Довольный тем, что его догадки подтвердились, Павел Васильевич пообещал позвонить завтра утром и положил трубку.

Выйдя из почтового отделения, Зверев направился в милицейский участок.

От прочих строений, в которых жили местные, милицейский участок села Славковичи отличался лишь отсутствием забора, подсобных построек и огорода, а также наличием небольшой таблички над входной дверью: «МИЛИЦИЯ. с. Славковичи, участковый капитан В.П. Пчелкин».

Деревянный дом с шиферной крышей. Две березки и слегка покосившаяся деревянная уборная на небольшом удалении. Врытая в землю лавочка и непонятно зачем поставленные именно здесь детские качели с поржавевшими цепями. Когда Зверев вошел в здание, он очутился в довольно просторном помещении, внутри которого стояли два массивных стола, громоздкий шкаф с документами, металлический сейф и полдюжины стульев.

Возле окна смолил папироску Димка Евсеев. За одним из столов сидел взъерошенный и понурый Коля Ломтев и листал какие-то бумаги. Перед Колей на стульях сидели двое: уже знакомый Звереву владелец похищенной лодки Демьян Полубудкин и молодой мордатый крепыш с выдвинутой, как у бульдога, челюстью, опухшей скулой и синяком на пол-лица.

Когда Зверев сел на один из стульев, Демьян Полубудкин поздоровался с вошедшим и тут же сообщил:

– Вон оно как, товарищ майор, а ведь не ошибся наш Пчелкин, когда говорил, что мой Сенька на пристани побывал! Он ведь и в самом деле туда за лодкой ходил, чертяка!

– Подожди, ты хочешь сказать, что лодку не украли? – Зверев нахмурился. Если это так, то его версия о том, что убийца ушел по воде, рушилась.

Однако Полубудкин успокоил его:

– Да нет. Лодку все-таки украли. А ну, – Демьян ткнул мордатого локтем. – Давай рассказывай, как дело было. Это племяш мой Сенька! Тоже Полубудкин. Он в нашем колхозе механизатором работает. Я вам про него вчера рассказывал. Он у нас похитителя лодки видел!

Зверев подался вперед и ощутил азарт.

– Вон оно что. Интересно.

Парень поерзал на стуле и забасил:

– Сын тут у меня родился. До того одни девки были, а тут… – Сенька оскалился. – Четыре с половиной кило. Настоящий богатырь, в нашу, полубудкинскую породу пошел. Лешкой назовем! Галка моя хотела Иваном назвать, но я настоял! Лешкой будет!

– Рад за тебя. Алексей – хорошее имя. А теперь про похитителя рассказывай.

– Так я и рассказываю. Я как узнал, что Галка моя парня родила, я тут же к ней с цветами в роддом заявился. Все как положено, поздравил, ну а потом сами понимаете…

– Обмывать это дело стал?

– Ну да. Все как полагается. Мужиков собрал, и понеслось.

– Попили, поели и рожи друг другу набили. Все как положено, – улыбнулся Зверев.

Сенька тоже оскалился и потер опухшую скулу.

– Естественно. Ну а после драки замирились и снова сели пить. Потом приятели мои подустали чуток и по домам пошли. Я утром-то проснулся, водички испил и отчего-то так горяченького захотелось. Сунулся я туда-сюда, а дома шаром покати. Пока праздновали, все с мужиками выжрали, остался лишь хлеб да картоха в погребе. Да еще связки лука в сенях висят. Галки дома нет, кашеварить некому. Ну думаю, добегу я до речки, поймаю пару рыбешек да ушицу по-скорому сварганю. Накопал червей, взял удочки – и на пристань. Пришел я к реке, кругом туман, и к дядькиной лодке топаю. Своей-то у меня нет! Так вот иду я к лодке, а возле нее какой-то мужик орудует.

– Хорошо его рассмотрел?

– Какое там! Говорю же: темно было, да и в глазах у меня еще после пьянки все плывет. Разглядел лишь, что в плаще он был. На голове капюшон, лица не видно. Стоит он у лодки и обухом топора по костылю, к которому дядькина лодка привязана была, долбит. Я как увидел это, тут же к нему. А он как меня увидал, вскочил, замахнулся топором, а я увернулся как-то, саданул кулаком, но в лицо не попал. Зато топор выбить сумел. Отступил он тогда к лодке, расслабился я и не обратил внимания на то, что у него на корме брезент лежит. Сделал я пару шагов к нему, хотел капюшон с головы откинуть, чтобы увидеть лицо его бесстыжее, а он брезент откинул, а под ним двустволка лежала. Схватил он ружьишко свое и мне в рожу прикладом шарахнул.

– То есть скулу тебе дружки в драке свернули, а похититель прикладом в глаз двинул? Оттого и «фонарь» у тебя на пол-лица? – уточнил Зверев.

– Так и есть! Это он, гад, меня пометил! Я, как в рожу получил, так наземь упал. В глазах искры, рожа в крови! Башкой трясу, как малость в себя пришел, так тут же вскочил, а этот гад уже на середине реки. Я по берегу бежать за ним уж не стал. Думаю, если побегу, он ведь в меня может и из ружья пальнуть. Проводил я его взглядом да домой пошел.

– А топор куда делся? Топора ты не нашел?

– Не нашел, хотя искал! Видимо, он его с собой забрал!

Зверев покачал головой. Не так уж много нового он узнал от Сеньки, потому и спросил:

– Ладно, я все понял. Плохо, что ты лица его не рассмотрел, а хотя бы фигуру можешь описать? Рост у него какой? Толстый он или худой?

– Невысокий он, мне, пожалуй, по плечо будет.

– Значит, где-то метр шестьдесят пять или около того, – сделал вывод Зверев.

– А еще хлипкий он совсем, да и удар у него так себе, – продолжал Сенька. – Если бы я кого прикладом хватил, как минимум голову бы проломил, а у меня только рассечение и синяк под глазом.

Закончив рассказ, Зверев встал со стула и пожал Сеньке и его дядьке руки. Когда те стали собираться, Ломтев спросил:

– А вы заявление-то по поводу лодки писать будете?

– Да чего уж там. Вы же сами мне сказали, что лодка моя, скорее всего, на дне озера лежит. Кто ее теперь оттуда достанет? – Демьян только махнул рукой, и они с Сенькой вышли из участка.

После ухода Демьяна Полубудкина и его племянника Сеньки Зверев снова сел на стул. Он достал папиросы и, закуривая, спросил:

– А Пчелкин-то у нас где? Или он не собирается больше с нами сотрудничать?

– Я так не думаю! – вступился за своего начальника Ломтев. – Я его с утра ждал, а потом не выдержал и к нему домой сбегал. Он ведь тут совсем рядом живет. Жена Владимира Павловича мне сказала, что как проспался, умылся, позавтракал и стал собираться куда-то, а потом ушел. Было это рано совсем, Антонина как раз корову пошла доить. Может, Пчелкин и заходил сюда, а потом уже ушел. Мы ведь в участок только к восьми подъехали.