Карлос мягко рассмеялся:

– Богатство вряд ли можно считать большим достижением. И ты должна знать об этом лучше всех, Принцесса.

И вдруг Кэт вспомнилось фото, которое она заметила в гостиной. На нем Карлос был запечатлен в ярком костюме матадора, с лицом столь же гордым и прекрасным, как и сейчас, но без цинизма, ставшего неотъемлемой частью натуры Карлоса сегодняшнего.

– Коррида, – медленно произнесла Кэт. – Она хотела поговорить с тобой о корриде?

– Конечно, хотела, – согласился он. – Все журналисты хотят об этом поговорить.

– Но почему? Потому что это захватывающее действо или потому что очень немногие выбирают карьеру матадора?

– И поэтому тоже, но все несколько сложнее. – Карлос заметил в глазах девушки немой вопрос. – Уже пятнадцать лет минуло с тех пор, как я бросил корриду, а эта журналистка пыталась выведать, почему я это сделал.

– И почему ты ушел?

– Думаешь, я хочу обсуждать эту тему с кем-то вроде тебя? – насмешливо произнес Карлос. – С женщиной, чье представление о работе сводится к самостоятельной покраске ногтей, потому что мастер по маникюру заболел?

Он заметил, как вздрогнула Кэт при этих словах, но ему было все равно. Карлос дал обещание никогда не говорить о тех днях, никогда не вспоминать ту мучительную боль и ярость, которая бушевала внутри его в годы работы матадором. Боль, связанную не с самой корридой, но с жестоким отцом, который сделал жизнь сына невыносимым кошмаром.

Журналистка испробовала все трюки, пытаясь выудить интересующую ее информацию. Она была предприимчивой, в этом ей не откажешь. Когда интервью не пошло так, как ей хотелось, журналистка предложила позагорать, со смехом сняв с себя верхнюю часть бикини, словно это было самой естественной вещью на свете.

Разумеется, Карлос был возбужден, ведь грудь женщины была полной, чувственной, а губы походили на спелые вишни. Однако ему никогда не нравились женщины, предлагающие себя.

Он взглянул в голубые глаза Кэт Бэлфор. Может, следует рассказать ей об этом – ведь она поступает так же? Пытается одурачить его своими невинными глазками и надутыми губками. Возможно, ему следует сообщить Кэт, что, несмотря на все старания соблазнить его, она здесь исключительно ради работы. Карлос дал слово ее отцу о том, что он научит Кэт понимать обязательства, а он всегда держал обещания.

Так почему же он поцеловал ее? И почему даже воспоминания об этом поцелуе заставляли его возбуждаться снова и снова? Возбуждаться так сильно, что единственным его желанием становилось сию же минуту схватить Кэт и овладеть ею прямо здесь и сейчас.

– Тебе лучше позавтракать, – хрипло произнес Карлос. – А потом принимайся за работу и убери беспорядок в гостиной.

Кэт бесстрашно взглянула в холодные черные глаза:

– А если я этого не сделаю?

– Если не сделаешь? Ну тогда, Принцесса, я быстро потеряю терпение, – ответил Карлос, разворачиваясь и направляясь прочь. – Ты должна помнить, что чем быстрее ты возьмешься за ум и станешь выполнять свои обязанности, тем быстрее сможешь уйти, освободив нас обоих от невыносимой муки лицезреть друг друга.

Кэт стояла, не в силах пошевелиться, глядя ему вслед. Она автоматически прижала кончики пальцев к губам и сразу же ощутила возобновившийся бешеный ритм сердца. «Тот поцелуй ничего не значил», – напомнила она себе.

«Интересно, – подумала она, – что это за звук?» И тут она поняла – это звук заводящегося мотора. Карлос уехал. На самом деле уехал.

Подбежав к борту яхты, Кэт увидела катер, рассекающий сапфировые волны. Ветер развевал кудрявые черные волосы управляющего катером мужчины, а солнце придавало его гладкой оливковой коже оттенок расплавленного золота. Кэт показалось, он похож скорее на некое языческое божество, чем на человека из плоти и крови.

На один краткий миг их взгляды встретились, и она в который раз поразилась необычайной холодности его глаз. Наверное, он хочет продемонстрировать, что волен приезжать и уезжать, когда пожелает, в отличие от Кэт, или насмехался над ней и сложным положением, в котором она оказалась.

Похоже, она действительно в ловушке, без надежды на спасение.

После отъезда Карлоса Кэт внезапно осознала, что еще никогда в жизни ни за кем не убирала. Во всех школах, которые она посещала – и из которых ее потом выгоняли, – всегда был человек, выполняющий грязную работу за богатеньких учениц. Даже дома она как-то умудрялась ускользнуть от рутинных дел – возможно, потому, что ее милую спокойную мать было легко задобрить.

Когда мать Кэт развелась с Оскаром и вышла замуж за Виктора, никто из детей не был против их союза. И все же Тили Бэлфор чувствовала вину и безумно баловала своих ненаглядных дочерей. А так как Кэт была младшей, ее испортить было легче всего.

А потом, в их доме всегда сновали толпы слуг, приглядывающих за порядком в особняке. До того, как…

Кэт поспешно смахнула выступившие на глаза слезы, появляющиеся каждый раз при болезненных воспоминаниях из ее детства. Но в этот раз эти мысли не хотели уходить.

Когда Виктора убили, никто не осмеливался просить Кэт делать что-то вопреки ее желанию. А даже если и находились подобные люди, она просто сбегала от них и своих проблем.

Но теперь все изменилось. Потому что впервые в жизни Кэт некуда было бежать. Более того, рядом с ней находился мужчина, которого она не могла уговорить или обхитрить; мужчина, которого она все еще желала, как бы ни пыталась она отрицать сей факт.

Кэт ощутила волну паники, но усилием воли подавила ее. Паника парализует, но ничем не поможет в сложившейся ситуации. Ее единственным путем к спасению и свободе был путь труда. Ей придется сотрудничать с Карлосом Герреро, хотя каждая клеточка ее тела буквально вопила от ярости.

Кэт отправилась осмотреть камбуз, где обнаружила шкафчик с бесчисленным количеством щеток, ведер, тряпок и чистящих средств, и, взяв некоторое количество оных, отправилась убирать гостиную.

Первым делом Кэт избавилась от золотистого бикини, поспешно запихнув его в мусорное ведро. С довольной ухмылкой она вывалила поверх купальника остатки еды, с наслаждением наблюдая, как проседает ткань под весом банановой кожуры. После этого Кэт собрала всю дорогую фарфоровую посуду в огромную стопку и отнесла всю эту конструкцию на кухню, оставив ее возле раковины.

Затем Кэт распылила средство для чистки мебели, чтобы придать комнате аромат чистоты. После чего, решив, что ее обязанности исполнены, переоделась в купальник, взяла журнал и улеглась в шезлонг возле бассейна.

Наверное, плавать здесь истинное наслаждение – кожу нежно омывает солнечный свет, волны неспешно раскачивают яхту… Но в данный момент Кэт была необычно возбуждена и не могла сосредоточиться ни на одном деле, потому что перед ее глазами стоял образ сурового красавца с блестящими черными глазами.