своё ты отсидел, вали в расположение отделения, там вас осмотрят медики, и можешь отдыхать, — усмехнулся орк.

Я вышел из автобуса.

На меня уже недобро посматривали «коллеги», большая часть из которых была потрёпана, ранена или со ссадинами.

Хм, намечается веселье.

Глава 5

Вернувшееся отделение быстро осмотрело пять суккубов и вампирша.

К моему удивлению, особого разврата не последовало. Медсёстры просто опустошили эмоции раненых, залечили раны, а потом опустошили их ауры, изъяв энергию себе.

При этом работницы санчасти выглядели весьма раздражёнными.

— Одни уроды, весь аппетит пропал, — пробормотала одна из них, покидая помещение барака.

— Ты про этого? Который девственник? *Цензура=чудак* маячит с запретом на контакт. Всё настроение испортил, ходит, воняет своей невинностью, соблазняет тварь. Висит груша, нельзя скушать! — добавила другая.

Меня осмотрела сама вампирша.

— Жалобы есть? — спросила она с раздражённым лицом.

— Нет, — произнёс я.

— Тогда проваливай, — произнесла Владислава Владиславовна, — настроение портишь медсёстрам, а значит и мне. Я-то предпочитаю их кровь, переполненную наслаждением. Всем настроение испортил, недотрога.

— Да-да, я такой, — усмехнулся я и отошёл в сторону.

Стоило медперсоналу уйти, как вокруг меня столпилось несколько человек во главе с толстяком.

Именно он первым сказал:

— Слышь, псих, какого лешего ты создаёшь проблемы? Некоторые выбрали Край, как путь смерти, только ради этих гурий.

— Если я вам мешаю, просто попробуйте меня победить, — усмехнулся я, — но предупреждаю сразу: кулаки на кулаки, волшебство на волшебство. Я не против вернуться в изолятор.

—… мы ещё поговорим. Надо пожрать горячей пищи, а потом разберёмся с *цензура*, — сплюнув на землю, заявил толстяк.

Похоже, он здесь стал лидером.

Я осматривал их.

Несколько казались нулями, но это было не так: им вернули кандалы. Остальные все были лишены этого аксессуара.

Аура практически всех была ко мне настроена весьма негативно.

Это меня полностью устраивало.

После ужина, прошедшего в отдельной комнате барака, ко мне подошёл толстяк и молча попробовал ударить.

Я увернулся от кулака и ударил левой рукой снизу вверх в его челюсть.

Тот замер, я уже подумывал добавить ещё раз, так как аура этого человека не затихла, но внезапно он рухнул. Притворщик!

— И? — осмотрел я четвёрку его подручных.

Те молча оттащили тело.

Вот же. От смертников я ожидал большего напора. Но здесь было много хитрых и изворотливых.

Наступила ночь.

Я сделал вид, что сплю. Моя аура так же показывала картинку подобного, но непонятно, способен ли кто-то из зрителей оценить мою игру в полной мере.

Я спокойно ждал практически до утра, развивая свой объём, но в какой-то момент ощутил вибрации и успел перекатиться с койки в момент удара.

— Действительно, ножи и заточки я не упоминал, — усмехнулся я, глядя на озадаченного человека, продолжающего дырявить невинную подушку.

— Сука. Не будь этих чёртовых железок, ты бы уже сдох, — прошипел человек с зелёными глазами.

— А-а-а, ты же один из псевдонулей, так давай я помогу, — произнёс я, рванул к нему и быстро коснулся его рук в ходе небольшой потасовки.

*Бух!*

*Бам!*

Артефакты упали на пол, один через рикошет о кровать.

Я перепортил столько моделей подобных артефактов, а у Приказа Таинств всегда была одинаковая команда для этого. Было бы странно не суметь её воспроизвести.

Тем более всё намекало на мощь этого человека, его аура расцветала, а в руках появился свет.

— Природный маг, хорошо-то как, развесели меня, — сказал я, но в место этого мужик резко рванул к окну и попытался сбежать. Я схватил его лентой и вернул назад. — Ты попробовал меня убить. Попросил освободить от оков в качестве последнего желания. Твой выбор: убить меня или умереть.

— Да пошёл ты! — Крикнул зеленоглазый и из его рук вырвался поток света.

Вокруг раздались сонные голоса:

— Что происходит?

— Откуда у Светлячка магия?

— Он дерётся с Психом?

— Давайте убьём придурка, поможем Светлячку!

— Без артефактов что мы можем?

— Да хоть бросить в полудурка стулом.

Вслух было так, но в реальности оказался ещё один природный маг без кандалов.

