего ему не давало покоя то, в чем она спала, черт подери.

Может, в пижамных шортах, которые подходили к ярко-красному лаку, которым она накрасила ногти на ногах. Боже правый, он находил это очень сексуальным, потому что питал слабость к красному цвету.

Он вздохнул и, дернув за поводья, направил лошадь на другой конец поместья, к дому, где жили Хейс и Алекса. Ведь он вернулся домой главным образом для того, чтобы снова найти общий язык со своими братьями.