Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого объявили новый сезон турниров в Валории, и первый же турнир намечался в валорском городе Фрадбург. Ватага двинула в этот город. Всё время казалось участие на этом турнире Бьёрну дурной затеей. Через несколько дней отряд стоял у реки под местечком Тиволия, но разведчики увидели лагерь через мост, и велел Бьёрн сказать главному в лагере, вольно ли пройти через мост. Главарь лагеря сказал же, что через мост пройти вольно, но он хочет лично поговорить с Бьёрном. «Странно», — подумал Альтгейр. Через несколько минут Бьёрн пришёл с поникшей головой к своей ватаге и велел идти через мост, и через пять вёрст поставить лагерь. Был же Бьёрн мрачнее самой тёмной тучи. Уже в лагере спал Бьёрн. Приснился ему сон. Увидел Бьёрн во сне воителя, похожего на того, что видел он из скьёльдингов. Была на том воине шкура медвежья, и медвежья же голова. Стоял он у леса, на подозрительно знакомой Бьёрну тропе, ведущей в Йернстрик. Шёл воин этот в лес. Пока шёл он, обратились его руки в лапы медвежьи. И пока шёл он в лес, обратились и ноги его обратились в медвежьи лапы. Вошёл он в чащу лесную, и обратился полностью в медведя. Проснулся Бьёрн под утро, помня этот сон, и задумался над ним: «Глупо, — думает, я медведем стал, да что толку? Сила есть у меня, да сила разум затмила».
После этого Бьёрн решил сражаться на турнире, чтобы отдать дань образу, но позднее открестился и от образа, и от турнира, сделав объявление своим товарищам.
— Мы не поедем на турнир в Фрадбурге, — сказал Бьёрн.
— Но почему же? — спросили все.
— Очевидно, — начал объяснять Бьёрн, — если я появлюсь на турнире, а Крайхс в Медведе наверняка узнал бы меня, то при победе мне придётся открыть своё лицо перед Годбертом, а ни он, ни Крайхс свои обиды ко мне так и не забыли.
На том и решили не появляться на валорском турнире.
Глава IV
В лагере возрастало беспокойство.
— Анучин, поищи-ка в обозе лучшие валорские доспехи и оружие, которыми меня наградили на турнире, — сказал Бьёрн. К слову, Анучин пристроилась в отряд интендантом, делала инвентаризацию, и кроме того торговала с купцами.
Бьёрн облачился в длинную валорскую кольчугу, валорский шлем с плоским верхом и лицевой маской, который меж собою валорийские рыцари называли «шлемом-ведром». Взял Бьёрн небольшой щит, длинную пику и валорский рыцарский меч, в общем, всё то, что выиграно было на турнирах в Валории. Он вышел к своим воинам и сложил такую вису:
«Пал зверь смертью,
Злобным роком судьбы.
Охотник стоит над
Медведя шерстью.
Сам охотник
К приключеньям идёт.
Сам охотник — ратник,
Суровый, с Севера».
Спросили все, что же случилось с Бьёрном, и почему он сделал именно так, и что же сказано было в той палатке. Сказал же тогда Бьёрну тот таинственный человек, что многие приключения ждут его, и что уготовлена самими Богами этого мира особая Бьёрну судьба. Сказал он Бьёрну, что такие люди, как Бьёрн, сильные, хитрые и умные, и имеющие суровый норов, и силу духа, позже часто становились очень известными личностями. Смерть же уготована таким великанам не самая лучшая. Они заболевают, становятся вовсе дикими, и как дикие животные, уходят жить в лес, где и умирают в муках. На вопрос Бьёрна о том, зачем некоторые люди появляются такими, ответил неизвестный, что сами Боги этого мира устали из-за человеческих склок, из-за того, что люди постоянно грызутся за чины, земли, и даже самые простые вещи. Таких великанов же посылали только ради того, чтобы людей обычных просто уничтожить. К слову, войн люди уже к тому времени провели так много, что головы будущих, ещё не рождённых хронистов запада, историков юга и писателей саг севера, уже трещали и страдали сильной головной болью. Рассказал он всё, что было выше сказано, и продолжил свою речь.
— Впредь всегда верьте каждому моему слову и подыгрывайте мне, — закончил свою речь Бьёрн.
Отряд отправился в поход по южным валорским деревням. Первым на пути было селение Шатдефран. Бьёрн вошёл в местную маленькую харчевню и сел в углу залы. К нему подсели крестьяне и начался разговор.
— Куда господин рыцарь отправляется? И как его зовут, и почему сир не открывает свой шлем? — спросили крестьяне.
— Моё имя — Энвит, у меня обет — я не сниму шлем, пока не достигну цели, — ответил Бьёрн, — отправляюсь я в богатые райские земли, до которых мне и нужно добраться.
— А что это за земли такие? — снова вопросили валорские крестьяне.
— Это обильные земли на юге, — сказал Бьёрн, и через паузу в пару секунд продолжил, так и не отняв свой взгляд от пустой кружки, стоявшей на столе перед ним, — в реках там течёт мёд, на деревьях растут деньги и разные фрукты.
— А работают ли там люди? — снова расспрашивали Бьёрна крестьяне.
— Да, но только ради удовольствия, — ответил Бьёрн, — если вы хотите жить там, то идите за мной.
Среди всех крестьян, сидевших в харчевне, нашлось немало тех, кто пошёл за Бьёрном, нередко из-за бедности. В толпе нашлись те, кому терять уже нечего. Пусть кто-то посмеивался над рассказами Бьёрна, «Честного рыцаря Энвита», но он не обращал внимания. Позднее Бьёрн со своими людьми отправился в следующие деревни — Тальтаберг, Монтайльмарш, Крассафельд и Ремофвиль, и прочие селения. Много человек пошли за Бьёрном, и чем больше крестьян шло за ним, тем меньше человек смеялись над ним и его рассказами, а обращённые крестьяне всё более яро доказывали другим, что земли эти существуют и располагаются далеко на юге. Ватага расположилась в лагере, начав свой поход. Бьёрн осмотрел лагерь, и сказал Альтгейру:
— Ну как тебе моя шутка, Альтгейр? — спросил Бьёрн.
— Шутка смешной выходит, но что мы будем делать дальше? — ответил Альтгейр Бьёрну.
— Но шутка ещё не сыграна до конца, пока не время смеяться, — отметил Бьёрн.
Уже через несколько дней валорский сброд во главе с Бьёрном стоял лагерем в десятке, или больше, вёрст от западно-имперского города Санкта-Трада. На горизонте показался небольшой отряд, подходивший к лагерю. Крестьяне не понимали, для чего он идёт, и Бьёрн поскакал к этому отряду ради переговоров. Оказалось, что это был отряд