– Вов, а ты видел волшебников? – ловко прихлопывая песок лопаткой, оставленной малышами в песочнице, спросила Даша.

– Видел, – буркнул Вова, белобрысый, почти безбровый мальчик в шортах и жёлтой футболке. Из песочницы он давно вырос, поэтому играл с машинкой рядом. – Мультиков и фильмов про них видимо-невидимо.

– Да нет, – поморщилась девочка. – Настоящих, взаправдашних волшебников. В жизни.

– Что я маленький что ли, в сказки верить? – обиделся мальчик. Давно, ещё в средней группе детского сада он был влюблен в Дашу, в самую красивую девочку, но теперь он взрослый, почти школьник и не позволит себя дурачить девчонке.

– Ничего и не маленький. Я вот видела и даже разговаривала. Два раза уже.

– Где это ты разговаривала с волшебником? – подозрительно посмотрел на подружку Вова. Не издевается ли она над ним?

– А вот и не скажу. А то секрета не будет, – решила сменить тему Даша. Её же предупреждали, надо молчать, но хотелось поделиться тайной хотя бы с Вовкой.

С утра Макс уже чувствовал себя уставшим и разбитым. Он откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову назад и увидел синее небо над головой. Сквозь лёгкие кружочки облаков пробивались лучи солнца, похожие на белые стрелы. Завибрировал телефон. Сообщение пришло.

"Малыш, ты приедешь сегодня?"

"Пока не знаю. Напишу позднее"

"Мой медвежонок сегодня не в духе?"

"Не выспался"

"Приезжай. Я сделаю тебе массаж. И ещё кое-что)))"

Щёки Макса вспыхнули, сердце заколотилось сильнее.

"Буду у тебя вечером"

Штурц огляделся по сторонам. Ему показалось, что все увидели и прочитали это сообщение. Вон та, рыжая мамаша уставилась на него. Почему?

– Что за паранойя, – отругал сам себя физкультурник и быстро удалил переписку. – Дашулик, сворачивай стройку, пошли к бабушке. Время вышло.

Тёща Макса жила близко, в паре кварталов. Светлана Петровна гордилась дочерью и считала Штурца неудачником. Два года, проведённых в её доме, вспоминались как десять лет в колонии строгого режима. Ну, как же, Ксения – круглая отличница, а эта Рязанщина еле-еле педфак закончил. Только рождение внучки примирило тёщу с фактом самого существования Макса в жизни дочери. Как он выдержал? Даже эта дверь, по-старомодному обитая коричневым дерматином, вызывала у физрука отвращение, но он собрался, нажал на кнопку звонка и натянул дежурную улыбку.

– Дашенька, радость бабушкина! Как же я соскучилась! Здравствуй, Максим, – тёща бросила в его сторону приветствие, как будто пощечину влепила.

– Здравствуйте. Ксюша заберёт её после работы.

– Да, да, я уже в курсе.

– До свидания.

До школы Макс добрался быстро, пробок почти не было. Летом в Москве хорошо, народ разъезжается по дачам и курортам, дороги пустеют. Правда, приезжают туристы, наши и заграничные. Только у туристов и болельщиков другие маршруты, историческо-туристические – Красная площадь, Третьяковка, Храм Христа Спасителя. А ещё на Москва-Сити и парк Зарядье поглядеть хочется. Многие москвичи годами не бывают в туристических районах, живут себе в своём мирке, передвигаются знакомыми тропками "дом – работа – детсад – школа – подруга – кино – парк – торговый центр", а на Красной площади последний раз были в советское время, в очереди в мавзолей стояли.

Штурцу нравился центр, он как будто в другой город попадал, а не с окраины выехал. Нравились ему эти старинные дома, прилепившиеся друг к дружке, словно боящиеся потеряться поодиночке. И эти кривые улочки, неизбежно приводящие или на Тверскую, или на Дмитровскую, или на одну из набережных, обшитых серым камнем. И эти красные башенки Кремля, появляющиеся всегда неожиданно. Даже сталинские высотки со спорной архитектурной красотой притягивали взгляд Макса. Дорога до работы была ему в радость, особенно без пробок.

В спортзале школы царили разгром и разруха. Ремонт сделали подрядчики хорошо, не придерешься. Стены, потолок, всё обновили, подштукатурили, подмазали, подкрасили, даже пол кое-где заменили. Но! Грязь развели неимоверную – строительная пыль лежала тонким слоем везде. И мусор за собой не убрали. Не говоря уже об окнах в мелких брызгах штукатурки.

Уборка тяжким грузом ложилась на плечи учителей и их учеников. Школьникам это действо преподносилось в качестве практики. Чему они практикуются, не уточнялось. В этом году спортзал достался 10Б. Строительный мусор они уже вынесли, пыль растерли в ещё более тонкий слой. Дело осталось за малым – помыть инвентарь. Виктору, Артёму и Даниель достались маты и "козёл".

– Тебе может помощь какая нужна? Ты только скажи, друг, я всегда готов, – сказал Лысенко, хватаясь за край только что отмытого мата.

– Нужна, конечно, – ответил Скрябин.

– Какая? – встрепенулся Артём и бросил мат.

– Чтоб ты тянул сильнее. Я один, считай, эту подстилку двигаю. А она тяжёлая, если ты заметил, – Виктор тоже выпустил мат из рук и вытер лоб тыльной стороной ладони.

– Тьфу, я же не о том, – поморщился парень.

– Да знаю я, о чём ты. Нужна помощь, нужна, Лысый. Сейчас расскажу, что делать.

Молодые люди сели на маты, и заговорщицки зашептались. Даниель отвернулась и продолжила отмывать "козла". Ну, и секретничайте! Она не хотела признавать, но Артём ей нравился до сумасшествия. Гнала от себя мысли о нём, а они возвращались снова. Он – добрый и весёлый парень. Раздражало одно, Артём заигрывал со всеми девчонками в школе, даже Маринэ Михайловне строил глазки. Эти шоколадные глаза с зелёными крапинками сводили её с ума, манили, как омут с чертями, утонуть хочется. А какие у него брови. Ух, аж дух захватывает!

– Живей, живей! Немного осталось, – крикнул физрук помощникам, отпивая воду из маленькой бутылочки.

С помощью старшеклассников Макс быстро управился и отпустил ребят пораньше. Сам тоже задерживаться не стал. Был ещё один пункт в его вечерней программе мероприятий. Очень приятный, волнующий пункт. Его ждала женщина. Взрослая интересная дама. На самом деле его только такие и привлекали.

Давно это было, стукнуло Максимке пятнадцать лет. Гормоны в организме запели песни на разные голоса. Все живые и даже иногда неживые объекты казались сексуальными. И на привычных людей тогда взглянул он по-другому. Вот взять, например, соседку тётю Надю. Вроде бы стара для него, далеко за двадцать или вообще за тридцать, он точно не знал её возраста, а какая красивая. Смотрел на неё, как по двору плывёт важно, не то что эти пигалицы, угловато-прыщавые ровесницы, и сердце замирало. Королева!

Королева тоже заметила, как на неё смотрит соседский мальчик, а теперь прямо мужчина, молодой и неопытный. Тётю Надю как раз ухажер бросил, вернулся в семью после их бурного романа, и высокий смазливый юнец с глазами цвета морской лазури скрасил её дни как нельзя лучше. Трогательный такой, букеты с парковых клумб ей таскал по утрам. Через месяц старый ухажер вернулся, и малыш получил отставку. Тогда Макс впервые плакал из-за женщины. Больше он такого себе не позволял никогда. Море тёплых девических слёз накопилось в его честь, но так и не растопило холодного сердца.