Рейнхарт вздохнул, не желая сдаваться.

— А разве не трусость — взывать о помощи, дуть что есть силы в свой рог из-за незначащей стычки?

— В таком случае великий Роланд, трубивший в свой рог, тоже трус? — вспыхнула Ранегунда.

Довод, случайно пришедший ей в голову, был сокрушительным. Рейнхарт отвел глаза в сторону, лицо его помрачнело.

Впрочем, перепалка закончилась бы так и так, ибо Бератрам указал на восточный гребень холма, на котором высилась крепость.

— Смотрите! — воскликнул он. — Лошадки уже показались. И они совсем рядом. Добрая для начала примета.

Ранегунда, облегченно вздохнув, махнула рукой и зашагала в указанном направлении. Она шла молча, сконцентрировав все свои силы на том, чтобы не хромать, и какое-то время отлично с этим справлялась.

Правда, лишь до тех пор, пока под ногами ее не блеснул ручеек, пробивший в песке предательскую канавку. Там Ранегунда вновь оступилась, но все же сумела сохранить равновесие, хотя и с огромным трудом.

— Держись за мою руку, герефа, — сказал Бератрам, подходя. — Этим ручьям нельзя верить!

— Нет уж, благодарю, — буркнула Ранегунда сердито. — Лучше следи за собой.

Эварт передал ей поводья и был столь деликатен, что смотрел в сторону, пока она вскарабкивалась на мышастого, стараясь не зацепить юбкой седельную сумку. После удачного завершения процедуры он кивком разрешил остальным выбрать себе лошадей и сам взобрался в седло костлявой гнедой кобылы.

— Позволите мне ехать рядом? — почтительно спросил он.

— Если хочешь, — ответила Ранегунда, подбирая поводья, ибо после трехдневного томления в стойле мерин под ней прыгал и взбрыкивал. Усмирив его, она выкрикнула: — Бератрам, Аделяр, возьмите половину людей и отправляйтесь на запад. Остальные поедут со мной.

Она указала на восток, внутренне вдруг ощутив весь груз ответственности и перед монастырем Святого Креста, и перед братом, и перед Христом Непорочным. Подавив приступ волнения, Ранегунда направила мерина к кромке песка, где суетливо плескались мелкие волны.

— Отправляемся в хорошее время, герефа, — отметил Эварт. — Немногим позже полудня.

— Да, — согласилась она, — до заката еще далеко.

Ей приходилось постоянно сдерживать мерина, ибо тот рвался пуститься галопом. Сзади скакали Карагерн, Фэксон, Амальрик, Руперт, Ульфрид, Уолдрих и Калфри, обычно не занимавшиеся патрулированием в отличие от полудюжины верховых, под началом Бератрама и Аделяра повернувших на запад. Самому старшему из этой семерки — Ульфриду — только-только перевалило за тридцать, младшему — Карагерну — было пятнадцать.

— Вы полагаете, мы найдем что-нибудь? — осведомился после длительного молчания Эварт.

— Об этом знает лишь море, — ответила Ранегунда, резко дернув поводья.

Мерин протестующе вскинул морду, затем раздражение его улеглось и он на какое-то время притих, но бежал тряско, неровно.

— Он хочет размяться, — заметил Эварт, чья кобыла вела себя совершенно спокойно и двигалась мерной рысью.

— Дай ему волю — и он быстро выдохнется, что скажется на обратном пути, — отозвалась Ранегунда. — Пусть упрямится, вскоре с ним все будет отлично.

Через четверть часа Эварт снова заговорил:

— Раньше всадники тут были редки. А сейчас всякий сброд обзаводится лошадьми. Так и ждешь, что из кустов кто-нибудь выскочит.

— Пусть выскакивает, — с деланным равнодушием произнесла Ранегунда, не желая показывать, что ее тоже тревожат подобные мысли, особенно с того момента, как справа от них потянулись рощицы, подчас сбегавшие чуть ли не к самой воде. Сами по себе они выглядели вполне безобидно, но за ними теснились лесные угрюмые дебри. — Пусть. Он получит достойный отпор.

— О да, несомненно, — поспешил согласиться с ней Эварт.

Вдали над приливной линией завиднелась огромная груда принесенного волнами плавника.

— Жуть, да и только, — сказал, морщась, Фэксон, указывая на мешанину переплетенных между собой искривленных стволов. — Говорят, по ночам в такие места люди сносят всякую всячину, чтобы ублаготворить морского бога. А тому, кто придет сюда днем и не увидит никаких приношений, угрожает несчастье.

— А ты держись отсюда подальше, — посоветовал Эварт. — Как днем, так и ночью.

Конники рассмеялись, однако многие из них перекрестились, проезжая мимо завала, а Калфри для пущей верности отвернул голову в сторону.

— Скажите, герефа, — спросил чуть позже Руперт, — долго ли нам еще продвигаться вперед? — Он покосился на лес, подступавший к ним справа.

— Я положила час на разведку, — ответила Ранегунда. — Он еще не истек. — Она повернулась в седле. — Если ты оробел, вынь из ножен свой меч.

Никто из мужчин не последовал столь язвительно высказанному совету, хотя руки многих невольно потянулись к эфесам клинков, проверяя, все ли в порядке, а разговоры затихли.

Постепенно лошади с рыси перешли на трусцу, размеренную и не утомляющую седоков, лишь вдвое превосходящую скорость обычного пешехода. Тени всадников, поначалу скользившие по воде, постепенно стали скашиваться и тянуться вперед. «Как только они совсем вытянутся, я прикажу повернуть», — подумала Ранегунда. Северный ветер с нещадной силой бил ей в левую щеку, не давая вдосталь насладиться теплом предосеннего солнца.

Она уже приготовилась отдать долгожданный приказ, когда Амальрик привстал в стременах.

— Там что-то виднеется! — крикнул он. — В зоне прибоя!

Конники осадили лошадей, а Ранегунда, чтобы получше всмотреться, заставила мерина повернуться мордой к воде.

— Похоже на сундук, и довольно большой. Я попытаюсь к нему подобраться. — Фэксон спрыгнул с седла, передал поводья Карагерну и, войдя в воду, прокричал: — Он тяжелый! И заперт!

— Подтяни его к берегу, — приказала Ранегунда, загоняя мерина в воду. — Есть там еще что-нибудь?

Ее спутники принялись вглядываться в прибрежные волны. Амальрик, защитив ладонью глаза от солнца, вновь встрепенулся.

— Чуть далее, ближе к гроту.

— И возле меня что-то плавает! — крикнул Фэксон. — Похоже на тюк. Не разберу с чем. Может быть, с тканью?

— О! — воскликнула Ранегунда. — Не упусти же его. — Жестом она привлекла внимание Эварта. — Помогите ему вытащить все на песок, а потом сделайте волокуши и везите находки в крепость. Если оставить их на ночь, поутру мы не найдем ничего. У многих из вас есть веревки. Пустите их в дело.

— Да, герефа, — откликнулся Эварт, спрыгивая со своей костлявой кобылы и отворачивая в сторону морду мышастого мерина, чтобы пройти к воде. — Не беспокойтесь. Мы позаботимся обо всем.

— Герефа! — крикнул Карагерн, оказавшийся проворнее своих старших товарищей. — Замок опечатан. На оттиске видны какие-то крылья.