— Ну, во-первых, у меня нет загородного дома, — сказала Лиля. — А во-вторых, я совершенно равнодушна к цветам. Даже в юности не любила, когда мне дарили букеты. Мне всегда так жалко, когда цветы срезают. В букете они стоят пару дней и умирают. Наверное, поэтому я их и не люблю. Не могу смотреть на их медленное угасание.

— Глупости это, — неожиданно резко ответил Ковалев. — Когда цветы срезают, корни получают новый толчок для роста. Это как женщине при стрижке отрезают волосы, несущие отрицательный заряд, память о всех приключившихся неприятностях, и она выходит на улицу с новой, легкой прической. Вот и у цветов так же. Новые побеги вырастут, а срезанные старые будут кого-то радовать, пока, как вы изволили выразиться, медленно не угаснут. Это ли не прекрасная судьба — нести радость людям до самой своей смерти.

— Вы извините, я тут с детьми, а они куда-то подевались. — Лиля повертела головой и обнаружила Гришу и Матвея, увлеченно беседующих еще с каким-то мальчиком у самого выхода на сцену. — А, вон они. Пойду проконтролирую, чтобы на сцену не выскочили, а то с них станется.

— Был рад знакомству. — Ковалев снова склонил голову в церемонном поклоне и наконец-то от Лили отстал. Она вздохнула с некоторым облегчением, потому что не терпела пустых разговоров.

Отделавшись от владельца «Мира цветов» и кляня Машку на чем свет стоит, она поспешила к детям.

— Ну что, вам очень скучно или еще минут двадцать выдержите? — спросила она, краем глаза наблюдая, как нарядные толстушки-конкурсантки гуськом выходят на сцену.

— Потерпим. — Матвей поднял на нее серьезные, почти взрослые глаза. Гришка согласно помотал головой, видимо, увлеченный разговором с третьим мальчиком, а тот машинально посмотрел на Лилю, и она вдруг поняла, что хорошо его знает.

— Степа… ты же Степа Лавров, верно? — воскликнула она. Мальчик затравленно кивнул. Выглядел он плохо — бледненький и глаза заплаканные. Лиля оглянулась в поисках Степиной мамы.

Вместе с Верой Лавровой она когда-то лежала в одной палате роддома и неожиданно сдружилась. Их мальчишки — Гриша и Степа родились с разницей в один день. Жили молодые женщины недалеко друг от друга, поэтому в первый год вместе ходили гулять с колясками. Потом Гришке исполнился год, Лиля вышла на работу и со своей приятельницей встречалась лишь изредка. Иногда они выбирались в парк аттракционов вместе с мальчишками. Затем Лиля развелась и переехала в другой район города, и теперь их общение с Верой сводилось лишь к редким телефонным разговорам да поздравлениям мальчишек с днем рождения.

В последний раз они виделись года два назад, случайно встретились в торговом центре. Вера выглядела нервной и дерганой, видно было, что у нее какие-то неприятности. Какие, она не сказала, а сама Лиля в душу ни к кому не лезла. Несмотря на то что за прошедшие два года Степка вырос, узнать его все-таки было возможно.

— Степа, я тетя Лиля, а это Гришка, — сказала она, желая растормошить мальчика, который выглядел не просто грустным, а еще и вялым. Болеет, что ли.

— Помню, — безучастно сказал он.

— А мама где? Ты с мамой сюда пришел? — спросила Лиля. Непонятное чувство тревоги вползало куда-то под ребра, заставляя сердце биться чаще.

— А мамы нет. Мама умерла. — Губы Степы набухли, глаза налились слезами, и он отчаянно заплакал, так, как плачут от большого горя взрослые — беззвучно и горько.

— Как умерла? Когда? — Голос Лили съехал до шепота. Она присела на корточки и прижала рыдающего мальчика к себе. — А с кем ты тогда сюда пришел?

— С папой. И с бабушкой. — Степа уткнулся ей в плечо и зарыдал еще горше.

