вместо того чтобы спешить, стою в коридоре, пялюсь в стену, пораженная происходящим.

Наверное, я все еще обижена на Марка. А может, дико не хочу врать насчет того, что случилось. В общем-то врать особо и не о чем — мы поужинали и поболтали. Напоследок Баженов догнал меня, чуть замешкался, из-за чего я вспыхнула ярким фонарем! Но это было смешно, да и только. Хохма!

Демьян еще раз попросил прощения. Искренне, запросто. Склонил голову набок и бросил обличительное:

— Я должен тебе обед, птенец. Договорились?

Потом мы в очередной раз свели ситуацию в шутку, он записал мой номер и сделал дозвон, чтобы я записала его.

И вот я стою с этим телефоном в коридоре, как предательница. Сжимаю трубку, сжимаю. Я скажу Марку, что Баженов друг и что эта тема раз и навсегда закрыта.

Но солнце палит все сильнее, нервы рвутся в клочья. Я ужасно не хочу ссориться, наши скандалы иссушают, я потом в себя прийти не могу, иногда даже болею. Я хочу, чтобы все было хорошо, как раньше.

Перед самой дверью я быстро удаляю контакт Баженова, стираю его номер из журнала входящих и, запаниковав окончательно, захожу.

Марк сидит за столом с ноутбуком. На меня никак не реагирует, значит, обиделся.

Вдох-выдох. Я разуваюсь, мою руки, переодеваюсь в пижаму — от мужа никакой реакции. Просто ноль. Меня словно не существует ни в этой комнате, ни в его жизни.

Поначалу я намереваюсь поступить аналогично. Не хочет общаться — не будем! Это детский сад какой-то! Лягу спать, отвернусь. Утро вечера мудренее. Но пока чищу зубы, остываю и стараюсь взглянуть на ситуацию глазами Марка.

Если бы я проснулась одна среди ночи, тоже бы обиделась, наверное. И вела себя так же. Может быть.

Этот день из меня все соки выжмет. Я подхожу к Марку, обнимаю со спины — он не обращает внимания. Наклоняюсь, целую в висок — даже бровью не ведет. Смотрит какие-то графики, могу поспорить, что ни о чем не думает, тупо пялится в одну точку, чтобы отвлечься.

Сердце сжимается.

— Родной, — шепчу. — Я проголодалась и, чтобы тебя не будить, спустилась вниз поужинать.

— До двух часов ночи? Это что за ужин такой был?

Пульс частит. Марк злится, сильно. Боже.

— Там Баженов с Яной сидели, мы разговорились, время пролетело незаметно.

Удары в висках разгоняют здравый смысл, оставляя место лишь смущению. Ладони от волнения потеют. Марк — каменная глыба, полностью меня игнорирует. Я обнимаю его крепче:

— Прости. Мне хотелось немного развлечься. Ты ведь знаешь, в последние месяцы я работаю с утра до ночи. Этот контракт с издательством… Он выбил воздух из легких, большая удача, но и огромная ответственность. Конкурс бешеный, меня выбрали, и я не могу запороть. Мне нужно было хоть каплю передохнуть. Ничего плохого мы не делали.

— Почему не позвала меня?

— Ты спал.

— Ты захотела развлечься именно в тот момент, когда я лег спать? Другого времени не было?

Марк резко встает и подходит к окну, мое сердце рвется по миллиметрам при каждом ударе. Я стою у стола и понятия не имею, куда деть глаза и руки.

— Давай поговорим.

— Ты сказала, что хочешь побыть со мной, я бросил дела, приехал. А ты что? Сбежала. Вернулась пьяная, от тебя дымом несет за километр. Если бы я не проснулся, ты бы там до утра сидела? Ты мне мстишь таким образом? За что, Кристина?

— Да нет же! Они друзья. Мы просто болтали.

Думаю о том, что Марк может каким-то образом узнать о том, что я видела в номере 602, тогда скандал точно получится сверхмасштабным.

Он сцепляет пальцы, смотрит вдаль. Я же поднимаю ладони и начинаю… оправдываться. Горячо, с жаром. Ощущая себя при этом лгуньей, так как в чем-то Марк прав: я не всю правду ему рассказываю. Скачу по верхам, он, верно, это чувствует и поэтому так ведет себя.

Мы снова ссоримся, в какой-то момент выливаем друг на друга упреки. Я терпеть не могу себя такой — обиженной истеричкой. Когда Марк устало плюхается на кровать и закрывает лицо руками, мое сердце останавливается, а затем пускается вскачь.

— Давай я уйду, — произносит он. — Спрошу, есть ли свободные номера.

Уйдет? Сейчас? Мы словно зависаем на краю, готовые в любой момент рухнуть в пропасть. И я испуганно даю заднюю.

— С ума сошел? Куда ты собрался ночью? Блин, Марк… — я Сажусь рядом, сжимаю его крепкое плечо, стараюсь поймать взгляд.

Молчим, стараясь отдышаться. Ума не приложу, как в фильмах люди ругаются, а потом прямо в процессе начинают заниматься любовью. Когда мы ссоримся — я чувствую, что человек рядом из близкого превращается в совершенно чужого, мой мир наполняется одиночеством и болью. Горю во всем этом кошмаре и не представляю, как переключиться. Я готова на все, лишь бы прекратить происходящее.

Зарываюсь пальцами в тронутые сединой волосы Марка, смотрю на покрытые густой щетиной скулы. Я… знаю, что мы помиримся, иначе быть не может, мы муж и жена, и пять лет — это большой срок. Но при этом также знаю, что ругаться он может сколько угодно долго. Днями молчать вот так, игнорируя, наказывая.

А потом он произносит:

— У меня проблемы на работе. — И снова сжимает губы.

Марк часто делится тем, что происходит в делах — и смешными моментами, и проблемами. Но вот таким тоном говорит будто впервые. У него действительно проблемы, и, видимо, серьезные. Где-то рядом взрывается стыд, и меня сносит взрывной волной. Вместо того чтобы побыть с мужем, я убежала развлекаться.

— Что-то серьезное?

— Увы. Честно говоря, я не сплю уже две недели. Думал, ты заметила и специально добиваешь.

— Что? Не-ет! Ты с ума сошел? Я… да я бы никогда! Марк! Прости, если тебе так показалось. Я и правда зациклилась на себе, но специально я бы не стала.

Обнимаю его, целую много раз в щеки, и Марк наконец оттаивает. Обнимает меня в ответ, прижимает к себе. Я действительно ничего не заметила.

— Знаешь, что самое страшное? Я до панических атак боюсь потерять тебя, Кристина. Ты — все, что у меня есть. Самое важное. Мои дети и ты.

— И я тебя люблю. Ты не потеряешь.

— Я в этом не уверен.

Мы говорим долго. Обсуждаем его страхи перед грядущим увольнением. Вернее, переводом на другую, менее приятную должность. Марк паникует, так как в той, новой области никогда не работал, и поэтому места себе не находит. Я стараюсь подбодрить, нахожу тысячу