8…

7…

Глава 4. Игроки и пешки

— Госпожа Затонская… Маргарита Дмитриевна… Маргарита Дмитриевна, очнитесь! — Антонина трясла меня за плечо.

— Тоня, что случилось?! Опять пожар?!

Зрение возвращалось не сразу. Я словно поднималась вверх с большой глубины. Закладывало уши, а "картинка" перед глазами плыла и двоилась. Реальность была куда меньше похожа на себя, чем вирт. Я никогда не думала, сколько по времени происходит выход из игры, но теперь понимала, что явно не десять секунд.

— Нет, Госпожа Затонская, — вид у Тони был испуганный. — Вам звонят.

Сначала я хотела её убить. Вот прямо без преувеличения, приложить чем-нибудь тяжёлым по её дурной башке. Домработница, видимо, прочитала это в моём взгляде и впервые за историю своей работы разревелась.

Оказалось, что она настолько перепугалась, не разбудив меня утром, что весь день провела в панике. И, когда зазвонил телефон, не мой обычный айфончик, а маленькая золотая вертушка, номер которой знали не больше десятка человек, Тоня запаниковала ещё больше. Телефон не унимался, и Антонина решила привести меня в чувство. Как это сделать, она не знала, и просто трясла меня. Как будто разбудить пыталась. Система восприняла это как угрозу и выкинула меня пинком из виртуального пространства.

— Опять звонит — упавшим голосом сказала Тоня, боясь поднимать на меня глаза.

— Дай сюда трубку, — ответила я. — И умойся сходи, позорище.

Звонил Герман:

— Нам нужно встретиться, Маргарита Дмитриевна.

— Подъезжай, я дома.

— На нейтральной территории, — заупрямился особист. — Не нужно, чтоб нас слышали.

— А у меня могут услышать?

— Я ничего исключить не могу, а качественная проверка займёт время.

— Хорошо, — сдалась я. — Где?

— Чебуречную на ВДНХ знаете?

— Я пожалуюсь твоему шефу, что он тебе мало платит, — прыснула я.

— Там минимальный шанс встретить знакомых. Чебуреки есть не обязательно.

— Хорошо, — я прикинула время, — буду через полтора часа.

— До встречи.

Чебуречную на ВДНХ я действительно знала. В начале двухтысячных там собирались телевизионщики и рекламисты, сценарии эфирных бестселлеров писали на закапанных жиром салфетках, а девочки из провинции ловили удачу за парой стопок водки с нужным человеком.

Знакомых я встретить не опасалась. Удачливые перебрались оттуда в Дягилев, а потом в Кису и Горыныч, а лузеры на помойку или на кладбище. Может быть, новое поколение тоже ловит там свою волну, не знаю.

Германа я заметила сразу. Он занял угловой столик и торопливо доедал свой чебурек.

— Всегда заказываю, — словно извиняясь, сказал он. — Вкусные.

Я никак не прокомментировала его слова. Ностальгии во мне это место не вызвало, и я хотела лишь убраться отсюда поскорее. Но хотя бы поняла его резоны. Шум тут стоял не прекращаясь, и записать наш разговор, вероятно, было невозможно. Хотя к чему такая секретность?

Безопасник правильно понял моё молчание. Он отложил недоеденный чебурек, тщательно вытер пальцы и вытащил из папки стопку тонких листов с машинописным текстом. Мне кажется, эти чёрные кожаные папки производят исключительно для ментов и особистов. И продают только по предъявлению удостоверения. Ни разу не видела с такой нормального человека. Неужели они сами не понимают, насколько с ними палятся?

Текст действительно был отпечатан на машинке, причём, похоже, в одном экземпляре.

— Показания Алексея Ветрова, — пояснил Герман. — В ваш подъезд он проник по указанию владелицы фирмы, Ремизовой Натальи Марковны. Целью было обесточить квартиру номер 32, нанеся максимальный вред находящемуся внутри электрооборудованию. Устройство разработал сам. По образованию он инженер-электронщик. За работу получил премию в одну тысячу американских долларов наличными. Никакого ущерба для жизни и здоровья в ходе акции не предполагалось. Это точно, мы тщательно выяснили. — От слов Германа веяло холодком.

— Отличная работа. Я скажу Виталию Арнольдовичу, что довольна.

— Спасибо! — щёки оперативника чуть порозовели, было понятно, что это упоминание пойдёт на пользу его карьере. — А с ним что делать?

— С ним? — удивилась я.

— С Алексеем Ветровым.

Думала я недолго.

— Уложите его в больницу на пару месяцев. Совсем не калечьте, но дайте время поразмыслить о жизни.

Да, это пешка. И ход делала совсем другая рука. Но пешки гибнут первыми, и их гибель ослабляет позицию. Может, Лёша Ветров, которого я видела только на камере наблюдения, и не осознавал риск. Зато теперь все его коллеги десять раз подумают, прежде чем сделать гадость Маргарите Дмитриевне. И запросят побольше, чем сраная тысяча баксов.

Герман медленно кивнул. Может, удивился моей кровожадности. Я часто произвожу на людей обманчивое впечатление.

— А с Натальей Марковной? — уточнил он аккуратно.

Я его понимала. Ремизовы — фамилия известная. Такую фигуру и спецслужбам трогать опасно. Даже сейчас, когдаСава Ремизов сидит под следствием. Опять же, это Милка сказала, что сидит. А что там по правде, неизвестно.

— Ничего, — успокоила его я. — С ней я сама разберусь.

— Тогда на этом всё?

— Да, спасибо. И приятного аппетита, — я кивнула на чебурек.

Герман чуть смутился и опустил глаза, дав мне возможность уйти не прощаясь.

Терпеть не могу прощаться с людьми. За жизнь так и не научилась. Поэтому всегда стараюсь уйти молча.

Моя маленькая красная машинка ползла через столичные пробки. Милке хорошо, она с мигалкой гоняет на мужнином мерине*. Точнее, у них в семье два таких, с одинаковыми номерами. Стоят людишки в пробках, терпят. Милку в спа-салон пропускают.

(*Мерин (устар.) — автомобиль марки "Мерседес-Бенц".)

Я ехала на встречу благотворительного фонда "Новое поколение"*. Сама председатель правления Милана Викторовна Филимонова лично напомнила мне о необходимости присутствовать:

— Прокинешь меня, сучка, придушу и обижусь. Я десять кило белужьей икры выписала. С кем мне беленькую кушать? С курами из министерства?

— Я за рулём вообще-то, — попробовала отвертеться я.

— Так вылазь, — захохотала Милка. Для неё приезд в столицу из своей деревни уже был праздником.

(*Фонд "Новое поколение" : название вымышленное. Любые совпадения случайны.)

На светских мероприятиях госпожа