соперников. Никогда я не видел его таким. Он, безусловно, был великолепнейшим представителем своего рода, но только в гонке стала видна его истинная красота. Блеск чёрной шерсти не скрывал, но, напротив, позволял увидеть каждую напряжённую мышцу, каждое лёгкое движение. Безусловно, эти создания были созданы для бега, бега без седла и уздечки, без заборов и зрителей.

Мой друг нагнал их очень быстро. Хоть все и называли это скачками, на самом деле это скорее не скаковой ипподром, а беговой, так как круг был один, но большой, этот 1600 метров и разделён на равные отрезки по 400 метров. Когда мой друг бросился вдогонку, его соперники почти прошли первый отрезок в 400 метров. Это огромная дистанция для забега. Но тут наш Бриллиант набрал такую скорость, что всё внимание со скинутой звёзды переключилось на него. Он настигал остальных с такой скоростью и лёгкостью, что казалось, будто конь подлетает, а может, и не казалось. Уже на второй отметке мой друг нагнал их, на третьей он выбрался вперёд, к финишной черте. Жеребец нёсся один под восторженные крики одних и стоны сожаления других. Но тут свершилось непредвиденное… Он взглянул на трибуну и будто увидел что-то, его взгляд остановился на одной точке, и конь резко затормозил, так что пыль поднялась вокруг, и я не смог разглядеть его выражения до конца, но показалось, что мой друг испуган. Он стоял неподвижно в пыли до тех пор, пока другие скакуны не нагнали его и Брил не остался последним, не пересёкшим финишную черту. Затем он словно очнулся и гордо развернулся, затем самостоятельно пошёл в сторону загонов. Все видели, что произошло, и понимали, что конь бы победил.

К сожалению, нашего хозяина не волновало мнение других, он не получит кубок, а значит – проиграл, но не скачки, а гораздо более серьёзное соревнование – спор мужчин. Не нужно было всматриваться в лицо папаши, чтобы понять, насколько он расстроен, рассержен, смятён… Даже Милая не решалась злорадствовать, она лишь молча сидела рядом, заморозив окончательно хоть какие-либо эмоции. Что касается меня, я был одновременно и в восторге, и в ужасе. Ну, что сделано, то сделано. Я решил сам подготовить и отправить коня пораньше домой. Перед уходом с трибун увидел, как папаша говорит с какими-то крупными мужчинами в чёрных костюмах и очках. Они показались мне странными, были похожи на чьих-то телохранителей или агентов из спецслужб, о которых я читал в современных детективных романах. Впрочем, мне было не до этого.

Обратную дорогу мой друг молчал, попытки разговорить его не увенчались успехом, и я перелез в кабину к водителю, который оказался более общительным, даже больше, чем было нужно.

Когда мы вернулись, я увидел, что мой друг в глубоких раздумьях, он как будто закрылся в себе. Только оказавшись наедине в стойле, он решился сказать мне страшную вещь.

«Через день мы расстанемся навсегда, не нужно расстраиваться и просить меня остаться, время пришло. Ты знал, что этот день придёт. Я уверен, что ты самый особенный из всех восприимчивых, поэтому мы встретимся в твоих фантазиях. Ты стал мне настоящим другом, чего раньше не случалось ни с кем из нас. Я полюбил тебя как брата и чувствую связь между нами. Я прошу тебя оставить меня одного, потому что мне будет нужно подготовиться и отдохнуть после сегодняшнего шоу».

Я выпрыгнул из конюшни, до самой комнаты шёл молча и с пустой головой, руки и ноги налились свинцом. Лишь миновав Нани и очутившись в своей комнате, я разрыдался как малое дитя. Казалось, что меня лишают чего-то очень важного. Почему-то я подумал, что, наверное, так себя чувствовали дети, которые попали в приют из нормальных семей после несчастных случаев. Конечно, сложно сравнивать такие вещи, ведь их родители погибли, а мой друг просто уйдёт в другой мир, и я никогда его больше не смогу увидеть, поговорить или коснуться, но сёстры про смерть говорили так же. Может, мир моего друга и есть тот мир, куда уходят люди после смерти…

Глава 8

Новый день был пасмурным и не предвещал ничего хорошего. Моё предчувствие никогда меня не обманывало. Прежде чем я успел уйти к своему другу попрощаться в последний день, меня вызвали в хозяйский дом. Зайдя, я увидел тех же странных громил в чёрных костюмах. Сейчас я смог разглядеть их лучше. Они не выглядели как спецагенты из книг. Лица не выражали ничего, вообще ничего, даже Милая казалась эмоциональной особой по сравнению с ними. Своеобразные инструменты без чувств и мыслей. Голова отдала им приказ, и они, как послушные конечности, отправились в путь по делу. Мне даже казалось из-за их бледности, что в них нет крови и это вообще киборги. Они стояли недвижно и будто даже не дышали.

– Радуйся, мой юный несмышлёный друг. Одной заботой в твоей жизни будет меньше. Я продаю эту никчёмную лошадь по очень привлекательной цене…

– Как? Зачем?

– В смысле зачем?! От этого животного никакой пользы, он необузданный, не приспособлен к работе, только занимает место и жрёт мои деньги! Иди и приготовь его к перевозке!

Я понял, что спорить нет смысла, да и не хотел. Я побежал что есть мочи в конюшню.

– Скорей! Тебе нужно бежать!

«Что случилось, дружок? Не иначе пожар?» Мой друг был явно в хорошем расположении духа, как будто не он вчера известил меня о своём скором уходе.

– Тебя хозяин продал каким-то жутким оболочкам от людей!

«Ха-ха-ха… оболочкам от людей, до чего же ты забавный».

– А как ещё их назвать, стоят чёрные, молчаливые, и в глазах пустота.

«Понятно. Значит, нашли… как быстро…»

– Давай скорее, через задние ворота! Они скоро будут здесь!

Я открыл задние ворота, которые вели на большое пастбище, и помог выйти своему другу из стойла.

«Мне может не хватить запаса…»

– И что делать?!

«Придётся взять батарейку с собой…»

– Что?!

Но он не стал отвечать. Брил подсадил меня, забросил как пушинку себе на спину и помчался по полю.

«Помни, что бы ты ни увидел сейчас и как бы тебе ни было страшно, держись за меня изо всех сил!»

После этих слов мне стало по-настоящему страшно. Он понёсся с такой скоростью, что я зажмурил глаза, чтобы они не слезились на ветру. И тут я почувствовал, как под кожей у коня стало что-то шевелиться как раз рядом с тем местом, где я сжимал его круп ногами. Затем что-то с треском вырвалось, и мы подпрыгнули. Послышалось громкое хлопанье. Скорость усилилась, но движение было не вперёд, как раньше, а вверх. Захотелось открыть глаза, но скорость и страх не позволили мне сделать этого. Слёзы покатились