К утру они вышли к реке. В последние дни держались холода, и усталые путники надеялись, что река замерзнет; однако между белыми берегами клокотала черная вода, по которой неслись небольшие льдины. У товарищей был один топорик на двоих; целый день они рубили им деревья, чтобы смастерить плот и переплыть реку. На середине реки плот заклинило большой льдиной — того и гляди потонет. Вашингтон изо всех сил уперся шестом в дно реки, стараясь затормозить плот, пока льдина не проплывет мимо, но быстрое течение натолкнуло плот на шест и Джордж, не удержавшись, плюхнулся в воду. От холода перехватило дыхание, он беспомощно барахтался на стремнине, пока не ухватился за выступавший конец плота. До противоположного берега было не добраться; с грехом пополам друзья выбрались на островок посреди реки. Вашингтон стучал зубами, но обсушиться и согреться было негде; у Гиста были отморожены пальцы рук и ног. Всю ночь они провели на островке; к утру река покрылась слоем льда, и они кое-как перебрались на другой берег.

И остались живы! Сделав краткую остановку в Бельвуаре и в красках поведав семье Фэрфаксов о своих приключениях, Вашингтон верхом, без дороги, поскакал в Уильямсберг и 16 января 1754 года вручил в собственные руки Динвидди запечатанное письмо французского коменданта. Майор приложил к нему собственноручно вычерченный план форта Ле Бёф и данные о французском контингенте и его вооружении. Впечатленный Динвидди попросил его составить на основании дневниковых записей связный отчет для представления Совету.

Отчет был опубликован в местной прессе и даже перепечатан в Массачусетсе. Динвидди написал в Лондон, в министерство торговли, предупредив об угрозе столкновения с французами уже весной: неприятель способен выставить не менее полутора тысяч солдат и без числа индейских воинов и продолжить программу сооружения фортов в Огайо. В подкрепление своих слов вице-губернатор приложил отчет Вашингтона — он был опубликован в Англии отдельной брошюрой под названием «Дневник майора Джорджа Вашингтона». Неожиданно для себя никому не известный молодой человек прогремел на всю Британскую империю.

Но, как говорится, «спасибо — это много, 100 фунтов достаточно». За все труды Вашингтону заплатили… 50 фунтов стерлингов. «Меня послали в путь зимой… и что я получил за всё? Возмещение расходов!» — с горечью писал он брату Джеку.

Зато молодому майору, командующему Северным округом, поручили собрать и обучить сотню добровольцев. Вместе с еще одной сотней они должны были отправиться к «развилке Огайо» и построить там форт. 28 января Вашингтон обратился к виргинскому чиновнику Ричарду Корбину и потребовал для себя повышения в чине. Допуская, что «командование всеми силами Виргинии будет непосильной ношей для моей молодости и неопытности», он всё же надеялся: «Вы сочтете меня достойным чина подполковника и соблаговолите упомянуть мое имя в приказе по офицерскому составу». По мнению молодого честолюбца, его «старание и прилежное исполнение своего долга» — достаточное основание для повышения. Так думал не он один — Динвидди представил его к чину подполковника, преподнеся «подарок» на 22-й день рождения. Виргинский вундеркинд успешно делал карьеру.

Подполковнику Вашингтону предстояло вести в поход отряд неопытных и недисциплинированных новобранцев из маргиналов, к которым их командир относился со смешанным чувством сострадания и брезгливости. Эти были «распутные, праздные люди, у которых нет ни кола ни двора, а у многих и одежды», — жаловался он Динвидди. И эти неопрятные, полунищие люди — солдаты? У них не было чулок, сорочек, верхнего платья, даже обуви, не говоря уже о холодном оружии (кинжалах, пиках, алебардах), а тем более барабанах. В особенности Вашингтон расстроился из-за отсутствия обмундирования и принялся клянчить у губернатора красные английские мундиры, утверждая, что в представлении индейцев красный цвет ассоциируется с кровью и является отличительным знаком великих воинов. Кстати, уверял он, индейцы смеются над обносками, в которых ходят французы, «и я полагаю, что именно по этой причине они их так ненавидят и презирают».

Динвидди поручил возглавить экспедицию Джошуа Фраю, бывшему профессору математики из Колледжа Вильгельма и Марии, родившемуся в Англии и учившемуся в Оксфорде. Молодой Вашингтон оказался в подчинении у неуклюжего старика (Фраю было хорошо за пятьдесят), страдающего одышкой.

В середине марта из страны Огайо дошли слухи, что отряд французов быстро продвигается к «развилке»; обеспокоенный Динвидди приказал Вашингтону немедленно выступить в поход, дав ему самые широкие полномочия. В целом ему следовало придерживаться оборонительной стратегии, однако, если французы вздумают возводить военные сооружения на английской территории, он был вправе вступить в бой, захватывать пленных, а в случае сопротивления — убивать.

Второго апреля 1754 года отряд из 160 новобранцев побрел по направлению к Огайо. Дорогу приходилось прокладывать самим, обоз тянулся сзади, сильно запаздывая. И всё же Вашингтон впервые чувствовал себя настоящим командиром.

Через три недели пути, в том месте, где в Потомак впадает Уилс-Крик, в лагерь Вашингтона примчался гонец с ужасной новостью: французы десантировались у «развилки Огайо», принудив сдаться англичан, которые строили там форт; захваченное ими укрепление, занимавшее стратегическое положение, переименовано в форт Дюкен. Несмотря на то что Полукороль со своими воинами пришел на помощь англичанам, их было слишком мало; что могли сделать 34 британских солдата против тысячи французов, прибывших на 360 лодках и каноэ, да еще и с восемнадцатью артиллерийскими орудиями?

Как только эта новость облетела лагерь, у необстрелянных солдат душа ушла в пятки. Вашингтон изо всех сил пытался их подбодрить, чтобы предотвратить массовое дезертирство. Он встретился с Полукоролем и уверил его, что их небольшой отряд — только авангард, а сзади движется «бесчисленное множество наших воинов с большими пушками, провизией и боеприпасами». Разумеется, это был обман, полковник Фрай вел с собой чуть больше сотни солдат.

Надо было действовать, причем быстро. Вашингтон взял на себя смелость написать вице-губернатору Пенсильвании Джеймсу Гамильтону и губернатору Мэриленда Горацио Шарпу, прося о подкреплении. Прекрасно понимая, что такие «шишки» вряд ли воспримут всерьез обращения 22-летнего юнца, он тщательно продумал их. «Прежде всего прошу Ваше превосходительство простить мне мою дерзость, поскольку не имею счастья находиться в числе Ваших знакомых», — писал он Шарпу. Но дальше он в ярких и образных выражениях побуждал губернатора к активным действиям, предрекая, что нынешнее столкновение «выведет нас из спячки, в которую мы впали, и возродит в каждом свободнорожденном англичанине героический дух, чтобы утвердить права и привилегии нашего короля». И Мэриленд, и Пенсильвания прислали войска.

(Как раз в мае 1754 года в «Пенсильвания газетт» была опубликована политическая карикатура, нарисованная Бенджамином Франклином, заместителем главного почтмейстера колоний, под названием «Объединиться или умереть». Она изображала змею, разрезанную на восемь кусков: Новая Англия, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Мэриленд, Виргиния, Северная и Южная Каролина, и призывала правительства разрозненных британских колоний объединиться для борьбы с общим врагом — французами.)