Меньше всего Ричард хотел увидеть в покоях отца брата.

«Не хочу его больше видеть, — думал он. — НИКОГДА! К черту мою терпимость и умеренность! Почему этот самодур может позволять себе все что угодно?»

К тому времени, как мать и сын подошли к покоям короля, Ричард был уже твердо уверен в том, что это ему необходимо поговорить с отцом, а не наоборот.

Когда леди Тесса отворила дверь в спальню отца, Эдема там не оказалось. Ричард облегченно вздохнул, но в то же время почувствовал: тут что-то неладно.

Вильгельм неподвижно лежал на кровати, одетый в халат и бледный, как простыня. Его седая голова отчетливо выделялась в полутьме на пурпурных подушках, как и лицо с заострившимися к старости чертами. Обычно суровый и дерзкий взгляд монарха был устремлен куда-то в потолок, и сердце Ричарда екнуло, едва он допустил страшную мысль, что отец…

— А ты хорош! — горько усмехнувшись, сказал Вильгельм.

Ричард невольно дотронулся до рассеченной скулы и ощутил боль.

— Я все знаю. Присядь. — Король указал сыну на кресло возле кровати, и взгляд его вновь обрел былую силу.

Принц сел. С минуту король смотрел на него, собираясь с силами для трудного разговора. Потом вздохнул и начал:

— Он родился крепким ребенком. Удивительно красивый малыш без единого изъяна — настоящий принц. Эдему еще не было и трех месяцев от роду, когда я взял его на руки и вынес на самый высокий холм, чтобы показать маленькому наследнику его королевство. Мой сын не испугался, не заплакал… — Король гордо вскинул брови. — Эдем вообще не был похож на этих маленьких сопливых засранцев, которыми гордились мои братья, пока из них не вырастали изнеженные двором ублюдки, драпающие с поля боя еще до его начала, точно трусливые псы… Он был другим. Я знал, что из него вырастет настоящий воин, будущий король, которым я смогу гордиться, и мне никогда не будет стыдно за то, что я его отец.

Однажды, вернувшись с охоты, я узнал страшную весть. Мне сказали, что маленький принц заболел. Утром, играя со своей кормилицей, Эдем вдруг побледнел и стал задыхаться. Поддавшись чувствам, я готов был обвинить бедную женщину во всех смертных грехах, предполагая, что она является виновницей его недомогания. Однако оказалось, что у него обычная простуда, которая прошла через несколько дней. Но потом… — Вильгельм перевел дух. — Потом все повторилось. Еще и еще раз, пока не стало обычным состоянием моего малыша.

Я видел, как он лежит в своей детской постели, а вокруг стоят врачи, которые только разводят руками и не знают, что с ним делать. Я приглашал десятки, сотни лекарей, и ни один из них не мог сказать ничего определенного, кроме того, что у Эдема какой-то сердечный недуг. Один из них заявил, что мой сын доживет едва ли до шести лет… — Вильгельм сделал паузу. — Я казнил этого мерзавца. А прежде распорядился, чтобы его как следует помучили, чтобы было о чем вспоминать на том свете. И чтобы при этом повторяли ему каждую минуту, что мой сын БУДЕТ ЖИТЬ! А ведь чертов гад был прав… — На глазах старика выступили слезы, он сжал губы, сдерживая их. — Разве мог я тогда предположить, что единственным способом спасти его жизнь будет покинуть Камелот?..

— Камелот? — удивленно переспросил Ричард.

— Камелот, — повторил король. — Священный город, в котором жили ваши предки и где вы с братом появились на свет. Тот самый город, детские воспоминания о котором не дают тебе покоя последние дни.

— Почему ты не захотел поговорить о Камелоте, когда я просил тебя? — с досадой перебил отца Ричард.

— Потому что Тесса поздно сказала мне о том, что у тебя начались сновидения…

— Да у меня уже не просто сновидения! — вновь перебил Ричард. — Теперь у меня начались видения наяву! — Ричард сглотнул. — Сегодня я встретил перед советом странного старика, и то, что я увидел… Нет! — Ричард отмахнулся. — Если я начну рассказывать, то вы примете меня за сумасшедшего!

— Значит, все-таки Мессилиот решил посвятить тебя, — после короткой паузы сказал Вильгельм. — Я поступал так, как решала Гильдия Мудрейших, я не имел права посвящать тебя в дела Гильдии, даже если мне и очень сильно того хотелось.

Вильгельм прикрыл глаза и продолжал ровным тоном, как бы разговаривая сам с собой:

— Я много лет жил надеждой на то, что все написанное в так называемом «Черном пророчестве» лишь нелепый вымысел. А теперь вижу, что многие вещи обретают смысл. Я убеждал Гильдию в том, что держу все вокруг под своей полной властью, в то время как враг уже давно подобрался к нам изнутри. Уже второй раз гад использовал мое слабое место, моих родных и любимых сыновей… — Король зажмурился, и уголки его глаз стали мокрыми от слез.

Ричард, потрясенный до глубины души, смотрел на то, как плачет его отец. Все странные события, имевшие место в этот сумасшедший день, были ничем в сравнении со слезами самого сильного человека из тех, кого он знал. Правителя, лишенного слабостей и недостатков.

— Отец, мне понятна твоя боль, и я удручен тем, что произошло между мной и Эдемом. И тебе вовсе не обязательно сейчас рассказывать мне истории из нашего детства, приукрашенные сказкой, чтобы оправдаться за то, почему вы больше баловали Эдема, чем меня.

Лицо короля стало суровым:

— Мы не баловали его. Мы хранили его, потому что ему угрожала опасность.

— Хорошо. — Принц хлопнул ладонями по подлокотникам. — Уверен, что мы с Эдемом разрешим все конфликты при первой же встрече, он признает вину и сделает нужные выводы…

Ричард привстал с кресла.

— Я не закончил! — Голос короля прогремел так, что молодой лорд безропотно вернулся в кресло.

Вильгельм откинул меховое покрывало, решительно поднялся с кровати и подошел к камину, попутно промокая краем рукава влажные глаза и явно сожалея о том, что не смог удержаться от сантиментов.

Он с минуту молча смотрел на пламя, грея и растирая руки, в то время как волнение Ричарда нарастало, точно тишина перед грозой, за которой следует резкий, тяжелый раскат грома. Вильгельм давал сыну время.

— Ты хочешь узнать правду или нет? — спросил король, не отводя взгляд от пламени.

— Конечно! — не заставляя его ждать ответа, произнес Ричард.

— Тогда наберись терпения и выслушай, возможно, последнюю сказку в своей жизни, потому что после того, как я произнесу последнее слово этой истории, твоя жизнь изменится и уже никогда не станет прежней.

— Хорошо, отец, — тихо сказал Ричард и попытался представить, что же такое, переворачивающее жизнь, он может услышать.

— Согласно древнейшей из легенд, — начал Вильгельм, — Камелот был построен в центре Мироздания — вокруг священного камня Омфал. Этот камень был брошен богами с неба для того, чтобы стать основой жизни на Земле. Считается, что все живое произошло от этого камня, он обладает великой силой, и именно он связывает наш мир с миром богов.

Затем боги послали на Землю своих слуг — могущественных драгов, — последнее слово король произнес с искренним трепетом в голосе, так что даже у крайне скептически настроенного Ричарда по коже пробежал мороз. — Драги стали хранителями этого мира. Каждый из них должен выполнять свое божественное предназначение, описанное в Великой Книге Бытия. И лишь выполнение этого предназначения гарантирует сохранение гармонии и жизни в нашем мире.