— Это несколько увеличит ваш долг господину Прагосу. Вы должны понять: мой хозяин не хочет терять проценты с суммы долга и не станет размениваться на мелочи, на манер ссудной конторы. Вы будете играть и выигрывать, а мы обеспечим вашу безопасность. Считайте это сотрудничеством, так вам будет комфортнее.

— Вот как?! Тогда, вероятно, я буду вынужден отказаться от столь щедрого предложения. Я пошлю с вами своего камердинера, он передаст деньги.

— Вам будет трудно сделать это. Господин Прагос никогда не встречается с теми, кого не приглашал. Что же касается вашего намерения отказаться следовать его указаниям, признаюсь, я имел смелость задать вопрос об этом. Он просил меня передать, что курицу, которая несет золотые яйца, хорошо кормят и берегут. Но если курица не делает этого, ее судьба — отправиться в бульон.

— Вы мне угрожаете?!

— Лишь передаю сказанное. И не трудитесь его искать. Те, кому это будет поручено, сами найдут вас. А сейчас позвольте откланяться, ваш слуга уже несет цветы. Кстати, замечательный выбор! Полагаю, ваша невеста будет довольна.

Подошел Андре, едва заметный за огромной корзиной лилий.

— Послушай, кто такой Прагос? — не давая ему сказать ни слова, спросил Владимир.

— Впервые слышу эту фамилию. Или это имя?

— Очень интересно. Погляди вон на того господина. — Тарло повернулся, намереваясь указать на сутулого. Однако тот исчез, будто растворился среди гуляющей публики. — Проклятье, чудеса какие-то. Он только что был здесь.

Андре кивнул.

— Надеюсь, вы запомнили, как он выглядел?

— Да, серый невзрачный сюртук, сутулость…

— В сюртуке нынче жарко. Если человек сбросит его и выпрямит спину, эти приметы исчезнут сами собой. Это азы сыскного дела. Вы увидели лишь то, что вам хотели показать.

— Это мы еще посмотрим, — пытаясь разглядеть среди публики странного человека, будто припорошенного густым слоем пыли. — Пожалуй, ты прав. В любом случае, задуманное наступление на грани срыва, противник атакует нас с флангов в то самое время, как мы намеревались сокрушить его фронт стремительным ударом. Похоже, имеет смысл обсудить странности этого дела с мадам Ле Блан.

— Вот именно. Экипаж ждет вас, месье.

Граф пожал плечами:

— Здесь до экипажа и до отеля путь почти одинаковый.

— И все же вам лучше поехать.

Тарло удивленно взглянул на камердинера. Тот, как обычно, был невозмутим, но за простецким выражением лица граф уже научился угадывать непреклонную волю.

— Ладно, давай прокатимся.

Тарло взял из рук слуги корзину с цветами:

— Хороший выбор!

Еще подходя к фиакру, граф понял, кто поджидает его внутри. Казалось, экипаж просел так, что колеса вот-вот раскатятся в разные стороны. Как ни в чем не бывало, он подождал, пока Андре откроет дверцу, и втиснулся внутрь. Мадам Ле Блан опиралась на свою неизменную трость.

— Рассказывай! — скомандовала она.

И Владзимеж заговорил. Она слушала, в такт словам постукивая по полу, а экипаж катился и катился, должно быть, кружил по столице.

— Вот как! — наконец произнесла она. — Что же там произошло? Кажется, Абдурахман-паша и его шайка замыслили игру краплеными картами. Ты знаешь, кто такой этот Прагос?

— Представления не имею.

— Что ж, узнаем. Пока имейте вид если не испуганный, то встревоженный. Пусть этот Прагос, кем бы он ни был, думает, что вы плотно заглотили крючок. С вами непременно кто-то свяжется, должны же вы как-то передавать выигранные деньги. Пока ничего не предпринимайте. Нужно выиграть время. Я постараюсь выяснить, кто это объявил на нас охоту. Жемчужины Абдурахман-паши сейчас наша единственная зацепка. Она громко ударила тростью об пол. — Кучер остановил экипаж. — Передайте мадам Алисе мои самые добрые пожелания. Пусть бережется вечерней прохлады. Но кроме простуды ей ничего не угрожает.

— Отнеси цветы Алисе, — скомандовал граф, входя в отель. — Я буду ждать тебя в ресторане.

Андре поклонился и начал подниматься в апартаменты. Не теряя времени, граф отправился в уютный ресторан отеля. Зал встретил его вялым гомоном. Недавно проснувшиеся обитатели гостиницы, пожелавшие слегка размять ноги перед утренней трапезой, как и сам граф, сейчас торопились к позднему завтраку, перетекавшему в ранний обед. Метрдотель, завидев дорогого гостя, склонился дугой.

— Как обычно в отдельном кабинете, ваше сиятельство?

— Как обычно, — рассеянно подтвердил Тарло. Из головы его не шел странный господин. Было в нем что-то неестественное, но Владимир никак не мог понять, что именно. — И вот еще, любезнейший! — окликнул граф удаляющегося распорядителя. — Велите принести мне в кабинет бумагу и карандаши.

— Непременно, ваше сиятельство!

— Мерси, — кивнул граф и, погруженный в свои мысли, направился к отдельному кабинету. «Я едва отвернулся, и этот странный тип будто растаял в воздухе. Андре говорил насчет сюртука. Так, вероятно, оно и есть».

Владимир вспомнил чудесные представления в цирке Чинизелли рядом с Михайловским манежем. В прежние времена он часто захаживал туда в гости к одной отчаянно смелой наезднице… Сразу после ее выступления на сцену выходил маг и чародей в смокинге. Поклонившись, он взмахивал руками и тут же исчезал в клубах дыма, а когда дым рассеивался, уже восседал на ковре в чалме и персидском халате. То, что смокинг едва наживлен по заднему шву на тонкую нитку, Тарло знал. Для всего остального нужна была ловкость рук и быстрота. А что, если и здесь? В одно мгновение встать спиной к растущему поблизости дереву, сдернуть сюртук… Он вдруг остановился. Там, в цирке, халат был спрятан прямо под смокингом, так что внешне чародей выглядел довольно упитанным, но широкий восточный халат скрывал внезапное похудание фокусника, а ковер — исчезнувший наряд. Здесь мог быть тот же прием, значит, изменилась бы и фигура. Накладные толстые бока могли быть частью сюртука…

Он устроился за столом, и гостиничный слуга, появившийся, как из-под земли, внес стопку бумаги и остро отточенные карандаши. Граф кивнул и принялся делать зарисовки. Он никогда не числил себя художником, однако прилежная учеба в Пажеском Корпусе и занятия картографией сделали его руку твердой и послушной, а глаз зорким, схватывающим даже незначительные детали. «Здесь все может быть фальшью, — бормотал он себе под нос, стараясь изобразить физиономию незнакомца. — Вроде бы, похоже, — он поглядел на широкие бакенбарды, усы, покатый лоб и будто выпученные глаза. — Итак, человек мог оказаться выше, если бы распрямил спину, усы и бакенбарды можно легко приклеить, а стало быть, и снять. Шаромыжник мог быть худощавее… — Граф взял следующий лист и начал делать очередной набросок уже обритого, расправившего плечи, а заодно и похудевшего шантажиста. — Вероятно, так. — Он посмотрел на получившийся рисунок. — Как интересно… как интересно…» — он, было, встал, но в этот миг