— Здравствуй… ученик, — произнес призрак.

И, плавно встав на ноги, быстро подошел ко мне.

— Здравствуйте… — поприветствовал я его скромно и немного испуганно.

— Какой-то ты… прозрачный, — слегка склонился он надо мной.

— Неправда! — возмутился я. — Это вы прозрачный, а я нормальный!

— Даже так? — выпрямился он. — Интересно, — и, подойдя к раздвижной двери, открыл ее, крикнув во все горло: — Док Ше!

Через минуту, которую мы с ним молчали, в комнату забежал… просто призрак. Полупрозрачный человеческий силуэт.

— Звали, учитель? — раздалось со стороны «силуэта». Тут он повернул… пусть будет голову… в мою сторону и с визгом выпрыгнул обратно в дверной проем.

— Эй, ты куда? — спросил тот, кого назвали учителем, но, не дождавшись ответа, рявкнул: — А ну стоять! Ко мне! Я. Сказал. Ко мне! — тыкал он рукой в пол рядом с собой. Когда второй призрак осторожно зашел в комнату, постоянно оглядываясь на меня, «учитель» произнес: — Это Док Ше из соседней страны Чжунго, мой маленький визжащий ученичок. Один из многих учеников, — добавил он. — А теперь скажи мне, как ты его видишь? — ткнул он пальцем в Док Ше.

Вопроса я не понял, но ответить попытался:

— Глазами.

«Учитель» на секунду приложил ладонь к лицу, после чего задал еще один вопрос:

— Он для тебя призрак или человек?

— Призрак, — тут же ответил я. — Он весь такой белый и прозрачный, что я даже лицо его не вижу.

— А мое видишь? — последовал еще один вопрос.

— Ваше вижу, — кивнул я.

— Ха! — задрал нос мужчина. — Твой учитель крут, Док Ше, а ты визжун… или визжалка… иди, короче, отсюда, — помахал он рукой, — повизжи где-нибудь.

— Учитель, — произнес с укором Док Ше.

— Иди давай. Тренируйся дальше. — А когда его ученик вышел из комнаты, он ему вслед крикнул: — И повизгивать не забывай!

— Ему наверняка обидно, дядя призрак.

— Я не призрак, — повернулся он ко мне. — И ты — тоже, — ну с этим-то я был согласен на все сто. — Пойдем, — направился он к тому месту, где сидел до этого, и, вновь усевшись, постучал рукой по полу рядом с собой. — Падай рядом, будем умные разговоры вести. Ты ведь взрослый? Осилишь умный разговор?

— Конечно! — подбежал я к нему.

— Итак, — почесал он подбородок после того, как я примостился рядом с ним. — С чего бы начать? Хм… О! Ты избранный! — ткнул он в меня пальцем.

— Кем? — похлопал я глазами.

— Мною! — выпятил он грудь.

— А зачем?

— Чтобы получить лучшего ученика из всех возможных.

— Опять учиться… — сник я. — Не хочу.

— Мм… — растерялся мужчина. — Тебя зовут-то как?

— Ой, извините, — подскочил я на ноги и, поклонившись, произнес: — Окава Кеншин.

— Ну а меня можешь звать Иназума. Или учитель. Приятно познакомиться, Окава Кеншин, — улыбнулся он. — Окава — это имя или фамилия?

— Фамилия, — удивился я.

— Понятно.

— Иназума-сан, а это имя или фамилия? — тоже решил поинтересоваться я.

— Это прозвище, — ответил он. — Фамилию я свою никогда не знал, ибо сирота, а имен было столько, что, считай, и не было. Так что на третьей сотне лет я решил зваться прозвищем, благо его многие знают.

— Триста лет?! — удивился я вновь. — Но столько не живут. Вы обманываете, Иназума-сан.

Он даже не сразу нашелся что ответить.

— Во-первых, — заговорил он наконец, — что за «сан»? Меня зовут Иназума и никак иначе.

— Ну, это… — смешался я. Выдрессировать-то меня выдрессировали, а объяснить толком ничего не объяснили. Так что сказал то, что говорили мне: — Так обращаются к старшим и уважаемым людям.

— Мм… форма уважения, значит. Ладно, называй как хочешь. А то еще начнешь путаться, когда вернешься. Далее — мне не триста лет, мне четыреста с хвостиком. И обычные люди столько действительно не живут. Но! — поднял он палец. — Я не обычный человек, я великий мастер.

— Круто, — произнес я. — А чем вы занимаетесь?

— Я учитель фехтования. Основатель школы меча «Кен-но-иши».

— Хочу! — придвинулся я к нему. — Научите меня!

— Ха-ха-ха, — посмеялся он по-доброму и с улыбкой добавил: — Какой бойкий малыш. Но не волнуйся, именно для того я вызвал тебя с помощью специального ритуала, чтобы учить. Однако сначала мне надо задать тебе несколько вопросов. Готов?

— Да, — кивнул я, полный предвкушения.

— Что ж… Начнем с вопроса о твоих родителях. Они у тебя есть?

— Конечно, — возмутился я. И тут же смутился. — Правда, только мама. Папа погиб до моего рождения.

— Понятно, — произнес он задумчиво. — По триста лет у вас не живут, так?

— Не-а.

— Значит, великих мастеров нет. А маги у вас есть?

— Это сказки, — даже отмахнулся я. Ведь я взрослый и в такое не верю.

— Еще лучше. Какое положение вы занимаете в обществе?

Вот это я не совсем понял.

— Обычное, — пожал я плечами.

— Хм… Твоя семья… Вы управляете страной?

— Нет, — удивился я вопросу.

— Может быть, городом?

— Нет.

— Своим имением?

— У нас есть дом.

— Ясно… В городе?

— Да.

— Большой? Стоп, не отвечай. Сколько вы можете иметь таких домов… Стоп, молчи, — поднял он руку. — Ты знаешь, кто такие аристократы?

— Конечно.

— Вы аристократы?

— Нет.

— Сколько у вас лошадей?

— Ни одной, — опять он сумел меня удивить.

— То есть вы обычные горожане?

— Ну да.

— Понятно. Что ж, в таком случае слушай меня внимательно. Я собираюсь взять тебя в ученики и стать тебе учителем. Учитель — это не какой-то там инструктор. Я заменю тебе отца, твои успехи — мои успехи. Учитель и ученик — это больше, чем даже друзья. И вот из-за этого я не могу просто взять и забрать тебя у матери. Я не могу вносить разлад в семью ученика. Ты должен будешь вернуться и убедить ее разрешить тебе посещать этот мир. Для этого я расскажу тебе то, что ты ей передашь. Понятно?

Не совсем, но не говорить же это вслух.

— Понятно, — кивнул я.

— Тогда слушай. Ты будешь обучаться у великого мастера, это огромная честь и огромные перспективы. Ты избран великим ритуалом, значит, ты лучший кандидат как минимум в двух мирах и сможешь усвоить все, что я тебе преподам! Из этого следует, что и ты сможешь жить сотни лет. Для обучения у меня необязательно все время находиться здесь, достаточно просто приходить на уроки. Хотя бы четыре часа в день. А лучше — восемь. Ты сможешь перемещаться в этот мир и обратно когда захочешь. Здесь — одно из самых безопасных мест в нашем мире, и тебе ничто не угрожает.