– Может быть, но в любом случае я имею на это право. Даже если я сочту, что она не подходит вам, когда корабль уже будет в море, то я отправлю ее в Лондон за собственный счет, а в Чарлстоне найду ей замену.

Рука Клер, лежавшая на плече Стрикленда, почувствовала, как он дернулся – его светлость не привык сталкиваться с властностью в других людях, исключая, конечно саму Клер. На мгновение она почувствовала острую жалость. Но Стрикленду не нужно было смотреть на Клер, чтобы догадаться о насмешливой улыбке, скользнувшей по ее губам. Покосившись на Рэнда, он спросил:

– Она улыбается?

Рэнд, в свою очередь, бросил взгляд на девушку:

– Скорее, удивлена.

Из груди герцога вырвался вздох.

– Что ж, считайте, что я согласен. К тому же я рад продемонстрировать моей крестнице, что и уступать тоже можно красиво. Последнее слово за вами. Не думаю, что у вас появятся какие-то возражения против выбранной мною особы.

Рэнд довольно кивнул.

– Хорошо. Теперь остается только выяснить вопрос с финансированием этой экспедиции. У меня была возможность прикинуть предстоящие расходы, и должен вам сказать, что меньше чем в шесть тысяч фунтов я вряд ли уложусь.

Стрикленд намного вырос в глазах Гамильтона, когда принял это известие не моргнув глазом.

– Кажется, я говорил вам, что четыре тысячи – это тот максимум, который я могу вам обещать.

– Верно. Но и я согласился взять на борт не только мисс Банкрофт, но и ее компаньонку, а также заняться поисками ее отца и брата. И все это – помимо собственных исследований в Полинезии.

– Поисков клада Гамильтонов – Уотерстоунов, – помолчав, добавил герцог.

– Я не забыл об этом. Просто гадал, помните ли об этом вы. И шесть тысяч – мое непременное условие.

– Ба! – презрительно фыркнув, Стрикленд ткнул окурок сигары в стеклянную пепельницу. – Деньги – это вздор! Но я терпеть не могу, когда мне ставят условия! У вас отвратительный нрав, и к тому же вы дурно воспитаны, так что я начинаю сомневаться, будет ли мне от вас польза в этой экспедиции. Но Клер хочет именно вас, а я никогда не умел ей отказывать.

– Клер хочет меня, – едва слышно повторил Рэнд, словно пробуя эти слова на вкус.

– Неудачно выбранное выражение, – вмешалась Клер. Голос ее звучал сердито, но в глазах не было гнева. – Его светлость просто хотел сказать…

– Я понимаю, что он хотел сказать, – перебил Рэнд, – и знаю, что выбирали меня вы, а не его светлость. И если мы пришли к соглашению, то остается лишь…

Стрикленд поднял руку:

– Остается лишь доказать мне, что именно вы владеете тайной Гамильтонов – знаменитой зашифрованной запиской. Ведь вы об этом собирались говорить, верно? Я хочу удостовериться, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете. Иначе никакие уговоры Клер не заставят меня доверить ее вам.

– У меня нет привычки носить такие вещи при себе, – бросил Рэнд, – тем более что бумага, которой более трех сотен лет, уже не в том состоянии, чтобы таскать ее в кармане. Однако я помню запись наизусть.

– Я сам помню не меньше четырнадцати разных стишков, – проворчал Стрикленд, – но от этого ни один из них не становится семейным заклятием Гамильтонов.

– Тогда мы зашли в тупик, потому что я никогда не покажу вам оригинал записки.

– Почему? Что изменится, если я увижу запись своими глазами? – Герцог немного подумал. – А-а… скорее всего у вас нет второй половины записи – той, что принадлежала Уотерстоунам. И вы боитесь, что она может оказаться у меня.

Рэнд промолчал, в лице его ничего не дрогнуло. Но Стрикленд и не думал сдаваться.

– Как вы вообще собираетесь искать сокровище, не имея второй половины записи?

– Это невозможно, – согласился Рэнд.

– Бог ты мой! – выдохнул Стрикленд. – Да вы вообще-то знаете, что собираетесь искать?!

Вместо ответа Рэнд продекламировал несколько строк:

От проклятья кровь потечет рекой,

Языки пламени взовьются вверх,

Палящее солнце – жара и зной

Выжгут травы под корень, как острый серп.

Реки бурные выйдут из русел своих.

Дожди беспрерывные будут лить.

Затянется небо, каждый день будет лих.

Глаза потускнеют, и страшно жить!

Стрикленд ошарашенно посмотрел на него.

– Заклятие? – не вытерпел он. – Так эта шифрованная запись – нечто вроде заклятия?

– Может быть, остальные до меня, наверное, так и думали. Все попытки отыскать сокровища закончились трагедией. Но может быть и другое объяснение. Заклятия ведь часто используются как предостережения.

– Тапу, – негромко подсказала Клер, – колдовские чары.

– Да, вроде тапу или тики. Мне кажется, у заклятий есть еще какое-то значение, только его нужно найти. Иногда они обозначают драгоценные камни. Именно их я и ищу.

Рэнд замолчал, давая герцогу время обдумать сказанное. По лицу Стрикленда было заметно, что тот пытается припомнить слова заклятия.

– Думаю, это те самые камни, которые испанский король Филипп Второй собирался подарить папе Григорию. Их должны были вручить понтифику как признание важности того вклада, который внесла Испания в борьбу католицизма за мировое господство. Испанский король также был не прочь сохранить власть над Вест-Индией, и без помощи папы ему было не обойтись. Ему пришлось практически опустошить королевскую казну, чтобы послать камни в Рим, но туда они так и не прибыли. Нет никаких свидетельств о том, что сокровище попало в папскую коллекцию драгоценностей. Правда, весьма возможно, что все это просто легенда и никаких драгоценностей не было и в помине. А придумали ее для того, чтобы объяснить, почему вдруг опустела государственная казна. Король Филипп так никогда и не признал, что корабль, перевозивший сокровища, был захвачен англичанами. Слишком уж болезненная была потеря, да и обидно было осознавать, что такое сокровище пошло на дно моря.

– Если оно вообще было, это сокровище, – проворчал герцог.

Рэнд поднес к губам бокал и сделал глоток.

– Возможно, я ошибаюсь. Тем более что в легенде о сокровищах Гамильтонов – Уотерстоунов ни слова не говорится об Испании и папских драгоценностях. Вполне возможно, что сокровищем является такая банальная вещь, как обычное золото. Что ж, пожалуй, придется смириться с этим… конечно, если золота будет по крайней мере сундук. – Он метнул насмешливый взгляд в сторону герцога, но глаза Стрикленда были холодны и суровы. – А вы? Что вы на это скажете?

Лицо герцога просветлело.

– На то, чтобы получить треть сундука с золотом? Что ж, думаю, я тоже бы не отказался.

– Четверть, – поправил Рэнд. – И вы получите назад ваши шесть тысяч фунтов, которыми ссудите меня перед началом экспедиции.