О масштабах минных постановок можно судить хотя бы по тому факту, что только в ходе осады Порт-Артура русский флот поставил около 1150 мин, а японский – 1300 мин. Хотя минировались воды вокруг Ляодунского полуострова, подавляющее большинство мин было поставлено на пятачке внешнего рейда Порт-Артура. Именно минная война стала одним из аспектов той самой повседневной боевой деятельности флота. Это заслуживает уважения еще потому, что окончательно техника постановки мин (якорь-тележка) была отработана уже после войны. И русские, и японцы постоянно подновляли и усиливали свои заграждения, но русским при этом еще приходилось и бороться с минной опасностью.

Для этого была организована специальная партия траления – невероятная коллекция разномастных суденышек и катеров, которая совершила 198 выходов. При этом были обеспечены выходы эскадры в море, выходы отдельных кораблей и отрядов для обстрела японских позиций на берегу. Хотя русские понесли серьезные потери от мин, подавляющее большинство подрывов происходило при возвращении в порт. Самым ярким примером здесь является взрыв броненосца «Петропавловск». Именно в этот период в боевых условиях был испытан трал Шульца, и именно после этой войны адмиралы задумались о создании специализированных тральщиков, хотя гордые британцы продолжали с презрением отзываться об «оружии слабых». Данные о количестве уничтоженных мин разнятся очень сильно. Самую большую цифру приводит, разумеется, командир партии траления контр-адмирал Лощинский.

Однако, как выясняется при беспристрастном анализе, русский флот не был готов к минной войне. Если вычесть из общего количества поставленных мин те, что прибыли на Дальний Восток на борту минных транспортов «Амур» и «Енисей», окажется, что запасы главной базы – Порт-Артура – были просто ничтожными. Но даже того, что было поставлено, хватило для нанесения японцам серьезного ущерба. Японский флот потерял на русских минах 2 броненосца, бронепалубный крейсер, 4 канонерки, 2 истребителя и 2 миноносца. Повреждения получили еще 1 броненосец, 2 крейсера и 3 миноносца. Если бы только заряд русских мин был больше, часть этих кораблей также отправилась бы на дно. В то же самое время русский флот потерял 1 броненосец, 1 канонерку, 2 истребителя. Записывать в актив японцам подорвавшиеся на собственных минах крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей» было бы нелогично. Подрывались на минах, но уцелели 2 броненосца, причем «Севастополь» дважды, 1 крейсер, 4 истребителя, причем 3 истребителя так и не были отремонтированы. Под Владивостоком подорвался броненосный крейсер «Громобой».

Еще одним новшеством в военно-морской науке оказалось постоянное перемещение японского флота с одной передовой базы на другую. Сначала броненосцы адмирала Того перешли из Сасэбо в Асан, потом они перебрались в Пин-Ян, и, наконец, была создана временная база на островах Эллиот, примерно в 100 милях от Порт-Артура. Это позволило японскому командующему оперативно реагировать на любые действия русских, что явилось для них совершенной неожиданностью. Все довоенные расчеты русское командование строило на том, что японский флот будет по-прежнему базироваться на Сасэбо. Но каждый раз противник встречал артурскую эскадру чуть ли не сразу после выхода из порта, и это ломало любые планы. Кстати, мало кто знает, что японцы воспользовались существовавшей ранее на этих островах русской угольной станцией, базой ее назвать было совершенно невозможно – деревянный причал и кучка сараев на берегу.

Именно наличие этой передовой базы позволило японцам постоянно держать свои патрули на внешнем рейде Порт-Артура. Однако наблюдение было каким-то не слишком бдительным, в первый период осады русские миноносцы почти беспрепятственно совершали вылазки на разведку, хотя чаще всего это кончалось неприятностями. Именно во время таких вылазок были потоплены «Стерегущий» и «Страшный», а гибель последнего миноносца косвенным образом послужила причиной гибели броненосца «Петропавловск» и адмирала Макарова.

К сожалению, один из таких выходов доказал, что эпизод с «Боярином» не был случайностью. 25 мая во время боев на Кинчжоусском перешейке группа из 10 русских истребителей под командованием капитана 2 ранга Елисеева совершила вылазку к острову Мерчисон, где рассчитывала найти японские канонерки. Однако, «усмотрев свет прожекторов», русский отряд постарался избежать встречи с грозным противником, хотя этот противник был как раз тем, для уничтожения которого были посланы миноносцы. Елисеев мастерски уклонился от встречи с 4 древними японскими канонерками, самой новой из которых уже стукнуло 15 лет. Но на этом история отнюдь не закончилась. В 01.10 флагманский миноносец «Внимательный» вылетел на камни острова Мерчисон. Попытки снять миноносец с мели успехом не увенчались, и тогда Елисеев приказал «Выносливому» торпедировать его. Не потрудившись убедиться в исполнении приказа, Елисеев поспешно ушел, удовлетворившись рапортом командира «Выносливого». Каково же было изумление моряков, когда спустя пару дней они узнали, что солдаты в соседних китайских деревнях обнаружили большое количество продуктов, матросскую и офицерскую форму, электрические лампочки, провода, приемный аппарат радиотелеграфа и даже Андреевский флаг! Все это было снято с «Внимательного», причем, судя по тому, что крупа и мука не были подмочены, миноносец даже не затонул. Правда, найти корабль помешал разыгравшийся затем шторм. Приходится еще раз повторить: имея таких офицеров, рассчитывать на выигрыш войны невозможно. И это при том, что Елисеев считался одним из лучших командиров миноносцев в Порт-Артуре.

Вообще в актив себе русские могут занести лишь одно столкновение с японскими дозорами. 10 марта отряд капитана 2 ранга Матусевича столкнулся с 4 японскими истребителями. Жестокий бой на минимальных дистанциях привел к тому, что корабли обоих противников получили ряд повреждений, хотя ни один не был потоплен. И русские, и японцы объявили о своей победе. Но самое скверное заключалось в том, что в этот же самый день, 10 марта, другой отряд русских миноносцев столкнулся с японцами, и при этом был потоплен «Стерегущий», так что в целом этот день был для русского флота неудачным.

Вся эта малая война отнюдь не противоречила постулатам Мэхена, хотя и не была предусмотрена в его трудах. Однако, по мнению командующих обоими флотами, она ни на шаг не приближала их к конечной победе. Хотя японцы беспрепятственно осуществляли перевозки войск и припасов в Корею, они не могли чувствовать себя спокойно, пока артурская эскадра представляла собой боеспособный отряд. Более того, после гибели двух броненосцев на минах адмирал Того уступал русским в кораблях этого класса. И никакие вычисления самых авторитетных теоретиков, вроде Фредерика Джейна, приводивших разнообразные боевые коэффициенты, не могли поколебать общего убеждения: русская эскадра сильнее. Поэтому Того желал генерального сражения, чтобы устранить эту потенциальную угрозу. Положение русских было ничуть не лучше. К началу лета гавань Порт-Артура попала под обстрел осадной артиллерии, и хотя пока это были легкие, по морским меркам, 120-мм орудия, спокойная жизнь кончилась. Дальше можно было ожидать лишь ухудшения ситуации.

И вот, несмотря на откровенное нежелание временного начальника эскадры адмирала Витгефта, получив прямой приказ императора Николая II, артурская эскадра вышла в море. 10 августа 1904 года в Желтом море состоялось сражение, фактически решившее исход войны. Альфред Тайер Мэхен был бы рад – все происходило именно так, как он предписывал, точнее, почти так.