Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И удар чужого снаряда – всегда жесткий и нежданный, со звоном в ушах. Он ненавидел этот металлический звук. Противотанковый, прямо в бортовую броню…
Траку конец!!! И нам тоже? Сейчас нас развернет, подставим бок, застынем, и русские всадят один за другим еще пяток снарядов в наш наводящий ужас танк.
– Клаус, доннерветтер, что с траком? Капут? Не молчи, оглох?!
Ожил механик-водитель, чтоб его треснуло.
– Лейтенант, разорвало защитный козырек над траком. Трак целый!
– Танк на ходу?
– Да, на ходу! Нормально управляется…
– Вперед, Клаус!
Зиммель немедля доложил командиру батальона, что попали под обстрел. Капитан фон Кестлин приказал действовать по обстановке. А это значило, что до подхода основных сил надо было прежде всего выявить и подавить огневые средства противника.
И они себя выявили. В том самом дворе, где чумазый мальчик следил за ними с соломенной крыши (а ведь точно наблюдатель!), обрисовалась очень умело замаскированная противотанковая пушка, та самая, 76-мм. Вспышка – еще выстрел!
Они хорошо прицелились: первый же снаряд угодил в гусеницу танка Мюллера. Машина дернулась, остановилась. И все понимали, что это как смертный приговор. И пока Зиммель лихорадочно наводил прицел, русские артиллеристы всадили в легкую цель, остановившийся танк, прямо под башню снаряд. Сноп, фонтан искр, прощальный салют…
Будь проклята, Пушкарная!
Зиммель успел: один за другим послал два фугасных снаряда. Один уничтожил противотанковое орудие, второй попал в крышу избы. Её снесло, как от удара огромного железного кулака. Остатки соломы занялись оранжевым огнем.
Танк Мюллера сразу загорелся, потом вспыхнул ярким пламенем, тут же повалил черный дым. Все так и остались под броней. В эти мгновения Вильгельма как жаром обдало, почувствовал на себе, как заживо сгорают его ребята. Пот заливал глаза, и надо продолжать бой.
Зиммель не стал лезть напролом в деревню. Он свою задачу разведки боем выполнил. Они потеряли «тигр». Но и уничтожили одно орудие.
Он приказал Вольфу отойти задним ходом до ближайших естественных укрытий.
Командир батальона фон Кестлин слово сдержал: два взвода во главе с командиром роты обер-лейтенантом Шварцкопфом пришли на подмогу уже через сорок минут. Взвод Ланге зашел с левого фланга русской батареи, а взвод Шульца – с правого. Артиллеристам удалось все же подбить у них по одному танку. А потом все вскрывшиеся позиции орудий накрыли фугасными снарядами. Оставшихся в живых солдат расчетов, оглохших, израненных, но пытавшихся еще вести огонь, добивали из пулеметов и размазывали гусеницами, раздавливая со страшным скрежетом орудия. «Будто кричали от боли», – подумал потом об уничтоженных пушках Зиммель.
После боя командир батальона фон Кестлин собрал командиров, он был зол и не скрывал этого. Три потерянных танка, правда, слава богу, двум экипажам удалось выбраться. Так батальон по численности станет как рота¸ и как мы будем выполнять замыслы нашего командования… Итогом этой филиппики стал приказ: уничтожить очередную деревню на пути «нашего победоносного наступления» (это прозвучало с сарказмом), то есть стереть с лица земли. Деревня эта тоже называлась воинственно – Большая Драгунская. С детства у них, что ли, к армии приписывают?
Первым атаковать деревню выпала «честь», сомневаться не приходилось, Зиммелю. Получив приказ, Вильгельм подумал, что есть хорошая возможность поквитаться с «иванами» за погибший экипаж Мюллера. Деревня располагалась на холмах, и единственный путь пролегал к ней по дороге. И единственный путь к успеху – уничтожать все до единого дома вдоль этой дороги. А все остальные избы будут добивать два других взвода роты. Простенькое, «гениальное» тактическое решение командира батальона! Единственно, что огонь надо вести на предельно коротких расстояниях. И так же почти в упор русские могут отрыть огонь из замаскированных во дворах орудий.
– Христиан, – по имени, хоть и ставил боевую задачу, назвал Зиммель командира полувзвода лейтенанта Вольфа. – Черт знает, что ждет нас в этой деревне. Но чувствую, с хлебом и солью, как у них там, встречать не будут. Поэтому все дома у дороги – наши с тобой. Ты берешь левую сторону, а я – правую.
– Я понял, командир! – козырнул Вольф.
– Ни одного не оставить! Здесь нет населения. Здесь есть только враг! Хватило бы только снарядов! – резко заключил Зиммель.
Вильгельм быстро поднялся на броню и скрылся в башне, закрыв за собой люк. «Тигр» рыкнул и пошел все быстрее под гору, механик-водитель Клаус включил все силы могучей машины. Вот и первая изба, ничем не выделяющаяся, разве что резным наличником на окне. Зиммель увидел, как на нем дрогнула белая с зеленым каймой занавеска. Наверное, ребёнок любопытный, не удержался глянуть на железные чудовища. Наверное, так же со страхом, трепетом и изумлением эти дикие славяне взирали на рыцарей Тевтонского ордена, облаченных в сверкающие латы. И от тяжелой боевой конницы дрожала земля, на которую пришли, чтобы завоевать её огнём и мечом. Эти мысли длились мгновения, и в эти же мгновения наводчик Бруно навел орудие прямо в это окошко. Фугасный снаряд разворотил избу, сорвал крышу, вырвал двери, в адском пламени не оставив следа ни от окна, ни от занавески, ни от обитателей домика.
– Отлично, Бруно! – заорал Зиммель. – Клаус, вперёд, в темпе, к следующей…
Почти одновременно разворотил взрывом избу и Христиан.
И тут Зиммелю пришла оригинальная, несомненно, идея: его воинственная натура не могла без азарта. Ведь бой без азарта, все равно что брачная ночь без невесты…
– Вольф, как слышишь меня?
– На связи… – тут же ответил Христиан.
И хоть Вильгельм чудовищно нарушал дисциплину связи, но будто уже сам дьявол предлагал вместо него этот спор:
– Послушай, Вольф, давай на пари, 150 марок, кто раньше дойдет до конца деревни?
Вольф призадумался, Зиммель ждал ответ сквозь шум помех.
– Хорошая идея, принимаю! – наконец ответил он, в этой чисто военной работе появлялся какой-то интерес.
Почти без остановки танка Бруно всадил фугасный снаряд в следующую избу. Все повторилось, только домик подпрыгнул, двери и крыша отлетели на несколько метров. Клаус объехал пылающие бревенчатые стены, таранить их дело непростое, но он отвел душу, когда свалил деревянный забор. За ним в маленьком дворике прятались обезумевшие от ужаса жильцы дома: старуха в телогрейке, повязанная платком, пятилетний мальчуган и русоволосый паренёк лет шестнадцати.
– Вперед, Клаус, чего застыл?! – потеря времени грозила Зиммелю потерей 150 марок.
Но лишь на мгновение оцепенение этих людей передалось механику-водителю. Он включил передачу, «тигр» пополз, потом рванул быстрее. Парнишка пытался оторвать брата, дергая, что есть силы за руку. Но, видно, так судорожно сжали бабушка и