речи), она резко запрокинула голову и осушила кубок тремя крупными глотками и, вытерев полные и чувственные губы ладонью, отставила его.

– Набу-ката-цабат, – продолжила наставлять Индабигаша красотка, – я убеждена, попросит у тебя убежище… А то для чего бы он сюда сбежал из осаждённого ассирийцами Вавилона?

– И что мне ему ответить? – спросил куртизанку озадаченный новоиспечённый царь Элама.

– С тестем Шамаша ничего не следует делать.

– Это как тебя понимать?!– в удивлении вскинул брови Индабигаш.– Я что-то тебя не пойму, дорогая!

– До тебя так и не дошло?

– Ну, да, – Индабигаш стал уже выходить из себя, потому что красотка продолжала говорить с ним не прямо, а какими-то полунамёками, а ему это не очень-то и по нраву было сейчас, и он явно от этого её превосходства начал раздражаться. – Что ты всё-таки предлагаешь?

   Хилина с усмешкой тут же пояснила:

– Конечно, о том, что у тебя объявился один из главарей бунтовщиков, близкий родственник Шамаш-шум-укина, его тесть, ассирийцы рано или поздно, но прознают, и Ашшурбанапал тогда потребует его выдачи…

– И что? Неужели я посмею его не выдать Великому царю?

– Не выдавай его!

– Что-о-о, но ты…ты же…

– Ну, разумеется, не выдавай! Зачем? Поступи иначе.

– Это как же?

– Ты объяви, что взял его под стражу, но ему удалось из заточения сбежать… Однако на самом деле ты его отправь подальше от Суз, Великому царю же отпишешь, что он сбежал, и что ты не знаешь, где сейчас скрывается этот беглец… И что он в тайне скорее всего покинул Элам. То есть, ты напрямую не откажешь Ашшурбанапалу, но за то многие эламиты будут приветствовать побег вавилонянина, и всё поймут…А поступив так, ты ещё и покажешь своим эламским подданным то, что не прогнулся перед ассирийцами и не выдал по их первому требованию вавилонянина-бунтовщика, объявленного их заклятым врагом!

Индабигаш почесал свои растрепавшиеся волосы:

– А что?.. А ведь это верное решение, – наконец-то согласился с Хилиной эламский царь.

– Потяни время, как только получишь от Ашшурбанапала требование. И не мешкая, отправляй беглеца куда подальше, а Великому царю… ну я уже сказала, что ему напишешь. И ещё… ещё ему сообщи, что твои люди сбились с ног и что они его ищут, чтобы этого визиря взять под стражу,– заключила Хилина. – Вот тебе какой я даю совет!

– Да, да, да! Именно так я и поступлю! Но по-о-остой, постой… а куда же мне его пристроить? – уточнился новоявленный правитель Элама.

– Лучше всего его отошли на восток… ну хотя бы в тот же Аншан!

– То есть, его лучше пристроить к персам?

– К ним!

   Хилина была не только проницательна и умна, но и чрезвычайно изворотлива, и Индабигаш всё больше в этом убеждался, и всё чаще к ней прислушивался.

Поистине, а она оказалась полезна для новоиспечённого эламского царя не только в постели.

   ***

   На следующий день новый царь Элама удосужился принять у себя беглеца.

   И только тут Набу-ката-цабат узнал, что, оказывается, ассирийцы ещё не взяли цитадель Вавилона, и Шамаш и его семья пока что живы и находятся в полном здравии.

   Узнав это, визирь, не сдержавшись, расплакался. Нервы у него совсем сдали.

– Прости, государь, – произнёс Набу-ката-цабат, вытерев дрожащей рукой выступившие у него слёзы, – я столько за последнее время пережил. Столько всего случилось…А я ведь всех своих уже мысленно похоронил…Я думал, их уже нет в живых. И что Ашшурбанапал с ними безжалостно поступил. Что он с ними расправился.

– Я тебя понимаю, – кивнул сочувственно Индабигаш. – Ты больше двух лет пробыл в осаждённом ассирийцами Вавилоне. А это что-то да значит!

– Да, да!– поддакнул визирь.– Это было тяжёлое время…Не хочется его вспоминать.

– Ну, конечно, это же не шутки! Тебе из-за этого столько уже пришлось пережить.

   Хилина сидела по правую руку от мужа. Она тоже с любопытством и некоторым сочувствием посматривала на тестя вавилонского царя. Она его немного знала по прежней жизни. Они прежде часто пересекались с ним при Ниневийском дворе. Впрочем, тогда она была ещё совсем юной, почти что девочкой, но сейчас, взволнованный, он её так и не признал.

   Индабигаш велел принести вина и жареного мяса, и предложил беглецу с дороги подкрепиться, прежде чем они начнут разговор. Однако беглец отказался от угощения. Ему было не до него.

– Государь, – обратился тесть Шамаша к Индабигашу, – всё теперь только в твоей воле… Когда ассирийцы узнают, что я здесь, они захотят, чтобы ты им выдал меня… Но я хочу попросить всё-таки, чтобы ты предоставил мне своё покровительство и дал убежище. Не выдавай меня Ашшурбанапалу! Я очень надеюсь на твою милость. Если выдашь- то меня не пощадят и казнят.

Индабигаш на эту мольбу отмолчался. Он не решался что-то сказать. Он напряжённо думал. И довольно-таки долго выдерживал из-за этого паузу. От волнения у него даже проступила испарина на лбу. Наконец, он ожил, заёрзал на троне. Посмотрел на незваного гостя, потом перевёл взгляд на свою пассию, ища у неё то ли поддержки, то ли подсказки.

И тогда…

– Ты можешь не бояться за свою жизнь, – ответила за Индабигаша куртизанка Хилина. Она взяла на себя инициативу и от себя же добавила: – Тебя не выдадут, визирь. Об этом не переживай.

– Мне предоставят убежище? – переспросил с надеждой тесть Шамаша.

– Предоставят.

– Я не ослышался? Это так? – визирь перевёл взгляд на по-прежнему отмалчивавшегося царя.

   Индабигаш наконец-то очнулся и всё-таки подтвердил слова Хилины. Вначале он это сделал не уверенным тоном, а потом уже и более решительно.

   И только после этого Набу-ката-цабат расслабился и принялся утолять голод и жажду.

   ***

   Не открою секрета, если скажу, что и до нельзя испорченные люди не во всём бывают плохи. О ком это я? Да, конечно же, это касалось Хилины. При всех её недостатках куртизанку никто бы не назвал чёрствой. Так что она была по-своему благодарна Индабигашу. Ну, посудите сами, и как не быть ей благодарной? Ведь он всё, что ей пообещал ещё до прихода к власти, выполнил, причём скрупулёзно и до самых мелочей. Несмотря на то, что она ему призналась в том, что не сможет родить ребёнка, он взял её в жёны. И не просто сделал своей супругой, а возвеличил её, объявив в гареме главной. А ещё он забыл в том числе и про её прошлые похождения. А у неё прошлое было очень даже небезупречным, если не сказать откровенно распутным. И об этом между прочим в Эламе уже прознали. Куртизанку Хилину заслуженно считали одной из самых отпетых развратниц, её ведь успело познать бесчисленное