– Правильно, – поддержала Кайра. – Счета не убегут. Для начала тебе надо отдохнуть.

Кейт хотела возразить, но поняла, что действительно нуждается в отдыхе. Голова еще заметно побаливала, хотелось переодеться во что-нибудь более удобное, чем укороченные брючки и шелковая блузка, привезенные Кайрой в больницу.

– Ладно, – сказала она со вздохом и направилась к себе.

Душ отчасти освежил, но и нагнал сонливость. Вяло натянув майку и шорты, Кейт уснула, не удосужившись даже укрыться. Проснулась она от доносившихся с кухни ароматов (судя по всему, на плите томилась курица с овощами, а в духовке поспевали пирожки с яблочной начинкой).

Комната Кейт находилась прямо над кухней. Если напрячь слух, можно расслышать, какими замечаниями обмениваются сестры и тетя Нора.

– Девочки, сегодня уборка на вас. Я хотела пылесосить сама, но уже и без того опаздываю.

– Куда это? – спросила Изабель.

– На заседание комитета поддержки, мисс Длинный Нос! Сколько Кейт себя помнила, тетя Нора заседала в некоем загадочном комитете поддержки – сначала в Сент-Луисе, потом в Силвер-Спрингс. Комитет собирался в местной церкви, но это было единственное зерно информации, которым тетка поделилась с подопечными. Они так и не знали, что именно она так рьяно поддерживает, и не углублялись в это, памятуя о долгих беседах на тему права на личную жизнь.

Право это было, увы, односторонним. Тетя Нора считала своим долгом знать о «девочках» все до последней мелочи.

– Насчет уборки... – начала Изабель.

– А ты что, куда-то собираешься? – встрепенулась тетя Нора.

– В «Голден медоуз». Сегодня моя очередь вести вечер.

– А, в доме престарелых. Хорошее дело. Наверняка они все будут скучать, когда ты уедешь.

– Я тоже. Это все такие милые старики!

– Когда вернешься, разбуди меня, – непререкаемым тоном потребовала Нора.

– Зачем? Я достаточно взрослая, чтобы...

– Твой возраст тут ни при чем. Я дала твоей матери клятву на ее смертном одре и не намерена ее нарушать. Достаточно взрослой можешь, если хочешь, зваться в колледже.

Послышался звук отворяемой задней двери.

– Да, кстати! – донесся приглушенный голос Норы. – За вещами приедут в пятницу. Могу ли я рассчитывать на помощь в сборах?

– Разумеется, – сказала Кайра. – А когда едешь ты? Тоже в пятницу?

– Да, в пятницу, но если кто-то думает, что с отъездом избавится от меня навсегда, он глубоко заблуждается. Я буду вас навещать, каждую, и как можно чаще. Не реже, чем навещала дочь. Относитесь к этому так, как если бы я просто перебиралась в соседний дом. Боже мой, вы меня совсем заболтали! Я вконец опаздываю! Где моя сумочка?

– Под мышкой, – хмыкнула Изабель.

Дверь захлопнулась. Кейт выбралась из постели, поплескала в лицо холодной водой и спустилась на кухню.

После ужина Изабель отправилась на вечер народной песни в дом престарелых, Кайра поехала в супермаркет за продуктами, а Кейт, оставшись в одиночестве, решила заняться счетами.

Первым она вскрыла плотный конверт с обратным адресом «Саммит бэнк энд траст» в основном потому, что сама никогда не вела с ним дела и не знала, какое отношение имела к нему мать: им вполне хватало счета в небольшом местном банке. С надеждой, что это имеет какое-то отношение к пенсии, она разложила перед собой несколько солидных печатных листов.

Так... несколько счетов-фактур, копии заявления с просьбой о ссуде, письмо от заведующего отделением займов и ссуд, некоего Эдварда Уоллеса.

Прочитав письмо, Кейт уронила его на колени. Схватилась за бумаги.

– Нет, только не это...

Но уже было ясно, что случилось самое ужасное.

– Ах, мама! Что ты наделала?! Что ты натворила?!

Ни сбережений, ни пенсионных чеков, которые еще не оплачены, ни страховки – ничего. Был только один громадный, чудовищный долг за ссуду, взятую под грабительские проценты, и срок выплаты этого долга истекал через месяц.

Триста тысяч долларов. За эту невероятную сумму мать поручилась всем, что имела, что имели они четверо, и если долг не будет выплачен, все это достанется банку. В том числе фирма Кейт.

Ужас Кейт был неописуем. Не в силах оставаться в неподвижности, она вскочила со стула и с бумагами в руках заметалась по кухне. Время от времени она останавливалась и впивалась глазами в письмо банкира, в заявление, в заемное обязательство, как если бы что-то в них могло чудесным образом измениться и все вернулось бы на круги своя.

Если бумаги в порядке – а нет никаких оснований думать, что это не так, – значит, они лишились всего. С тем же успехом мать могла поджечь все их имущество.

– О чем же ты думала?! – вырвалось у Кейт.

Наверное, не думала вообще. Как можно, подписывая такие бумаги, не понимать, на что идешь?

Вот, значит, почему мать так упорно отказывалась обсуждать состояние семейных финансов! Не хотела, чтобы правда выплыла наружу!

Разрываясь между яростью и болью, переходя от полного отчаяния к надежде, Кейт мерила кухню шагами, как загнанный зверь. Неужели нет никакого выхода? Надо срочно обсудить все с Кайрой – ведь одна голова хорошо, а две лучше.

Она бросилась к окну и всмотрелась в дальний конец улицы, не близится ли знакомая машина. Сестра войдет, оживленная и довольная, только чтобы на нее обрушился ушат ледяной воды!

Но время шло, Кайра не возвращалась, и постепенно в Кейт заговорил здравый смысл. Конечно, хорошо поделиться плохими новостями с близким – это смягчает потрясение, помогает пережить тягостные минуты. Но случившегося этим не исправить, а раз так, зачем загружать сестру накануне очередного напряженного семестра? До следующих каникул у нее не будет передышки – что же ей, так и жить с грузом ужасного знания? Так она вовсе перестанет спать по ночам.

Ладно, утро вечера мудренее. Новости никуда не убегут, завтра ими можно поделиться с большим толком... если вообще делиться.

Об Изабель и речь не идет. Если уж хладнокровной, рассудительной Кайре она не скажет ни слова, паникерша Изабель вовсе исключается. Кстати, где теперь найти для нее деньги на колледж?! Спокойно, спокойно. Безвыходных положений не бывает. Надо сосредоточиться. Кейт снова уселась и с карандашом в руке начала изучать многочисленные бумаги.

Звонок в дверь заставил ее оторваться от этого занятия. Выглянув в окно, она увидела перед домом приличного на вид молодого человека. Он переминался с ноги на ногу, как если бы был очень смущен. Однако стоило отворить дверь, как Кейт поняла свою ошибку – от гостя пахло пивом, и не просто пахло, а разило. Однако отступать было поздно.

– Вам кого? – вежливо спросила она.