— Ой, товарищ судья извините, шнурок на борцовке порвался, пришлось менять, — выскочил на ковёр Костик.

— Надо было здесь… Ладно. Становись. — Во как, даже первое предупреждение не объявил.

Раздался гонг и красный горец бросился на Левина, словно всю эту минуту газовал, накручивая ручку мотоцикла. Левин за ним два раза подсматривал. Именно так оба раза товарищ Турсунов и начинал. Многие борцы бросаются вперёд в самом начале схватки, надеясь соперника ошеломить, особенного из южных республик ребята. Горячие. Завладеть инициативой этим натиском надеются. Почти всегда это срабатывает. Вообще, Ильхам Левину понравился, он бы его к себе в команду переманил, будь такая возможность. В пареньке чувствовался потенциал. Чуть тактики не хватало. Не умения даже, а тактики. Он просто вкладывал все силы, пытался провести десяток разных приёмов. Какой-то да получится. И выиграл все три свои схватки за явным преимуществом. Один раз только его натиск чуть фиаско не закончился. Другой горец запустил его через себя с упором стопы в живот, но Турсунов потом отыграл балы и до разницы в восемь довёл. Однако ничему не научился.

Владимир Ильич отшагнул от вцепившегося в подставленные руки Турсунова и стал заваливаться, одновременно выдёргивая соперника вверх и на себя. Турсунов понял, что провалился, и пытался исправить ситуацию, выгибаясь. Только хуже сделал, увеличив расстояние. Левин упёр ему ногу в живот, и с классной амплитудой швырнул красного через себя.

— Борцу с синим поясом…

Четыре бала. Хорошо. Ильхам опять бросился на Левина, как на врага народа. Владимир Ильич сделал вид, что решил повторить приём, и когда соперник отшатнулся, пытаясь сорвать захват, то сам бросился на него, сделал два шага вперёд и пока Турсунов соображал, что опять провалился, впечатал замечательную заднюю подножку. Классика жанра. Правда, чуть смазал завершение, не смог отцепиться от соперника и плюхнулся с ним.

— Два бала борцу с синим поясом…

Ильхам встал, отряхнулся, как собака из воды вылезшая, и в третий раз бросился на Костика.

А Левин решил поиграть с ним. Стал отходить, стараясь за линию на ковре не заступать. По кругу пятился. И вынудил на втором круге опять забыть соперника об осторожности и буквально прыгнуть на него. Захват и передняя подножка.

— Четыре бала…

Перерыв как-то быстро начался. Неужели три минуты прошло. Так-то в самбо борются по пять минут без всяких перерывов, но вот сейчас в финальной стадии проводят, как в боксе почти, два раунда по три минуты.

— Ты не тяни Квасин, — подбежал к нему с полотенцем тренер их. — Там в финале бывший чемпион СССР.

— Я не тяну, — Левин прислушался к организмусу. Нормально, только разогрелся. Ни капли усталости не чувствуется.

Банг. Гонг звякнул неожиданно. Левин пошевелил плечами, врезался правым в ковёр, когда захват сорвался. Ничего. Терпимо, достоять до конца схватки можно, но лучше заработать два балла ещё и выиграть за явным.

Событие двенадцатое

— Это… я… проверял твою бдительность.

— Да, молодец. А свою давно проверял?

Хранилище 13

Майор Афонин Сергей Андреевич протянул под нос вахтерше корочку, но по усмешке определил, что этим бабка не удовольствуется. Так и получилось.

— Открой и представься, — небрежным таким тоном произнесла старушка, словно пачками сотрудников МУРа останавливала у своего турникета.

— Похож на ходока? — решил поддержать беседу майор, раскрывая корочку. — Майор Афонтн. Московский уголовный розыск.

— На мудака. Так, что тут. — Она вырвала у Афонина удостоверение, — телефон скажи, где проверить можно?

— Вы серьёзно? — майор потянулся за удостоверением.

— Тут три дня назад махал один корочками, оказались фальшивыми…

— Стоп. Подробнее. Кто такой, где сейчас?

— Сбежал. Я потом смотрю, а фото переклеено. К девкам рвался. Проститутки! Так, телефон говори, — вахтёрша сняла трубку телефона.

Афонин назвал номер начальника отдела. Бабка спросила про рос и цвет волос, где сейчас должен находиться. Прямо будто это не общежитие медучилища, а вход в Кремль. И только после того как положила трубку, бабулька отдала ему его удостоверение и протянула ту самую изъятую ею корочку.

— Капитан УВД Корнеев. Спасибо. Разберёмся. Как выглядел? — майор сунул обе красные корочки в карман рубашки.

— В джинсах, рубашка на твою похожая в клеточку, мне что показалось странным. Волосы длинные. Я органах работала двадцать пять лет. Там битлаков не бывает. Глаза серые, волосы светлые, на лбу почти по центру родинка. Ну, там его фотография вклеена. Не обознаешься, только причёска сейчас другая. Что надо майор?

Афанасьев достал из того же кармана сложенный в четверо листок с рисунком девушки.

— Сниму куртку, жарко у вас? Не видели такую девушку. Портрета и фотографии нет. Только приметы. Желтая курка. Яркая. Сиреневая вязаная шапочка, длинные светлые волосы. Валенки на ногах. Рост метр шестьдесят. Правильный овал лица. Все зубы свои и на месте.

— Да, товарищ майор, не густо. А что натворила?

— Алименты не платит…

— Шуткуешь. Я же не просто так спросила. Ну, там боевая девка или мямля? Тихоня?

— Не знаю. Скорее — боевая. Умеет за себя постоять. — Сжечь трёх человек — это явно показатель боевитости.

— Тонька разве из 217 комнаты. Но у неё такой шапки нет. Такая у Анны есть из 312, но у неё нет куртки жёлтой. И она тихоня. Мышка серая, — бывшая сотрудница, взяла карандаш и погрызла тупую часть, — Ещё из 234 комнаты у одной есть жёлтая куртка, но она повыше будет, где-то метр семьдесят. А! — карандаш хрустнул. — А вот у Лисиной видела куртку жёлтую. Она… Она в тоже в 312 живёт.

— Спасибо. Я пройду посмотрю на них?

— Подожди. Я коменданта вызову. Он тут посидит, а мы с тобой прогуляемся. Только зряшное занятие, скорее всего.

— Чего так? На учёбе? — расстроился майор.

— Какая учёба. Сессия. Большинство дома готовится. Пустое общежитие. Через неделю только выйдут на очередной семестр. Да и то не все, у третьего-то курса практика начнётся. Семён Иванович! — вдруг как заголосит бабка.

Через несколько секунд появился в проходе мужчина в свитере средних лет с большой залысиной.

— Семён Иваны, посиди тут. Я милиционера провожу. Ищут когось в жёлтой куртке.

Сходили. В 312 никого не было, открыл потом комендант своим ключом, но жёлтой куртки и сиреневой шапки не нашли. В 217 Тоньки тоже не было, а вот куртка была, висела на гвоздике. Сиреной