О, да, Морган, теперь я тебя понимаю. Я бы тоже не устояла, а если считать, что последний раз у меня был секс с моим бывшим больше семи месяцев назад, то… почему тебе достаются лучшие?

– Да, моё имя Лекс. И я к вам по очень… очень личному вопросу, – улыбаясь, кокетничаю, как идиотка, накручивая локон волос на палец, отчего получаю удивлённый взгляд и сухой кивок.

– Пройдите за мной, – мужчина, которому я бы дала не больше тридцати с хвостиком и, надеюсь, с таким внушительным хвостиком под брюками, указывает рукой, и я тут же оказываюсь рядом с ним, наслаждаясь ароматом его одеколона. Им это разрешено, да? Ну, там, быть такими вот греховно-развратными?

Так, хватит, все порнофантазии нужно оставить на ночь и вспомнить о том, зачем я здесь, как и то, что этот красавчик спал с Морган, а подбирать за ней огрызки я не буду, даже если это очень вкусные огрызки.

Пастор проводит меня в отдельную комнату с креслами и высокими окнами, где, видимо, он и «лечил» Морган.

– Присаживайтесь. Хотите чай или воду? – Услужливо предлагает он, пока я, стараясь быть максимально элегантной, опускаюсь в кресло и закидываю ногу на ногу, отчего шорты превращаются в очень вульгарные трусики.

– Нет, благодарю. Мне бы банан. Обожаю бананы.

Он даже не смотрит на мои красивые ноги и на то, как я одним движением распускаю волосы, взмахивая ими. В кино это обычно срабатывает, а ему хоть бы хны.

– Итак, Лекс, какие вопросы вы бы хотели обсудить со мной? Если это по поводу исповеди, то она проходит по воскресеньям после мессы. Вам следует записаться в нашем журнале, и мы будем ждать вас, – смотря мне прямо в глаза, говорит он. Какой голос! Только от него можно кончить. Нет, я никогда не была помешанной на сексе, но сейчас мне очень этого хочется.

– Боюсь, что мои грехи слишком непростительны, и мне понадобится вся ночь, чтобы исповедоваться вам, – томно тяну я, превращаясь в прожжённую шлюшку, и даже не стыдно.

– Вы ошибаетесь, Лекс. Отец наш всегда видит помыслы, и у него найдётся прощение для каждого из его детей.

Да-да, надеюсь, что и ты видишь мои помыслы, и найдёшь время для очень долгого прощения и для меня. Такого долгого и мокрого, что…

– Простите, но я пока не совсем понимаю, с каким вопросом вы ко мне пришли, – пастор перебивает мои мысли, и я глупо моргаю, не помня, вообще, даже как зовут моих родителей.

– Я… ну да, вопрос. Очень важный вопрос, – медленно произношу, мотая головой. Наверное, здесь распылён какой-то аромат типа афродизиака, ведь иного объяснения такому невероятному магнетизму, исходящему от этого мужчины, нет.

– Вы нарушали свой обет? – Спрашиваю я.

– Приношу свои извинения, но я не расслышал, – удивлённо переспрашивает он.

– Ладно. Вы очень красивы, и, вероятно, среди ваших прихожанок есть женщины, которые очень любят, когда вы изгоняете из них злые силы более интимно, – подбирая слова, наблюдаю, как мужчина бледнеет и сглатывает, шокировано распахивая глаза.

– Мисс…

– Не волнуйтесь, это останется только между нами. Я не хочу, чтобы вы расплачивались за внимание слишком напористых женщин, точнее, за одну женщину, – достаю из кармана шорт телефон и открываю фотографию Морган, поворачивая к нему экран.

– Подождите, вы сейчас обвиняете меня в нарушении клятвы, данной перед моим отцом и жизненным наставником, и намекаете на то, что я имел некую не подобающую связь со своими прихожанками, а точнее, вот с этим ребёнком? – Возмущённо повышает голос он.

