— Скажи, это правда, что у тебя яркие синие глаза, большие и лучистые, как васильки, — пробормотал он, — а волосы цвета золота, губы оттенка коралла, кожа как спелый персик?

В висках Флер стучала кровь. Каждое прикосновение возбуждало и сладостно разливалось по телу. В следующее мгновение, Ален впился в ее губы жгучим, жадным поцелуем, в который вложил всю страсть, накопившуюся за годы воздержания. Флер отвечала ему пылко, она ведь любила его всей душой, всем сердцем и была готова на все. Однако, когда казалось, что пучина вожделения затягивает их обоих, Ален вдруг резко отстранился и, тяжело дыша, произнес:

— Прости меня! Два года, словно монах, я был лишен женского общества, в смысле любовных утех, которым по натуре своей вовсе не чужд… Но сейчас это нисколько меня не извиняет.

Ей было страшно слушать его хриплый голос, смотреть на его побелевшее лицо.

— Флер, ты простишь меня?

— Перестань, Ален. — Она хотела обнять его, но он поймал ее руки и не дал этого сделать. — Почему ты извиняешься?.. Я ведь твоя жена.

— Мне жаль, что я обманул тебя, буквально заставив выйти замуж за калеку… — Наступило неловкое молчание, потом, справившись с собой, Ален продолжил: — Я должен сказать тебе правду, ты ведь никогда не обманывала меня, и я не могу поступить с тобой по-другому.

Флер похолодела, она поняла, что услышит сейчас что-то крайне неприятное.

— По разным причинам, одну из которых ты знаешь, мне была нужна жена, а ты казалась мне идеальной кандидаткой. Внимательная, заботливая, добрая — что еще нужно человеку в моем положении? О том, какая ты внешне, — я не задумывался. Ужасно другое: никто раньше не удосужился сообщить мне, что ты — очень, очень красивая девушка и, наверное, имела возможность выбирать из десятка поклонников. Поверь, я был потрясен, услышав, как описал тебя Луи. Вообще-то я подумал, что это один из его глупых розыгрышей, поэтому дотошно и подробно расспросил его…

— Значит, если бы я оказалась синим чулком не первой молодости, с толстыми ногами и в длинной юбке, такой женой ты был бы сейчас доволен? — ехидно сказала она, задев Алена за живое.

— Мне не до шуток. Флер. Я не понимаю, почему ты приняла мое предложение?.. Чем объяснить согласие красавицы связать свою жизнь со слепым? Поскольку деньги и роскошь для тебя не очень важны в силу воспитания, остается одно — ты по молодости совершила опрометчивый, глупый поступок…

Ее сердце испуганно дрогнуло. Пусть лучше он заподозрит ее в эгоистических, например, устремлениях, чем в глупости! Стараясь удержать предательски дрожавшие губы, которые могли выдать ее обиду, Флер ответила ледяным голосом:

— Ты не учел, где жила Флер… Гиллингхэм — ужасная дыра, я всегда мечтала удрать оттуда и не могла пропустить возможности это сделать. Так что не нужно осуждать себя, Ален. Ты купил меня, но я и сама хотела, чтобы меня купили, и только время покажет, кому из нас эта сделка принесет выгоду… Давай оставим все как есть.

Его ноздри затрепетали. Кажется, он был столь ошеломлен, что не мог найти слов для ответа. Просто, досадливо махнув рукой, повернулся и вышел из ванной. Тут-то Флер и разрыдалась. Горько, безутешно.

Во всяком страдании есть вершина, достигнув которой человек перестает ощущать боль. Сердце Флер заледенело, в душе не осталось надежды. На счастье с любимым человеком можно было поставить крест…

От идеи немедленно вернуться в Англию она отказалась сразу: решила — не стоит травмировать отца и мать, хотя и знала, что всегда может рассчитывать на их сочувствие и помощь. Да и графине лучше не знать о том, какая пропасть лежит между сыном и его женой. Ален особо это подчеркнул, когда встал вопрос о том, где им разместиться.

Флер согласилась, что, когда графиня поблизости, они будут притворяться мужем и женой. Согласиться-то она согласилась, однако отныне ради свекрови надо держать свое слово, даже если придется навсегда поселиться в этом доме… Флер приняла и другое решение — она больше не станет потакать капризам Алена и безропотно сносить его грубости. Хотя будущее представлялось ей безрадостным, нельзя позволять Алену делать ее жизнь вовсе невыносимой.

Флер оделась и неохотно пошла вниз, по пути разглядывая анфиладу комнат и залов. Широко раскрыв глаза, девушка всматривалась в потолки, искусно расписанные то гирляндами цветов, то летящими фигурами ангелоподобных танцовщиц. Из высоких узких окон свет падал на стенные панели, украшенные столь затейливой резьбой, что она казалась работой ювелиров, а уж никак не резчиков по дереву. Кованая изящная решетка поддерживала перила широкой мраморной лестницы, спускавшейся на первый этаж, где пол был выложен мозаикой из белого и розового мрамора. Потом, изрядно поблуждав, Флер попала в библиотеку. Здесь, от пола до потолка, в шкафах стояли тысячи книг в разноцветных переплетах. Узенькие лесенки вели к антресолям. «Вот прекрасное место для уединения», — подумала Флер и решила, что непременно им когда-нибудь воспользуется. Среди книг ей было как-то уютнее и спокойнее.

— А, наша прелестная Флер! Как я рад, что обнаружил вас здесь. Ну, давайте знакомиться.

Увидев, как девушка от неожиданности вздрогнула, Луи виновато развел руками.

— Извините, если испугал… Пойдемте, выпьем, я хочу избавиться от робости, которая, уверяю вас, посещает меня не часто….

Флер невольно улыбнулась. Какого бы мнения не был о нем Ален, она не могла устоять против озорного, откровенного характера своего нового родственника.

— Спасибо, — кивнула она. — Я тоже, признаться, несколько оробела, знакомясь с вашим домом…

В буфетной он подошел к столу, уставленному разнообразными бутылками.

— Перно подойдет?

— Да, все равно, — ответила Флер, немного нервничая, поскольку не представляла, как ей следует дальше вести себя с ним…

Направляясь к Флер с бокалом, Луи незаметно оглядел ее. В голубом платье простого, без вычурностей, покроя она представляла для него совершенно иной тип женщины, чем те, что входили в привычный круг знакомств. Отсутствие макияжа, замысловатой прически, дорогих украшений только подчеркивали ее естественную красоту и здоровье. Волокита Луи невольно сравнил Флер с полевым цветком. Тепличные цветы, как бы ни были они вызывающе яркими, быстро вянут, а свежая, природная красота этой девушки, казалось, обладала особой силой и притягательностью.

Флер пригубила свой бокал — анисовый привкус напитка не очень ей понравился — и спросила, когда появятся остальные члены семьи. Оценивающие, призывные взгляды Луи смутили девушку гораздо меньше, чем тот надеялся, — в данный момент ее занимал вопрос, кто будет за обеденным столом…

— Селестин тоже приглашена? — как бы мимоходом спросила она.

— Непременно. Думаю, сейчас Селестин наводит красоту, чтобы выглядеть неотразимой и подтвердить марку первой красавицы округа. Сегодня она, наверняка, особенно расстарается, хотя объект ее внимания не сможет оценить затраченных ею усилий…