Рэнд расхохотался.

– У вас своеобразное чувство юмора!

– Правда? – Склонив голову, она некоторое время обдумывала его слова. Между тонких, как ниточки, бровей залегла морщинка. – Возможно, – со вздохом согласилась она наконец.

Рэнду показалось, что она его дразнит. Но Клер говорила настолько невыразительным тоном, что трудно было утверждать наверняка.

– Предпочитаете вернуться на диван или будете ходить из угла в угол?

Краска вспыхнула на ее щеках.

– Лучше сяду, – проговорила она. – Не могу же я надеяться, что вы каждый раз будете подсказывать мне, куда идти.

– А я и не пытался. – Рэнд почувствовал, как она вся напряглась, когда он взял ее за локоть, чтобы подвести к дивану, но не выпустил ее. – И не намерен делать этого впредь.

Клер нетерпеливо высвободила руку, от души надеясь, что он не заметит, как ей неприятно прикосновение его пальцев. Люди, к сожалению, часто хотят помочь, но не всегда знают, как это сделать тактично.

– Мне бы следовало спросить, нуждаетесь ли вы в моей помощи и желательна ли она, – заметил Рэнд.

Клер поспешно отодвинулась в сторону. Звук его голоса подсказал ей, что он где-то рядом. Она неловко оглянулась в сторону окна, которого не могла видеть, чувствуя себя так, будто попала в ловушку.

– Да, благодарю вас. Я с радостью приму вашу помощь. Видите ли, иногда мне бывает неприятно, когда со мной обращаются, как… – она запнулась, подыскивая подходящее слово, – как с неодушевленным предметом.

Взгляд Рэнда впился в ее профиль. Карие глаза девушки были такими темными, что казались черными, а миндалевидный разрез придавал им какой-то экзотический вид. Будто почувствовав на себе его взгляд, она смущенно вспыхнула.

– В следующий раз предупредите, когда вам понадобится моя помощь, – заявил он.

Рэнд сказал это так, что у нее по спине вдруг побежали мурашки. Клер задрожала. Стиснув до боли зубы, она попыталась взять себя в руки. Перед ее внутренним взором вновь возник каменный исполин с суровым, безжалостным лицом – тики, – и Клер поняла, что один страх вытеснил другой.

Рэнд между тем, усевшись на диван, скрестил руки на груди и небрежно закинул ногу на ногу.

– Думаю, будет лучше, если я услышу всю историю из ваших уст, – сказал он. – Боюсь, объяснения герцога были несколько туманны.

Клер обернулась на его голос. Сжав руки на коленях, она обнаружила, что ей легче дышать, когда его присутствие уже не давит на нее.

– Думаю, он просто кое о чем умолчал, – пробормотала она, – но, поскольку сделал он это по моему настоянию, надеюсь, вы не станете плохо думать о его светлости.

– Если честно, я надеялся, что с сегодняшнего дня мне вообще не придется о нем думать, – признался Рэнд. – И к тому же я сильно сомневаюсь, что мое мнение его волнует.

Сложенные на коленях руки Клер непроизвольно сжались. Но если бы не это, по ее непроницаемому лицу невозможно было догадаться, что слова Рэнда произвели на нее какое-то впечатление.

– Сколько я помню, Стрикленда всегда интересовала легенда о сокровище Гамильтонов – Уотерстоунов. Я догадалась об этом, когда была еще совсем малышкой. В Эбберли-Холле у него целая коллекция древностей, собранных чуть ли не со всего мира. Ожерелья и браслеты из Египта. Церемониальные мечи китайских мандаринов. Скульптуры индийских божков. Древние манускрипты и гобелены. А украшения… ляпис-лазурь, рубины, бриллианты… но главное – сапфиры! Стикль просто без ума от сапфиров, причем для него даже не важно, какого они цвета. Держу пари, сапфиры из его коллекции заставили бы позеленеть от зависти саму королеву!

– Ваш крестный упоминал о каком-то музее, – поддакнул Рэнд. – Но честно говоря, я как-то не сообразил, что речь идет о его собственном!

– Эти сведения никогда не предназначались для широкой публики. И я рассказываю вам об этом сейчас лишь для того, чтобы вы поняли, чем вызван интерес герцога к вашей экспедиции. Втайне от всех он годами следил за вашими поисками.

– Тогда почему я узнал об этом только сейчас?

Клер молча посмотрела в его сторону, предоставляя ему самому догадаться.

– Вы?! – поразился Рэнд. – Стало быть, из-за вас герцог выдал свой интерес к этому делу?

Клер была удивлена, но нисколько не разочарована тем, что Рэнд ухватился за простейшее объяснение, – ведь это только доказывало, насколько Стикль был прав. Рэнд Гамильтон желал знать только то, что был в состоянии понять.

– Да, это все из-за меня. Доктор Мессье предположил, что, вернувшись в Полинезию, я, возможно, вспомню те события, что стали причиной моей слепоты. Встав лицом к лицу со своими страхами – если это действительно было нечто ужасное, – я, может быть, снова смогу видеть.

– Разве такое возможно?

– В качестве примера доктор Мессье привел три известных случая совершенно неожиданного, необъяснимого прозрения.

– А в них, случайно, не упоминался Иисус Христос?

Клер даже подпрыгнула от возмущения. Удержало ее только внезапно вспыхнувшее подозрение, что Рэнд намеренно ее дразнит.

– Боюсь вас разочаровать, но, отыскивая примеры, доктор вряд ли заглядывал в Новый Завет, – холодно ответила она.

– А все эти случаи, – продолжал Рэнд, – они произошли недавно? Ну, скажем, в последние пятьдесят лет?

– Точнее, в последние пятьсот лет.

Рзнд чуть слышно чертыхнулся сквозь зубы.

– Три случая за пятьсот лет?! – повторил он, словно не веря собственным ушам. – И вы на что-то надеетесь?

– Это все, что мне остается. Рэнд долго молчал.

– Расскажите мне поподробнее об отце и брате.

– Отец оставил Оксфорд в 1868 году и вернулся на острова в южной части Тихого океана – получил от герцога гранд на исследование флоры в окрестностях Таити и дальше к северу – на Солнечных островах. Его прежние исследования в Полинезии и на островах Кука привели его к разгадке некоторых способов лечения гемофилии. Об этом, естественно, стало известно, и отцу дали понять, что в его открытии заинтересована сама королева.

Рэнд отлично понимал, чем вызван интерес королевы Виктории к исследованиям Банкрофта – все ее отпрыски либо сами страдали от этого ужасного недуга, либо носили в своей крови ген неизлечимой болезни, передавая ее по наследству. Любая пустяковая царапина могла привести к смерти – вот что такое гемофилия.

– Вот, значит, за что он получил рыцарский крест, – медленно протянул Рэнд. – Точно! Когда я учился в Оксфорде, он не был «сэром Гриффином»!

– Отец стал баронетом в 1863 году. Ее величество была очень благодарна…

– И герцогу также, я полагаю. – Увидев, что Клер нахмурилась, он добавил: – За финансовую поддержку, я хотел сказать.

– О да, конечно. Крестный всегда пользовался расположением королевы. – Вдруг что-то теплое коснулось ее обнаженной шеи, чуть ниже туго свернутого узла волос. «Солнечный луч», – решила Клер и слегка изогнула спину, наслаждаясь солнечным теплом. Наблюдавший за ней Рэнд нашел это движение чувственным и даже эротичным. – Солнышко выглянуло, – промурлыкала Клер, и уголки ее губ слегка изогнулись в слабом подобии улыбки.