– Не намекаю, а говорю прямо. Вы спали с ней примерно десять с половиной месяцев назад, и у неё от вас родился ребёнок, девочка. В данный момент она на моём попечении, и я намерена доказать, что вы её отец, – нагло заявляю. Ой, кажется, он сейчас в обморок хлопнется.

Пастор прикрывает глаза и что-то быстро и беззвучно произносит губами, а я не совсем против, чтобы он был отцом Мими. И с него тоже будет легко взять бумагу о том, что он отказывается от ребёнка. Раз у него такая реакция, то нужно идти ва-банк.

– И простите меня за такую откровенность, но ей не нужен ваш ребёнок, – убирая телефон, продолжаю я. – Она планирует лишь шантажировать вас, лишить звания и сана, опозорить, одним словом. У меня не осталось иного выбора, кроме как, предупредить и помочь вам, ведь было бы очень обидно, если из-за распущенности одной женщины вы бы всё это потеряли, как и уважение ваших учеников. Думаю, за нарушение клятвы… хм, несколько долгих раз, Отец наш найдёт для вас объяснения и оправдания. Поэтому я прошу вас отказаться от прав на ребёнка и написать об этом от руки. Данный документ я представлю своему адвокату, и это поможет вам удержать всё в строжайшей тайне, чтобы последствия этой безбожной и греховной связи не разрушили вашу жизнь, – выпячиваю нижнюю губу, наигранно сетуя на будущее этого красавчика.

– Вам нужно очищение, дитя моё. И очень долгая молитва, которая поможет вам вырвать свою душу из дьявольских лап, – шепчет он, поднимаясь из кресла.

– А мне нормально в лапах, особенно в красивых и очень дьявольских. Только вот ни один епископ не позволит вам дальше вести службу. Не читали книгу «Поющие в терновнике»? Так вот прочтите и тогда поймёте, что может вас ждать, хотя в жизни всё намного хуже, ознакомьтесь со Стивеном Кингом, – улыбаюсь я, тоже выпрямляясь.

Он такой бледный, и губы дрожат. Я ещё не видела, чтобы мужчины падали в обморок и прямо к моим ногам, да и как-то фантазии не хочется портить подобным.

О да, сдайся уже. Всё ясно. Ты похотливый пастор, который благословляет юных дев. И да, я не против, сделай это и со мной.

– Вам нужно время, чтобы всё обдумать, верно? Я оставлю вам свой номер телефона и с радостью встречусь с вами ещё раз, чтобы исповедоваться в своих ужасно дьявольских грехах и оказаться в когтистых лапах его самого.

Понимая, что мужчина слишком напуган и находится в ступоре от новости о ребёнке, подхожу к столу и быстро черкаю номер своего мобильного на какой-то смете, надеясь, что он позвонит в ближайшее время.

– До встречи, святой папочка. Я буду ждать, – посылая воздушный поцелуй пастору, выплываю из комнаты, настолько довольная собой, что хочется и дальше распылять свои флюиды. Одуреть, что может со мной сделать долгое воздержание и духота. Я чувствую себя окрылённой, как будто меня долбанули по голове волшебной палочкой.

Улыбаясь и усиленно крутя бёдрами так, что рискую получить вывих, порхаю к своей машине и даже напеваю какой-то мотив. Вот это пастор. Вот это мужчина. И плевать, что он спал с Морган. Пофиг. Я готова стать самой частой прихожанкой, только бы узнать, насколько благословенны его постельные игры.

Звонок мобильного вырывает меня из омута пошлых мыслей, и я вижу на экране улыбающегося брата и его номер.

– Да, – тяну я, отвечая на вызов.

– Лекс, ты где? Родители уже дома, и они крайне возмущены тем, что нашли пустую бутылку из-под вина и фастфуд в мусорном ведре! Я же просил тебя всё спрятать! – Кричит брат, возвращая меня в обыденный мир с его угрюмыми правилами.