— Так я могу угостить вас пивом в знак временного перемирия?

— Если только это не будет истолковано как взятка офицеру полиции.

— А вы тоже угостите меня, и будем считать это подкупом свободной прессы, — улыбнулась она.

За разговором мы и не заметили, как перешли на «ты». Потом пересели за отдельный столик и скоро болтали и смеялись так, будто были знакомы всю жизнь. Эльвира оказалась очень умной и образованной девушкой, я давно не получал такого удовольствия от обычной беседы.

Часа через три я расплатился и проводил её до дома. Мы попрощались сдержанно, ни о чём не договариваясь, но я был уверен, что завтра вновь увижу её в том же пабе. И более того, я очень на это надеялся…

Следующим утром, придя на работу, я увидел, что комиссар опередил меня. Но сегодня он встретил меня без улыбки, только, сумрачно взглянув исподлобья, буркнул:

— Приветствую, сержант.

— Доброе утро, месье.

— Ещё какое доброе. Смотрите, что я получил сегодня. Подтверждение из пищевого контроля, что в супе, взятом ими на экспертизу, действительно содержится святая вода.

— Значит, мы идём по верному следу. Я прошу разрешения допросить сантехника, который приходил в тот день на кухню чинить трубу.

— Сначала полюбуйтесь на это…

Он протянул мне жалобу, подписанную комитетом матерей спиногрызов из детского сада. Письмо было обвинительного тона. А что хуже всего — обвиняли меня.

«До приезда пана Брадзинского мы жили мирно и спокойно и могли не бояться за наших детей, а теперь везде, где он только появляется, случаются эти страшные происшествия, могли пострадать наши дети, только чудо их спасло. Мы не утверждаем, что именно он совершил эти ужасные преступления, но он вызывает несчастья на наш город. Избавьтесь от него, месье Базиликус, спасите нас и наших детей, пока не поздно. С уважением…» Угу… так… список из тридцати девяти имён.

— Они в чём-то правы. С вашим приездом у нас началась вся эта катавасия.

— Вы называете катавасией спланированные покушения на жизнь граждан вашего города?!

— Пока это бездоказательно, — благодушно отмахнулся шеф. — Конечно, я вас хорошо понимаю, вы у себя в столице привыкли видеть на каждом шагу убийства, покушения, грабёж. Но здесь этого не происходит. Я навскидку назову сотню причин, почему святая вода случайно, подчёркиваю, случайно попала в суп.

— И в вино, и в ведро с водой на празднике задирания юбок?

— Ну-у… да.

— Почему вы в этом так уверены?!

— Потому, мальчик мой, что у меня за плечами опыт и я знаю, когда не стоит хвататься за пистолет и размахивать служебным удостоверением. Я не суеверен, но, может быть, местные жители не так уж неправы. И вы действительно привезли сюда с собой что-то нехорошее, потому что до вашего приезда у нас была тишь да благодать. Проверьте отчёты!

Дьявол, его упёртость ничем не прошибёшь. Я ещё раз подумал о том, что ничего хорошего мне здесь и вправду не светит, вздохнул и сказал:

— Комиссар, я думаю, что мой долг подать рапорт и покинуть округ Дог'ре.

Теперь я понял, что это решение зрело во мне со дня приезда. Мокрые Псы чужое для меня место. Я никогда не почувствую себя здесь дома.

— Может, не надо рубить сплеча?

— Так будет лучше, вы сами это знаете. Из-за меня отравились домовые, я сразу должен был изъять бутылки с вином на экспертизу.

— Но откуда вы могли знать, сержант?! Глупости.

— Я проявил некомпетентность. Попросите прислать на моё место кого-нибудь более… подходящего к службе в городке, где не бывает преступлений. И если позволите… я не хочу тянуть с этим. Тем более что работы для меня всё равно нет. Если всё, что было, — случайности и настоящего криминала здесь нет.

— Как хотите, гнать не буду, но и силой удерживать не могу.

— Что, уходит? — раздалось из комнатки капрала. — Жаль, хороший был парень, третий за год…

Я рассеянно кивнул и быстро вышел. Сбор вещей много времени не занял. У меня их и было-то на один маленький чемодан. Пожалуй, вполне можно успеть на двухчасовой поезд до Парижска. Когда я вышел на перрон, Эльвира уже стояла там. Да уж, похоже, новости здесь распространяются быстрее молнии архангела…

— Не уезжай.

— Как ты узнала? Опять следила?

— Да, — просто призналась она.

Я не удержался от улыбки, такое у неё было бесхитростное выражение лица. Она улыбнулась в ответ, но тут же снова нахмурилась:

— Зачем?

— Я должен уехать, я больше здесь не останусь.

Мы сели на скамейку. Оба не знали, о чём говорить дальше.

— Поезд через пятнадцать минут, мне ещё надо купить билет в кассе.

— Успеется. Посмотри, вот у меня, например, хвост простонародный, толстый, с проплешинами, и нос не пятачковый. Вот, — она гордо повернулась в профиль, — он аристократический, почти как у тебя. Местный маркиз отметился по всей округе когда-то, и нос мне, видимо, достался от прабабушки. А теперь ты.

— Что — я?

— Расскажи всё. Обещаю, что ни слова не просочится на страницы нашей газеты.

— Почему нет? — Я пожал плечами и расслабился. — Но это очень короткий рассказ.

— Вот и уложишься до поезда.

Я уложился в пять минут. Полицейские умеют говорить коротко, сжато и по существу. Эльвира слушала молча. Когда я закончил, она лишь напряжённо сжала губы. Значит, и она не верила мне ни на йоту. Мне ничего не оставалось, как встать со скамьи.

— Мне пора.

— И что, ты как трус всё бросишь и уедешь? А как же дети, все жители нашего города?

— Комиссар считает всё произошедшее случайностью.

— А как считаешь ты?

— Почему ваш городок так странно называется, Мокрые Псы? — вместо ответа спросил я.

— Это старая легенда. — Она пожала плечами. — Давным-давно здесь в каменоломнях среди других рабов трудился один чёрт. Его называли Мокрый Пёс. За его патологическую трусость. Пятнадцать лет он дробил камни и таскал их в деревянной тележке. И все пятнадцать лет надсмотрщики измывались над ним больше, чем над остальными. Не знаю уж, что в нём им так не нравилось. Но как бы то ни было, в конце концов он не выдержал, разозлился на своих угнетателей и в нахлынувшем на него бесстрашии разметал всех и освободил рабов. Потом его выбрали правителем города, и, когда он на пятом году правления погиб от случайной чёрной стрелы, из него сделали чучело, которое теперь стоит у нас в музее. Знаешь, а ты на него похож…

Похож на чучело трусливого местного псевдогероя? Отлично, просто отлично. Вот, значит, как она обо мне думает…

— Ну что, ты в кассу?