Вечером Маргоша спросила у сына, скучает ли он по Серебристой Чаще и по отцу. На что ее серьезный подросток ответил без промедления:

— Я вижу сны про Серебристую Чащу, и они плохие. Отца я увижу, когда мы с тобой поедем за документами. Перед самым началом учебы.

Маргоша облегчённо вздохнула, а мать, сидевшая рядом на кухне заметила, что у Олега появились новые друзья во дворе.

— Я думаю, что Олег приживется здесь. Уже прижился, верно? — и она хитро сощурилась на внука.

Маргоше подумалось, что у них появились общие секреты. Она встала к раковине и принялась за посуду. То, что Олег с бабушкой нашли общий язык, ее радовало. Ее, вообще, последнее время все радовало. Новая школа, новые коллеги, новые будущие ученики. Школа, в которой ей предстояло работать, а Олегу учиться, находилась в двух кварталах от них. Конечно, это расстояние не шло ни в какое сравнение с расстоянием до школы в Серебристой Чаще. Школа в поселке была видна из окна их квартиры, что всегда стирало грань между работой и отдыхом. Маргарита Васильевна возвращалась с работы и не могла стать снова самой собой, снова обычной женщиной, потому что из окна она видела кабинет учительской или своих учеников, на которых нужно влиять, которых нужно исправлять, корректировать, контролировать. Может это и сделало отношения между нею и Олегом такими искусственными, похожими на сценку из детского спектакля. Из-за того, что она всюду и везде вела себя одинаково. В школе и дома Маргарита Васильевна играла роль образцовой преподавательницы русского языка и литературы и ответственного классного руководителя, который бдит за нравственным обликом своих учеников. Стоило ослабить тогда контроль, стать настоящей, обычной мамой, которая может вспылить и не обязана всегда вежливо улыбаться. Но все в прошлом, слава богу!

Зато у Людмилы из соседнего подъезда с самоконтролем все было очень грустно. Она заметно сдала после истории с Ромкой и срывалась на мужа ещё чаще, чем обычно. Николай только крепко сжимал рот, чтобы ненароком не брякнуть неосторожное слово. Пока родители ругались, Ромка таскал деньги из тайника, который мать устроила в ванной. Прямо под потолком была небольшая полочка, где обычно хранились грубые куски хозяйственного мыла. Ромка однажды заметил, как мать что-то напевала себе под нос и, стоя на стульчике, шарила рукой по полочке. Ромка ещё тогда подумал, отчего у нее такое хорошее настроение. Что ее могло привести в такое умиротворённое состояние? Коричневые бруски хозяйственного мыла? С тех самых пор Ромка сам регулярно шарил рукой по полочке и иногда выуживал оттуда то банкноту, то тоненькую пачку денег, перетянутую резинкой. Когда Ромка спускался со стула после своих поисков, то всегда боялся воротом рубашки зацепиться за железный крюк, который торчал из стены прямо под полкой. И Людмила всегда замечала этот крюк, с которого давно облезла краска, и он был почти черным. Для чего сюда его втиснули? Людмила никогда не пересчитывала, сколько у нее накопилось в тайнике денег. Она этого не делала специально, готовила для себя сюрприз. Думала, что будет туда класть пусть по мелочи, но часто, а потом встанет на большую стремянку и вытащит уже хорошую сумму. И может быть тогда Людмила позволит себе купить красивый модный костюм, состоящий из стильного пиджака и укороченной юбки, и они вдвоем со взрослой уже дочкой будут попеременно в нем щеголять. Поэтому Людмила докладывала деньги на полочку в ванной, всегда стоя на кресле или табуретке, чтобы не было видно, сколько там уже лежит. А Ромка забирал с полки деньги, подставив стул, потому что, если бы он понес в ванную стремянку, мать бы сразу догадалась, зачем ему это.

В тот тоскливый день, когда до окончания летних школьных каникул оставалась всего одна неделя, тучи сошлись в поселке Серебристая Чаща. Темные, мрачные тучи. Их нагнал ветер с каких-то далёких злых гор, где днём и ночью воют волки и кличут беду. С самого утра Людмила ощущала на себе тяжесть этого дня. Она все списывала на перепады давления, на магнитные бури, на что угодно, только не на злой рок, который решил нанести в тот день свой завершающий удар. Утром они с мужем встали как всегда засветло. Казалось, что ещё ночь. Людмила была жаворонком, и ранний подъем ее бодрил. Николай, наоборот, любил засиживаться до полуночи, а утром еле держал глаза открытыми. Хоть спички вставляй. По молодости Людмила злилась на него, что он может спать до обеда. Она все дела переделает, детей умоет, накормит, суп приготовит, а он, знай себе, храпит на весь дом, спит сном богатырским. Людмила была несдержанной, и не добудившись мужа, поливала ему на лицо холодной водой из графина. Иногда просто брызгала. Пока они были молодыми супругами, Николая это совсем не злило. Он просыпался, смеялся, так же громко, как и храпел, бегал за Людой, чтобы ущипнуть ее в отместку. Потом они стали старше, и Николая уже не веселило неожиданное и довольно неприятное пробуждение. Как-то раз Людмила будила его по старинке, холодной водой из графина, а Николай вскочил и схватил ее больно за птичье запястье. Людмила взвизгнула и начала причитать, что он ее бьёт, и как ему не стыдно. С тех пор Николай избегал хватать Людмилу за запястья и, вообще, делать что-то такое, что она могла расценить как нападение. Хотя ему иной раз очень хотелось хоть как-то на нее воздействовать и приструнить. Людмила ещё тогда подумала, что муж охладел к ней. Она не сильно горевала. Никто ещё на пятом или десятом году брака не может сохранить свежести чувств. Сказки это для юных девушек. Она женщина мудрая и взрослая. Ну, охладел. Проблема-то в чем? Уж лучше такой муж пусть будет у нее. Спокойный, надёжный увалень. Не нужно ей такого, как у учительницы, например. Пусть он и побогаче будет, но ведь все знают, какой он грубый, все знают, что жена его синяки пудрит перед уроками. Сейчас-то муж ее уже пожилой человек, наверняка, перестал важничать, но по молодости, что было! Разве можно такое забыть? Она, Людмила, не смогла бы продолжать жить с тем, кого боится. Николая, даже пьяного, даже сердитого, голодного, любого она никогда не боялась. Если он позволял себе лишку, то сам бывал скорее бит. Бит своей маловесной тщедушной женушкой.

Маргоша ехала в электричке с Олегом, как она надеялась в последний раз в этом году хотя бы.