А как там насчет твоих обещаний остаться со мной навсегда, даже если ты исчезнешь?

Как насчет того, что мы вместе закопали в землю в твоем дворе? Капсула с письмом в будущее – или как там называется эта хрень? Знаешь что, почему вообще меня должно трогать, что ты здесь, маленькая паршивая сердцеедка? Зачем ты снова хочешь войти в мою жизнь?

Говори, говори, не останавливайся.

– Ну, я посмотрела на ее фотки в молодом возрасте, ну, то есть это она мне показала, когда мы вместе сидели, – так вот, она действительно была похожа на меня. В этом безумии есть своя логика, правда? Наверное, богатые пары делают подобные вещи постоянно. Обмениваются, на какое-то время получают молодые тела и пытаются снова разжечь искру любви. Разумно. Логично. Но они в основном делают это в отпуске, в одиночестве и меняют оба тела. А она хотела, чтобы ее муж – как она это сформулировала? – «испытает, что такое измена, при этом на самом деле ей не изменив». Пусть газеты будут писать, что он встречается с молодой девушкой, пусть папарацци публикуют всякие снимки – да хоть что. Но это будет в моем теле – и все будут думать, что у него роман со мной, понимаешь?

Это правда Тамар-которая-как-я-думал-всегда-будет-со-мной? Правда? Именно это я сейчас обязан выслушивать? О твоей маленькой интрижке, в которой ты играла роль любовницы?

Эй, постой, постой, а как там диски, которые я тебе давал послушать все эти годы? Ты приходишь сюда и начинаешь со мной беседу, не сказав перед этим: «Вот, забирай весь свой странный джаз», или «Извини, что я пропала», или, скажем, что-нибудь вроде «Я не хотела, чтобы мальчик, которым ты был, влюбился в меня, а потом нагадить ему в душу и исчезнуть, чтобы ты потом долгие годы не доверял вообще ни одной женщине»…

– Если честно, то эта идея была мне не так уж и противна. Я понимала, что дело не очень чисто, но быть немного чокнутой иногда необходимо. И если говорить философски, я за «майнд», а не за «боди». Человек – там, где его душа, а не там, где его тело, согласен? Некоторым было бы стремно обмениваться, они бы сказали: поди знай, чем они там будут вместе заниматься, – но так можно сказать о любом обмене. Поди знай, что будут делать с твоим телом, когда ты находишься в другом месте? Может, тот, кто сторожит твое тело, чтобы тебе не пришлось терпеть, как тебе лечат зубы, – на самом деле пристает к медсестре? Вся идея в том, что тебе возвращают «грязное» тело, – это просто очередной повод искать, от чего бы стошниться. Если моей души там не было, когда это происходило, то это происходило не со мной, – вот что я скажу. Так что я ответила, что подумаю, но если серьезно, то после того, как она назвала цену, уже по дороге домой я твердо решила, что соглашусь. Два месяца изучать ее досье, еще три месяца провести в ее теле – и я обеспечена на пять лет вперед. На пять лет!

Мне не понравилось, как развивается эта история. Ясно, что она захочет остаться в твоем юном теле. Это еще Эйнштейн открыл. Все предметы в мире падают вниз из-за искажения пространства и времени, потому что все стремится туда, где время течет медленнее, где меньше стареют.

Может, вместо этого расскажешь, как на самом деле тебе хотелось не терять связи со мной, но тебя посадили в пещеру, а ее охранял огромный медведь с ружьем и глазами-лазерами и не выпускал тебя?

– Ну, мы обменялись. Я была в ее теле, и мне казалось, что я понимаю, зачем ей все это было нужно. Они жили совершенно отдельно друг от друга. Когда он в разъездах – она дома; когда она дома – он куда-нибудь уезжает. Мы с ее мужем виделись от силы пару раз. Они спят в разных комнатах, им уже не надо воспитывать детей: все выросли и свалили. Как это у него до сих пор не было романа? Непонятно. Может, был. А может, она каждый год обменивается с кем-нибудь новым. Я не знала этого – да меня и не интересовало. Я представлялась мадам Ламонт, участвовала в открытиях галерей, в ужинах с политиками, иногда – в ее теле, которое ты сейчас видишь перед собой, иногда – в другом, ведь раньше она иногда обменивалась в поездках. Иногда мне приходилось напоминать самой себе по утрам, кто я и где я. Я Тамар Сапир, я в теле какой-нибудь японки, но делаю вид, что я жена миллионера, которая якобы обменялась с японкой, чтобы быть почетной гостьей на конференции о «женской силе», которую организует журнал ее мужа. Как-то запутанно. Но я старалась играть роль. И только один раз прокололась. И кстати, она тоже отлично справлялась. Все были уверены, что она – это я, а я – это она. И тут три месяца кончились. Угадай, что произошло.

То, что и ожидалось, ясен пень. Новое тело – молодое – понравилось и ей, и ее мужу, и они подумали: о, а почему бы его не оставить себе навсегда?

– Так что же? – спросил я.

– Эта сука не обменялась обратно! – воскликнула она. – Я ждала в тот день и час, на который мы договорились, – и ничего! Я звонила – они не отвечали. Наконец я дозвонилась ей – знаешь, что она сказала?

Да понятно, тоже мне загадка.

– Они просто обращались со мной так, как будто я – это она. Оба! Как будто она – это я, а они действительно случайно встретились на каком-то турнире по гольфу или на какой-то еще фигне, как они всем рассказывают, и сейчас у них роман, и они вместе. И все тут. А мы с ним – то есть типа она с ним – вообще расстались. Уже несколько месяцев как! И поди докажи что-нибудь. Она знает обо мне все. Все! Такую стопку материалов я ей притащила. И дала ей свой личный код! А я вела себя в последние месяцы как она. И что, я вдруг стану утверждать, что я – не та, кого все видели? Подумают: жена ревнует и пытается что-то выдумать. К ним приходили мой брат и его дети, жарили вместе шашлыки! Он звонил моим родителям – мол, сожалеет о публикациях, которые они могли прочитать в газетах, – а он, естественно, сам слил их, – но сейчас он разводится, у него серьезные намерения. И все ей верят. Потому что она отлично играет меня, а я отлично играла ее, а теперь она в моем красивом теле катается с ним на яхтах, как будто они познакомились только несколько месяцев назад, а я торчу в этом уродском теле без гроша. Выяснилось, что месяц назад она «подписала новый финансовый контракт о безвозмездной помощи». Безвозмездность – за мой счет. Она подписала его, уже когда была в моем теле, и решила сохранить деньги на случай, если я захочу развестись. И все. Но если я соглашусь на развод, то я типа признаю, что я – это она. Короче, меня кинули с двух сторон. И у меня нет ни гроша. И мне нужен ты. Потому что ты – единственное в моей жизни, о чем я знаю, а она – нет. Ты – доказательство, что я – это я.

Что, правда? Я – тот, кто может тебя спа… Так, стоп, я должен этому радоваться?

Как-то обидно. Ты рассказала ей обо всем, кроме меня?

– Давай, что ли, сначала ты докажешь мне, что ты правда Тамар, а не мадам Ламонт, – сказал я.

– Ты мне не веришь?

– Почти поверил. Правда. Просто Тамар, которую я знаю, разбила мне сердце и исчезла из моей жизни, не выходила на связь, а ты как раз выглядишь довольно милым человеком, одно с другим не клеится.

Она сделала грустное лицо.

– Ты прав, – сказала она. – Я повела себя ужасно. Я боялась и думала только о себе, так нельзя. До меня постоянно доходили все эти разговоры о том, что ты делаешь и насколько это законно.