— Степка, ты чего тут? — Откуда ни возьмись, рядом с Лилей присел здоровенный, давно не стриженный мужик в джинсах. — Ты знаешь эту тетю?

— Вас, кажется, Сергей зовут. — Лиля смутно припоминала мужа Веры Лавровой, которого видела один или два раза. Вроде бы он тогда, когда они гуляли с колясками, работал в милиции. Хотя в последнее время она его не встречала. — Я — приятельница вашей жены. Хотя вы, наверное, меня не помните. Скажите мне, что случилось? Давно Вера умерла?

— Три дня назад. — Голос мужчины звучал глухо и отрывисто. — И она не умерла, ее убили.

— Как убили? — Лиля разом охрипла. — Этого не может быть. Я не видела в сводках имени Веры Лавровой. Я бы обязательно обратила внимание.

— Она не Лаврова, а Пушникова. Мы развелись два года назад. Степка, иди ко мне. Успокойся, сынок. Не плачь. — Он говорил, да и вообще выглядел как-то растерянно. Степка отклеился от Лилиного плеча и теперь рыдал еще горше, уткнувшись в широкую отцовскую грудь.

Потерпевшая по фамилии Пушникова в сводках была. Это Лиля помнила. У нее вообще была отличная память на факты и события. Вера Пушникова была найдена со следами удушения в своей машине у салона красоты. И было это действительно три дня назад. На ее груди был найден какой-то цветок, а в левом ухе отсутствовала сережка. Лиля помнила, что сочетание этих двух обстоятельств ей категорически не понравилось. Вот только ей и в голову не могло прийти, что жертвой неизвестного пока убийцы стала Вера Лаврова.

— Развелись, а я не в курсе, — тихо сказала она. — Вы извините, Сергей. Я не хотела расстраивать Степу. Я просто не знала.

— Да ничего. Он почти все время плачет, не отошел еще, — хмуро сказал муж Веры, оказывается, перешедший в разряд бывших. — Он только вчера вечером ко мне переехал. Мы еще друг к другу не притерлись. Вот и приехали сюда, к бабушке поближе. С ней ему как-то легче.

— Бабушке?

— Валерия Сергеевна Лаврова — организатор этого балагана — моя мама. Она не могла сюда не приехать, они к этому конкурсу дурацкому чуть ли не три месяца готовились. Так что пришлось нам со Степкой ее сопровождать. Чтобы дома не оставаться одним.

Мужчина говорил очень откровенно. Заплаканный мальчик рядом с ним потихоньку переставал всхлипывать. Лиля заметила, что Гришка смотрит на него с легким ужасом, видимо, в душе примеривая на себя потерю мамы, и утешающе взяла сына за руку. Не бойся, мол, я здесь, с тобой. Матвей же смотрел на нового знакомого с сочувствием, но без страха.

— У меня тоже мама умерла, — заявил он. — Три года назад. Тебе повезло, что у тебя папка есть и бабушка. А у меня никого не было, тетка только. Но она меня взять не захотела, так что меня в детдом сдали, в интернат то есть. Ну и ничего, живу. Так что ты не реви и папку с бабушкой береги.

От этих слов Лиля даже вздрогнула, а Степка посмотрел на Матвея внимательно-внимательно.

— Я буду беречь, — тихо сказал он, прижался к отцу и снова заплакал.

Все происходящее бесило Лаврова неимоверно. Если бы не страх остаться со Степкой дома наедине, он бы ни за что не приперся на этот дурацкий конкурс. Господи, да кому только в голову пришло проводить конкурс красоты среди толстушек? И зачем мама только взялась за это мероприятие? Хотя ее он очень даже понимал, в пору финансового кризиса каждый заказ в радость, тем более такой крупный. А у мамы за спиной не только коллектив, который нужно обеспечивать зарплатой, но и толком не зарабатывающий великовозрастный сын-балбес, а теперь еще и внук. В такой ситуации за любую работу возьмешься. Деньги, как известно, не пахнут.