комнату. Почти такую же, как у нас с мужем. На полу смятые простыни, по центру — постель, а не ней двое.

Они как раз позу меняют: она на спину падает, а он сверху ложится. Тела движутся в унисон. Застываю от того, насколько это… поразительно. Свет от ночника падает на спину мужчине, его бедра скрыты в тени. Под ним любовница, я вижу ее руки на его лопатках, разметавшиеся по подушке темные волосы, и, как художница, на миг восхищаюсь. Открывшаяся картинка настолько эстетически хороша, что я бы ее написала несколькими точными мазками. Или сфотографировала. Безумно сексуально.

Трачу на любование пару мгновений, и это роковая ошибка. Потому что мужчина резко садится, тянет девушку за волосы и выпаливает низко:

— Возьми в рот. Сейчас.

О боже.

Она расторопно соскакивает на пол, приседает и начинает сосать. Быстро, глубоко, жадно. Мужчина запрокидывает голову.

Капец!

Свет ночника теперь падает на его пах, скрытый головой девушки. Мужчина крепко держит любовницу за волосы и задает темп. Они совсем растрепались, и он собирает пряди в кулак, продолжая иметь ее рот. И как только он это делает, мне открывается лицо его любовницы. На девушку попадает свет, и я тут же понимаю, что это Яна. Которая из Анапы.

А значит, мужчина… о нет, это же Демьян!

Кидает в такой сильный жар, что я, по ощущениям, взрываюсь от ужаса. Я смотрю на секс Баженова. Нет! Нет-нет-нет! В жизни бы… никогда… ни за что! Он же бро!

Смущение пронзает каждую клетку. В следующую секунду Яна поднимает глаза, видит меня и останавливается.

— Э-эй! — тянет Демьян недовольно. Садится ровно.

На следующем вдохе он замечает слежку, и я проваливаюсь под землю.

Глава 5

Пульс в висках молотком отбивает вальс «Стыд и срам». А это именно он, перепутать с чем-то другим такую композицию немыслимо.

Следующий вдох я делаю, лишь когда влетаю в свой номер.

Баженову промямлила что-то вроде: «Я хотела попросить таблетку. Извини».

Задержала дыхание и побежала по коридору! Пронеслась вниз по лестнице на четыре этажа. Это ж надо, как я могу на каблуках, оказывается. Сердце стучит, руки дрожат. Номер 602, точно, как можно было забыть! Его номер!

Лишь закрывшись на все замки и рухнув в кресло, я позволяю себе расслабиться и рассмеяться. Хотела ведь приключений. Вот, пожалуйста.

Демьян, капец, ну ты даешь.

«Возьми в рот. Сейчас».

Еще и командным тоном! Смешно, когда без контекста. Тоже мне мачо нашелся.

Таким я его не видела и не знала, и лучше бы так все и оставалось. Мы не должны знать о близких и друзьях подобное, интимную часть лучше оставлять за плотно(!) закрытыми дверями. Надеюсь, вскоре забудем об… хм, инциденте и при следующей встрече, которая состоится еще лет через десять, будем вести себя как ни в чем ни бывало.

Я достаю из бара мини-бутылку шампанского, открываю и пью прямо из горлышка. Холодное, искристое, оно так легко идет, что невольно увлекаюсь. Еще и голодная ведь. Подхожу к окну, любуюсь на вид и медленно тяну алкоголь. Голова тут же приятно кружится, мышцы расслабляются, а ум, напротив, становится ясным.

С другой стороны, Баженов не совершил ничего плохого или недопустимого. Он взрослый мужчина и может делать со своей девушкой все, что она позволяет, в том числе ставить ее на колени и требовать минет. Несчастной Яна точно не выглядела. Это их дело, не мне судить и осуждать. Я не должна была это видеть, никто не должен был. Они развлекались в собственном номере. Всё в порядке. Для меня это слишком, но меня и приглашали на ужин, а не в постель.

Некоторое время хожу по комнате. Когда размышляю, открыть вторую бутылочку или умыться и лечь спать, дверной замок щелкает. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь — расшатанные за день нервы рисуют в голове какие угодно картины. Я не хочу никого видеть, желание побыть одной становится нестерпимым.

Но пороге — Марк.

Глазам не верю, а затем ощущаю сокрушительное облегчение.

— Кристин, прости, — бубнит он, разводя руками.

Родной, хороший мой! Я подлетаю и обнимаю за шею, зажмуриваюсь. Ко всему прочему на плечи падает чувство вины: глупой истерикой я заставила мужа бросить друзей, вернуться на берег. Точно капризная малолетка, как поговаривают в его компании.

— Это ты меня прости, я превзошла себя. Я такая гадина.

Мы обнимаемся. От Марка пахнет сигарой, морем и виски, я вновь прижимаюсь и целую его в щеку.

— Плакала? — спрашивает он, разуваясь.

Я наконец отлипаю и позволяю пройти в номер. Удивительно, но в этот раз — нет, хотя раньше при каждой нашей ссоре не могла сдержать слез. Все, что касается Марка, для меня максимально важно.

— Да нет, всё в порядке. — Сцепляю пальцы.

— Не думаю, что в порядке, — перебивает Марк. Обнимает со спины и касается губами шеи. — Довел жену до слез, нет мне прощения.

Закрываю глаза и улыбаюсь.

— Я сожалею, — повторяет он, обезоруживая окончательно.

Киваю. Быстро, послушно. Как можно на него злиться, после того как приехал, извинился? Как?

— В следующий раз предупреди, чтобы я не ждала как дура у окошка. Нарядившись и накрасившись, — выговариваю, отойдя немного и жестикулируя.

— Наряжалась? Стояла у окошка? М-м-м… — подкатывает он, расстегивая пуговицы на рубашке.

Мы оба пьяны, находимся у моря, позади трудный день, и совсем нет желания ссориться.

— Самая красивая девушка на этом форуме…

— Только на форуме? — кокетничаю.

— В мире, блядь, конечно, в мире. Я пьяный, малыш. Самая красивая девушка ждет меня, на хрен мне эта яхта. На хрен море! Иди ко мне.

Марк стягивает рубашку с плеч, и я любуюсь его подтянутым телом. Бросаю взгляд на дверь, убеждаюсь, что закрыта она хорошо, потому что равнять счет в деле подглядывания не хотелось бы точно.

Да и вообще Марку о том инциденте знать не обязательно. Я бы очень хотела поделиться случившимся, обсудить, но слишком хорошо знаю своего мужа и потому молчу. У него напрочь испортится настроение, он обвинит меня, мы снова поссоримся. Когда дело касается любого мужика в моем окружении, Марк из любящего мужа превращается в чудовище. Боже… ни за что.

Тем не менее мгновенно забыть об увиденном не получается, и чем больше пытаюсь, тем хуже выходит. К тому же шампанское дарит эйфорию, которая несет в небо!

А все потому, что меня впечатлило, какой была Яна. Как она реагировала, как охотно шла на любой вид контакта. Как расторопно устроилась на коленях