Мы спустились туда и забросали их камнями и стрелами из арбалетов, так что они были вынуждены прекратить означенный штурм, во время которого несколько человек у них были убиты или ранены[25].

Но в следующее воскресенье, после дня Св. Михаила, они устроили большой штурм, но мы, благодарение Богу и нашим солдатам, которые горели желанием защитить город, отбросили их; несколько человек среди них были убиты или ранены; среди наших же людей, благодарение Богу, не было убитых или получивших смертельные раны. Наконец, в понедельник, 11 октября, ближе к вечеру, они узнали, что ваши люди, мадам, идут к нам на помощь, и тогда они подожгли дома в пригороде Каркасона. Осаждающие разобрали все дома в монастыре братьев миноритов и дома в монастыре благословенной Девы Марии, расположенные в этом предместье, чтобы соорудить палисады. Все, кто участвовал в означенной осаде, той ночью тайно покинули окрестности Каркасона, даже те, кто жил в предместье.

Что касается нас, то мы, благодарение Богу, были хорошо подготовлены к обороне и смогли дождаться вашей помощи, мадам. Ни один из наших людей, каким бы бедным он ни был, не испытывал нужды в провизии; мы имели достаточно зерна и мяса, мадам, чтобы в течение долгого времени, если потребуется, ждать подхода ваших войск. Знайте, мадам, что эти негодяи на второй день после своего появления под стенами города убили тридцать три священника и других служителей, которых они обнаружили, заняв предместье. Знайте и то, мадам, что сеньор Пьер де Вуазен, ваш констебль Каркасона, Раймон де Капендю и Жерар д’Эрманвиль проявили себя во время этой осады с самой лучшей стороны. Однако констебль своей бдительностью, мужеством и спокойствием превзошел всех. Что же касается других дел, связанных с осадой, мы сможем, мадам, рассказать вам всю правду и отдать им должное, когда предстанем перед вами. Знайте же, мадам, что противник делал подкопы под нас в разных местах. Мы почти везде рыли встречные галереи, и наши усилия были вознаграждены. Они начинали копать подкопы в своих домах, так что мы ничего не знали о них, пока противник не появлялся у самых наших стен.

Писано в Каркасоне, 13 октября 1240 года.

Знайте, мадам, что враг, спасаясь бегством, сжег замки и деревни, лежавшие у него на пути».

Что касается стенобитных машин, то начиная с XII века их использовали во время осады для разрушения основания стен. Мы хотим привести здесь еще один отрывок из провансальской поэмы о Крестовом походе против альбигойцев, который не оставляет никаких сомнений на этот счет. Симон де Монфор хочет пробиться в замок города Бокер, в котором засели его сторонники и который осажден жителями этого города. Он сам, в свою очередь, осадил город, но не подготовил достаточного количества осадных орудий, и горожане отбили все его штурмы, делая при этом все возможное, чтобы взять замок.

«…Но жители города поднялись против (людей в замке) и стараются разрушить стены замка и его смотровую башню, обстреливая их бревнами, камнями и кусками свинца. На Пасху они приготовили таран, и этот таран представляет собой длинное, прямое бревно с острым железным наконечником, он бьет, крушит и ломает с такой силой, что стена повреждается, и из нее там и сям вылетают камни, но осажденные, увидев это, не теряют присутствия духа. Они делают на веревке петлю, привязывают ее к деревянному орудию и с ее помощью ловят острие тарана и лишают его подвижности. И люди Бокера очень переживают, пока не появляется инженер и не приводит таран в действие. И многие из осаждающих подходят к поврежденной стене и пытаются расшатать ее камни остро заточенными кирками. А люди в замке зашивают в кусок ткани серу и подожженную кудель и спускают на цепи вниз; когда огонь разгорается, сера плавится и образуется такой удушливый дым, что ни один из этих смельчаков не может его выдержать, и все осаждающие убегают. Но они бросаются к своим катапультам, чтобы отплатить врагу, и вскоре разбивают все их барьеры и перекладины перекрытий».

Этот отрывок показывает, что в те времена существовали другие средства разрушения стен, если нужно было проделать в них брешь, а расположение крепости не позволяло вырыть подкоп, чтобы разместить под фундаментом куртин деревянные подпорки и поджечь их. Что касается средств обороны, то на каждой странице рассказа о Крестовом походе против альбигойцев упоминается о барьерах, листах из дерева и палисадах. Когда Симону де Монфору пришлось снова осадить Тулузу, стены которой он во время предыдущей осады разрушил почти до основания, он увидел, что город защищен рвами и деревянными стенами. Только Нарбонский замок оставался в руках сторонников де Монфора. Первым под стены Тулузы прибыл брат графа, Ги де Монфор, со своими головорезами. В пешем строю они прорвались через заграждения и ворота и оказались на улицах города, но здесь их встретили горожане и люди графа Тулузского. Крестоносцы вынуждены были отступить, но тут появился Симон де Монфор, пылавший гневом:

«– Как могло получиться, – крикнул он своему брату, – что ты до сих пор не разрушил город и не сжег его дома?

– Мы бросились на штурм, – ответил граф Ги, – разрушили защитные укрепления и смешались на улицах с горожанами, но здесь мы увидели рыцарей и бюргеров, а также ремесленников, вооруженных дубинами, алебардами и острыми топорами. Жители Тулузы с громкими криками и яростным шипением, нанося направо и налево смертельные удары, выплатили тебе нашими жизнями все твои ренты и налоги, и пусть Дон Ги, твой маршал, расскажет тебе, сколько серебряных марок летело с крыш на наши головы! Клянусь своей присягой вассала, среди нас не было трусов, но, когда горожане гнали нас через ворота, все мы думали о том, что лучше метаться в бреду или сражаться в открытом поле, чем еще раз пережить такое…»

Графу де Монфору, после многочисленных безрезультатных атак, пришлось начать правильную осаду Тулузы.

«Он расположил свои отряды в садах, а на стены замка и в его садах поставил арбалеты на колесах, снабдив их острыми стрелами. Со своей стороны горожане, под начальством своего сеньора, укрепили барьеры, заняли местность, окружавшую город, и развернули во многих местах свои знамена с двумя красными крестами и гербом графа (Раймунда VI Тулузского). На временных стенах и навесных галереях были поставлены самые храбрые и стойкие бойцы с запасом камней, которые они должны были бросать на голову врагов. Внизу, на земле, остались другие, вооруженные копьями и дротиками, чтобы защитить листы и не допустить солдат противника к палисадам. Лучники, стоявшие у амбразур и бойниц, должны были защищать парапеты и площадки, стреляя из длинных луков различного вида и арбалетов. Повсюду стояли ведра[26], полные стрел для луков и арбалетов. Везде стояли толпы народа, вооруженного дубинами, топорами, кольями с железными наконечниками, а благородные дамы и простые горожанки подносили глиняные горшки и большие камни, которые легко можно было поднять и бросить на голову врагов. Ворота города хорошо укреплены и там поставлены самые храбрые защитники города, но французские бароны, не имея недостатка в метательных средствах и лестницах, в тяжелых камнях, которые подтащили к стенам города из разных мест для обстрела барбиканов[27], тоже храбры и настроены очень решительно…»