Так что кроме потока света, который уже поджёг бы здание, не мешай я этому, в меня устремились тени.

Ха-ха, какой баланс.

Вот только…

— Я же предупреждал, магия против магии, — произнёс я, пока мои ленты душили шеи противников. — Но это так скучно. Ну же, нападайте или умрите! Никто не сбежит, а магией я отвечу исключительно на волшебство!

— Да он поехавший, — выдохнул кто-то.

— Ха-ха, какой самонадеянный! Он один, а нас много. Без магии он ничто! — Взревел кто-то.

— Придурок, он тебя вырубил первым на построении, — пробормотал самый тщедушный, однако достал из своего сапога заточку и стал подкрадываться ко мне со спины. В его ауре я видел странные явления.

У всех были разные планы, но сбежать больше никто не пытался.

Я бил аккуратно.

К семи утра всё было кончено.

Когда в барак пришёл Шмат, я уже уложил всех по случайным кроватям.

Следом за орком вошёл Траков, осмотрелся и заявил:

— Все живы, сбежавших не наблюдаю.

После этого эта парочка вышла.

Я же усмехнулся. Первые три дня после линии у осуждённых свободное расписание.

— Что же, раз вас заперли со мной, повторим, как оклемаетесь, — усмехнулся я, подошёл ко второму человеку в кандалах и забрал себе эту пару предметов.

Одновременный эффект помех, подавления и надувания был незабываемой болью, но при этом всего за час с одним артефактом мой объём взлетел почти на семь тысяч, достигнув более девяти с половиной тысяч. Однако последовавшие три предмета с каждым разом действовали всё хуже. В итоге мой объём достиг с 2831 «всего» пятнадцати тысяч.

Днём меня не трогали, а вот ночью все три природных мага, которые пытались сбежать, но я это пресекал, атаковали меня.

Скажу честно, было скучно. У каждого оказалось не больше трёх приёмов, воздушные линии они не видели, так что мне это быстро наскучило.

Утром Шмат зашёл, спокойно осмотрелся.

За ним вошёл Траков:

— Всё в поря… твою мать, три трупа. Кто это сделал?

— Я, — вышел я вперёд, хотя по направлению взглядов в бараке и так всё было ясно.

— Так и запишу, погибли в ходе внутренних разборок, — начал Траков.

— Приказчик, виновный сознался, в карцер, — произнёс прапорщик.

— Ха-ха, нет, по правилам меня должен опросить глава гарнизона для вынесения решения, — усмехнулся я.

Траков усмехнулся и что-то ещё записал в своём блокноте.

Шмат же просто произнёс:

— Это полагается, но не срочно. В карцер!

А я гадал, чем отличается карцер от изолятора.

Как оказалось, разница была в том, что в последнем ночью выключали свет. И всё.

Хотя да, здание-то одно, просто режимы немного отличаются. Ещё и книги нельзя пронести.

Когда я уходил из барака, то слышал сзади:

— Надеюсь, он не вернётся.

— Я ожидал, что на Краю будут психи, но не до такой же степени.

— Что ноете, сами бахвалились жертвами, душегубы.

— Заткнись, Топор, тебя он в первый вечер вообще одним ударом… отпусти… кх-кх…

Какие неженки. Хотя да, реально сильных убили бакланы или я сегодняшней ночью.

Все эти тоже помрут, но не сегодня. Да и вряд ли от моих действий.

Мои воздушные ленты способны пролезть даже сквозь замочную скважину сейфа для изучения личных дел. Пока два десятка человек очухивались, а меня переполняла энергия после выхода на новый объём, времени было много.

Ну, и меня реально накачивало и накачивало, надо было спускать энергию.

Самым сложным стало снова взять под контроль входящий поток. Но небольшое буйство длилось всего час, а напасть и помочь мне с выпуском излишков никто не захотел.

Начальник гарнизона соврал по поводу сбора в наше подразделение всех отбросов. Его речь не менялась от отделения к отделению новичков.

Толстяк по прозвищу «Топор» был здесь самым опасным, но только с артефактами. На воле у него княжеский титул, а сюда он попал из-за организации нелегальной работорговли. Через полгода он мог бы выйти, но у него уж слишком много врагов, а так же специфика его бизнеса частично базировалась на шантаже. Наверняка такого устранят.

Пятеро человек вообще попали сюда за мошенничество и участие в преступных схемах. Не добренькие люди, но как противники полная размазня.

Восемь человек были убийцами с разной биографией.

Выделялась ещё категория людей из четырёх человек. Троих я убил,