— На кухню от тебя сбежал, — устало ответил Серёга, но без злости. По дороге я много у него выпытала, но он такой уклончивый, что везде недоговорить умудриться. Вот и результат, как говорится, налицо!

— Да чего ты такой смурной, будто жена к любовнику сбежала! — спрашиваю, присаживаясь на боковушку к Сергею. Я ему особо не нравлюсь, но и раздражения он ко мне особого не испытывает. А может и не во мне дело. Раздражён он тем, что находится не там, где хочет, а хочет при этом, — сам непонятно куда. Вижу по тому, как глаза его бегают, и тело напряжено, будто для старта сгруппировалось — такое с людьми происходит, когда они места себе найти не могут.

— Да машину же у него угнали этой ночью, — подсказала мне Валя, сочувственно глядя на молчуна.

У-у-у, как всё запущено. Делов-то на две копейки! Нет, чтобы сразу поделиться, так нет…

— Оно и есть, сбежала! — мой голос звучит немного обиженно. — У родни своей поспрашивай. В семье она, но для тебя так даже лучше. Не нужно это тебе. — Сама не поняла откуда пришла такая уверенность. Опять домовёнок чудит.

— Что ты сказала? — подрывается этот здоровяк, нависая надо мной, как филин над мышью. — Чёрт, почему я сам об этом даже не подумал?! — парень торопливо бежит к двери и, наскоро запахнувшись, обувается. Испуганная Валька бежит за ним хвостом.

Нашла чего боятся. Не там она опасность высматривает. Ох, не там… Раскладывала я на неё, пока в поезде ехала.

— Серёжа, а может оно и правда, не надо? — не замечала, чтобы у подруги раньше голос таким, робким был. — Раз Модинка говорит? Гонки, что ни говори, дело небезопасное…

— Гонки. — Удивлённые возгласы вокруг меня, и чего-то все на меня косятся…

Будто я причём… Я сама про это только услышала.

— Сам факт, Валя, сам факт, — закипает Серёжа. — Ты понимаешь, что они специально сделали это именно накануне? У меня самый важный день подготовки перед гонками пропал! — Валька смотрит на Сергея с сочувствием, но облегчения в ней гораздо больше. — Сколько они ещё будут в мою жизнь вмешивается, а?! — Совсем разошёлся мужик. Довели, видать, знатно, раз так распалился-то. Со мной в машине смирный такой сидел, в меру разговорчивый. — Я что виноват, что в их семье родился? — Воскликнул он отчаянно и тут же пристыдился порыва. Народу-то вокруг него много, и все на него глазами лупим… Смущённый мужик на нерве таких размеров, оказывается, смотрится очень мило и одновременно опасно! Все аж разом глаза поотводили, кроме Лёвы. Видать, он, как и я, не видит ничего зазорного в эмоциях.

— Знаешь, что… — Валька пытается раздеть эту махину.

Наблюдать, что бесплатный цирк смотреть! Серёга выше подруги: она и на цыпочки встала, и подпрыгнуть старается, и с другой стороны обойти. Для полного Валькиного счастья, Серёга ещё и сопротивляется. До подруги быстро доходит, что этак она лишь умается, поэтому она отстаёт от его куртки, вставая у него на пути. Борьба взглядами оканчивается в пользу подруги. Что-то такое в её крови сидит, даже меня порой её взгляд прошибает.

— Проходи, посидим, поужинаем. Мы сготовили. А потом вместе к твоим съездим. Одного не пущу, как ни проси, — включила командира подруга, а Серёга неожиданно согласился, бросив на неё виноватый взгляд.

Надо же, как она его горячий остудила одним взглядом. Ох, чую, не она, так он бы пар на всю мощь спустил. А мощь у него ого-го…

Ох, подруга… как с малы́м с ним возится… вон, обняла как! Ведёт к дивану, будто тот упасть может.

Ну, народ чудит!

А говорят, я странная…

Иду за ними…

Садятся на диван.

— Света, Модина, похлопочите насчёт стола. Я с Серёжей пока побуду. — Как пить дать, щас секретничать будут! Посмотришь на них и, кажется, что эти двое не чужие. Связь какая-то у них не такая… как любовная, но и не любовная вовсе…

Не разберёшь этих двоих…

Одно сейчас вижу точно: стоит Вальке отойти, как тот разом вспыхнет и понесётся, а тогда хоть пожарников вызывай, чтобы его норов из шланга пригасить

— Мальчики, можете тоже помочь. Быстрее сядем! — зову остальных.

Сообразительные, — мигом подорвались, идут следом.

Вообще, заметила, что друзья у Вальки под стать ей, — умные, хоть и разные все.

— Так значит ты и есть, та самая Светочка, — в груди больно сдавило. Привыкла я у Вальки единственной подругой быть.

— Валя про меня рассказывала?! — искренне обрадовалась эта Светочка.

Не, ну я понимаю, что Валька в ней нашла: лупоглазая такая, с виду умная, как и положено секретаршам, — ноги от шеи растут, а из-под юбки коленки торчат и дойки почти целиком напоказ выставила, даром что не лето.

Видная, одним словом…

Не сказать, чтобы красивее меня или Вальки, но чё-то в этой блондинке есть… Смотрит, так, доверчиво, ажно злость на неё проходит. Такая и в подруги сгодиться, коли меня рядом нет.

Стоит. Играет кончиками своих наманикюренных «пальчиков», длиною с копалку для ушей, улыбается, и ждёт от меня ответа.

— Про тебя-то?! Валька всего пару раз по телефону говорила, — неожиданно для себя пытаюсь её поддеть, говоря правду. Опять домовёнок чудит. — Валька больше про Серёгу с Максом и Лёву говорит. — Смотрю на Валькину столичную подругу и ищу хоть какие-то изъяны, но не нахожу. Ещё и взгляд этот, поникший от моих слов.

Хоть бери, обнимай и жалей!

— А про меня? — вклинился Картошечка. Для мужика слишком любопытный, да и похвалу, как ребёнок, любит. Вон как смотрит, с надеждой.

— А про тебя одни восхищения, — нам с Валькой не так часто по телефону поговорить удавалось, но про Вадима я то и дело слышала. Почти так же часто, как и про Лёву. — Благодарна Валька тебе очень и за то, что на работу принял, и за то, что в первые дни освоится помог. Да и я тебе благодарна.

— За что это? — с чего-то насторожился Вадим, будто я на долг какой намекнула.

— Как за что? За подругу! Она ж у меня гордая, — из зала донеслись звуки спора между Валькой и Серёжей. Чего спорить-то? Всё равно всё по Валькиному выйдет. — Так о чём я там? А, ну Валька-то наша налегке уехала в куртюшке своей. Её зима здесь застала, а цены у вас вон какие. Мать ей предлагала полушубок выслать, так столица же… Это я хожу в чём бог послал, да сама пошила, а Валька всё же девка стеснительная. Одежда не ней всегда опрятная, читая, а полушубок тот так износился,