Нико какое-то время оставался с нами, мерил нервными шагами приемный покой, но наконец я его убедил, что он может идти по своим делам. Все равно он не разбирается в происходящем так же хорошо, как мы. Ждать в больнице очень утомительно, а Нико, я уверен, есть чем еще заняться.

Но в любом случае очень мило с его стороны, что он пробыл с нами, сколько смог.

В конце концов к нам выходит доктор и сообщает, что Кэсс будет в порядке, все обошлось. Этих слов мы с такой надеждой ожидаем каждый раз! И постоянно в них трудно поверить. Еще ведь приближается новая операция, о которой Ба не захотела мне рассказывать, а перед ней – целая куча анализов. Но все равно приятно слышать, что нынешнее осложнение не страшнее всех предыдущих.

Доктор говорит: большая удача, что мы вовремя услышали Кэсс – но я-то знаю правду. Это не мы ее услышали, а Нико. Я бы не успел. И в один проклятый день действительно могу не успеть и Ба – тоже.

А без сестры-близнеца я останусь лишь половинкой целого.

Медсестра уводит Ба по коридору, чтобы поговорить с ней наедине, а меня оставляют сидеть на неудобном стуле в палате Кэсс. Я притворяюсь, что пялюсь в экран своего телефона.

Если бы папа был здесь, он бы поехал вместе с нами в больницу и сейчас оставался со мной, предоставив Ба подписывать все необходимые бумажки. Он мог бы быть здесь. Рядом. Со мной. Решать наши проблемы. С ним наша семья не ощущалась бы такой неполной.

Я готов заплатить за это любую цену.

Тут кто-то стучит в дверь палаты, и я подпрыгиваю на месте.

– Привет, малыш, это я, – в дверь заглядывает Нико. Он успел переодеться в черную футболку. Я, конечно, скривился, оттого что меня назвали малышом, но все равно так приятно иметь рядом друга. Хотя мы и познакомились совсем недавно, теперь он мне больше друг, чем кто угодно другой на свете, кроме родных.

– Привет, – отзываюсь я, стараясь не показывать, насколько рад его видеть. В тусклом свете я узнаю эти горизонтальные петельки, нашитые у него на груди, на месте кармашка. На этот раз в одну из петель вдет деревянный колышек дюйма в четыре длиной, с плоской головкой с одного конца, заостренный с другого. – Что ты здесь делаешь?

– Да вот, решил кое с кем встретиться. – Он подходит и опирается руками на кровать Кэсс. – Как у нее дела?

– Скорее всего, поутру ее отпустят домой. А пока ей просто нужен отдых. – А еще ей требуются новые легкие. Желудочно-кишечный тракт и… – Погоди, с кем это ты решил встретиться в середине ночи?

– Отель ведет множество дел по всему миру, и часовые пояса повсюду различаются, – поясняет Нико. Он прижимает к груди плоскую соломенную шляпу и вглядывается в лицо спящей Кэсс. – Твоя сестра красивая. На тебя похожа.

…По всему миру?

– Потому что Отель работает с помощью магии?

Мне кажется, я никогда это все не уложу в своей голове.

– Ага, – Нико вытаскивает из кармана монетку и принимается катать ее по ладони, не сводя глаз с Кэсс. – И часто с ней такое случается?

– Периодически.

– И это еще одна причина, по которой ты хочешь найти отца. Надеешься, что у него есть ответы на твои вопросы.

Он это понимает. Единственный на свете.

Нико наконец нахлобучивает шляпу себе на голову.

– Хочу тебя кое с кем познакомить. Думаю, он может тебе помочь.

– Чем? – меня окатывает жаром. – Найти моего отца?

Нико кивает.

– Но ты должен будешь делать то, что я тебе скажу. От первого до последнего слова.

Сердце мое взрывается тысячей фейерверков.

– Кто это такой?

Нико улыбается краем губ.

– Пошли со мной. Он нас ждет.

Прикусив губу, я бросаю тревожный взгляд на Кэсс.

– Я не могу просто так ее оставить.

– Это ненадолго, – настаивает Нико. – Вернешься раньше, чем она успеет шевельнуться.

Я встаю, вглядываясь в сестру. Если мне удастся отыскать папу, больше нам никогда не придется так волноваться. Когда мы все будем снова вместе, я наконец поверю, что Кэсс в безопасности.

Нико подходит ко мне, опускает руку в карман и вытягивает наружу игральную карту. Четверку червей, ту самую, которая участвовала в фокусе. Он кладет карту на столик у изголовья Кэсс и улыбается спящей.

– Мы сумеем ей помочь, Кэм.

В груди у меня как будто растекается тепло.

– Ладно. Пойдем.

Я быстро пишу на листке блокнота записку и оставляю ее на столике рядом с картой Нико.

– Я найду для тебя нашего папу, – шепчу я сестре. – Неважно, хочешь ты этого или нет, но я отыщу его.

За дверями больницы в меня сразу вцепляется ночной холод. Я обхватываю себя руками за плечи, стараясь не обращать внимания на зловещий свист ветра, на хлопанье крыльев скворцов, которые стараются удержаться на ветках деревьев.

Быть заклеванным бешеными птицами: пункт 52 в списке СПСУ.

– Значит, так, – говорит Нико, ведя меня куда-то за больницу. – Первое правило: не вздумай засыпать его вопросами. Поверь мне, есть полно вещей, которые ты знать не хочешь.

Звучит не слишком обнадеживающе. Я скрещиваю руки на груди, локтями прижимая к бокам свитер, чтобы не дать ветру-вампиру под него пробраться.

– Кто этот парень, с которым мы встречаемся?

– Некто осведомленный в тайнах Отеля.

– Ты так говоришь про Отель, как будто он опасен.

Нико чуть замедляет шаг, и по выражению его лица я понимаю, что недалек от истины.

Он вытягивает из петельки на груди деревянный колышек.

– Это стержень дверной петли, – поясняет он. А потом вынимает какую-то странную штуку, похожую на пистолет, но с металлическими стволами с двух сторон. Из нижнего торчит стальной шип, скрученный в пружинку. – А это откупорщик. Впрочем, он и закупоривать может.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться гладкого медного ствола.

– Стержни и откупорщики – два главных инструмента, с которыми имеет дело каждый работник Отеля, – поясняет Нико, присаживаясь у двери. – Стержни привязаны магией к определенным местам. Если вставить стержень в дверную петлю, эта дверь станет входом в то место, к которому привязан стержень. А вот откупорщик – не магический предмет. Это просто инструмент, с помощью которого мы вставляем и вынимаем стержни в петли.

Он подносит откупорщик к средней петле больничной двери. Его пружина, похожая на штопор, идеально туда помещается. Нико оттягивает «курок» – и… дзынь! Штопор вынимает из петли изначальный металлический стержень, и тот со звоном падает на асфальт.