– Маловат, Геральт. Копаться в эльфьих предсказаниях –для меня дикая нагрузка, потеря времени и средств. Необходимо найти подходы кэльфам, потому что никто, кроме них, ничего в их записях понять не в состоянии.Эльфские манускрипты – в большинстве случаев дико закрученная символика,акростихи, а то и просто шифровки. Старшая Речь всегда двузначна. По меньшеймере. А в письменном виде может иметь и десяток значений. Эльфы никогда нестремились помогать тем, кто хотел разобраться в их пророчествах. А втеперешние времена, когда по лесам идет кровавая война с «белками», когда делодоходит до погромов, опасно к ним даже приближаться. Вдвойне опасно. Эльфымогут принять нас за провокаторов, люди – обвинить в предательстве…

– Сколько, Кодрингер?

«Юрист» минуту помолчал, не переставая играть металлическойзвездой. Наконец сказал:

– Десять процентов.

– Десять процентов от чего?

– Не издевайся, ведьмак. Дело принимает серьезныйоборот. Становится все менее ясно, в чем тут дело, а когда не ясно, в чем дело,значит, дело наверняка в деньгах. Тогда мне милее проценты, нежели обычныйгонорар. Дашь десять процентов от того, что сам с этого поимеешь. Конечно, сзачетом уже выплаченной суммы. Составим договор?

– Нет. Не хочу ввергать тебя в расходы. Десятьпроцентов от нуля дает нуль, Кодрингер. Я, дорогой коллега, не поимею с этогоничего.

– Повторяю: не издевайся надо мной. Не верю, что тыдействуешь без выгоды. Не верю, что за этим не скрывается…

– Меня не интересует, во что ты веришь. Не будетникакого договора. И никаких процентов. Назначь размер гонорара за сборинформации.

– Любого другого, – закашлялся Кодрингер, – явыкинул бы вон, будучи уверен, что он пытается меня провести. Но тебе,анахроничный ведьмак, как-то удивительно к лицу благородное и наивноебескорыстие. Это чисто в твоем стиле, прекрасно и патетически старомодно…позволить себя убить задаром…

– Не будем терять времени. Сколько, Кодрингер?

– Еще столько же. Всего – пятьсот.

– Сожалею, – покачал головой Геральт, – номеня не станет на такую сумму. Во всяком случае, сейчас.

– Повторяю предложение, которое я тебе уже сделал всамом начале нашего знакомства, – медленно проговорил «юрист», продолжаяиграть звездой. – Возьми у меня работу, и тебя станет. И на информацию, ина другие прелести.

– Нет.

– Почему?

– Тебе не понять.

– Теперь ты ранишь уже не сердце, а гордостьпрофессионала. Ибо я льщу себя надеждой, что в принципе понимаю все. В основенаших профессий лежит сволочизм окружающих, однако ты упорно предпочитаешьанахроничное современному.

– Браво, – усмехнулся ведьмак.

Кодрингер снова зашелся кашлем, вытер губы, посмотрел наплаток, потом поднял желто-зеленые глаза.

– Ты глянул в список магичек и магиков, который лежална пюпитре? В список потенциальных работодателей Риенса?

– Глянул.

– Ты не получишь его до тех пор, пока я не установлюточно – кто. Не обольщайся тем, что подглядел. Лютик сказал мне, что ФилиппаЭйльхарт, вероятнее всего, знает, кто стоит за Риенсом, но тебе эти сведениядать не пожелала. Филиппа не стала бы прикрывать какую-нибудь шушеру. Значит,за этим поганцем стоит важная фигура.

Ведьмак молчал.

– Берегись, Геральт! Ты в серьезной опасности. Кто-товедет с тобой игру. Кто-то точно предвидит твои действия, кто-то ими управляет.Не позволь невежеству и зазнайству взять над собой верх. С тобою играют неупыриха, не оборотень и не братья Мишеле. Это даже не Риенс. Дитя СтаршейКрови, черт побери! Как будто мало было трона Цинтры, чародеев, королей иНильфгаарда, так еще вдобавок эльфы. Прерви игру, ведьмак, выходи из нее.Спутай им планы. Сделай то, чего никто не ожидает. Разорви эту сумасшедшуюсвязь, не допусти, чтобы тебя ассоциировали с Цириллой. Оставь ее Йеннифэр, асам возвращайся в Каэр Морхен и не высовывай оттуда носа. Затаись в горах, а япокопаюсь в эльфьих манускриптах, спокойно, без спешки, детально. А после тогокак узнаю имя занимающегося этим чародея, ты успеешь собрать деньги, и мыпроизведем обмен.

– Я не могу ждать. Девочка в опасности.

– Верно. Но мне известно, что считают помехой на пути кней. Помехой, которую надлежит любым путем убрать. Именно поэтому ты – вопасности. За девочку примутся только после того, как прикончат тебя.

– Либо когда я прерву игру, отойду в сторонку и затаюсьв Каэр Морхене. Я слишком много тебе заплатил, Кодрингер, чтобы ты давал мнетакие советы.

«Юрист» покрутил в пальцах стальную звезду.

– За сумму, которую ты мне вручил, я активно действуюуже некоторое время, ведьмак, – сказал он, сдерживая кашель. – Совет,который я тебе даю, продуман. Затаись в Каэр Морхене, исчезни. И тогда те, ктоищет Цириллу, возьмут ее.

Геральт сощурился и усмехнулся. Кодрингер не побледнел.

– Я знаю, что говорю, – продолжал он, выдержаввзгляд и ухмылку. – Преследователи твоей Цири найдут ее и сделают с ней,что захотят. А тем временем и она и ты будете в безопасности.

– Объяснись, прошу. По возможности быстрее.

– Я нашел одну девочку. Дворянку из Цинтры, военнуюсироту. Она побывала в лагерях для беженцев, сейчас измеряет аршином и кроитткани, приютил ее суконник из Бругге. Она не отличается ничем особенным, кромеодного: здорово напоминает портрет на некоей миниатюре, изображающей Львенка изЦинтры… Хочешь взглянуть?

– Нет, Кодрингер. Не хочу. И не согласен с такимрешением.

– Геральт, – прикрыл глаза «юрист», – чтотобою движет? Если ты хочешь уберечь свою Цири… Сдается мне, ты сейчас неможешь себе позволить роскошь презрения. Пренебрежения. Нет, я неверновыразился. Ты не можешь позволить себе роскошь пренебрегать пренебрежением.Презирать презрение. Грядет время небрежения, коллега ведьмак, Час Презрения.Колоссального. Безграничного. Ты должен приспособиться. То, что я тебепредлагаю, – прямая альтернатива. Некто должен умереть, чтобы мог житьдругой. Тот, кого ты любишь, уцелеет. Умрет другая девочка, которую ты незнаешь, которой никогда не видел.