ноги. Тряпка упала с лысой головы, обнажив перекошенный от ужаса рот и безумные кровоточащие глаза, блуждающие по залу. Ирвин знаком попросил компаньонов не предпринимать никаких действий и сделал несколько мягких, кошачьих шагов в сторону алтаря. Взгляд мертвеца обратился на гвардейца, и перекошенный рот, полный гнилых зубов, разверзся:

— ВНЕМЛИ!

Ирвин остановился. Тролль перестал хрустеть кулаками.

— ВНЕМЛИТЕ!

В зале воцарилась абсолютная тишина. Можно было услышать писк комара, если бы он пролетал мимо.

— НЕ ИЩИТЕ ТО, ЧТО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ВАМ!

Ирвин нахмурился. Компаньоны недоуменно переглянулись.

— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ЕЁ СИЛЫ! СФЕРА ХАОСА СОЗДАНА НЕ ДЛЯ ЛЮДЕЙ!

Ирвин вскинул брови.

— А… для кого? — тупо спросил он.

Мертвец стиснул зубы, страшно вытаращив глаза.

— ЗАБУДЬТЕ ПУТЬ К НЕЙ РАЗ И НАВСЕГДА!

Неведомые силы оставили труп, и он рухнул на алтарь, грянувшись головой так, что в воцарившейся тишине звук удара был подобен раскату грома.

Некоторое время компаньоны обдумывали то, что сейчас произошло.

— Это был Инферно? — наконец спросила Люмора. — В теле жертвы?

— Он самый! — прошептал Эббот, пораженный аналогичной догадкой. — Подумать только, Бог Тьмы является в мир, чтобы лично помешать искателям света!

Полоний молчал, погрузившись в глубокие размышления. Барон, опустив меч, тоже не говорил ни слова. Тролль, похоже, был несколько опечален тем, что ему так и не удалось пустить в ход здоровенные кулаки.

— Знаете, я… Я должен рассказать вам кое о чем, — признался Ирвин. — Накануне отбытия… в общем, мне приснился сон. Я увидел залитый светом зал… Ничего нельзя было разглядеть. А потом… голос. Голос, сказавший, что я должен забыть про Сферу Хаоса. Голос, велевший пойти к Его Светлейшеству и сообщить, что наш поход не должен состояться.

— Хочешь сказать, что с тобой говорил сам Фер? — поразилась Люмора.

Ирвин пожал плечами.

— Не знаю. Это был просто сон, да и… зачем? Ведь Бог Света уже приходил в полуденное сновидение Ферзя Эдриана несколькими месяцами ранее. Дал напутствие отправляться за Сферой. Показал, где шпионы могут отыскать карту. А на следующий день, сами знаете, Ферзь Эдриан испустил дух. Если бы ко мне в сновидение пришел Верховный Бог, то, скорее всего, я бы тоже умер, как и достопочтенный Ферзь. И зачем сначала показывать путь, а затем говорить, что туда не нужно идти? Я посчитал, что это всего лишь глупый сон, который ничего не значит. История знает множество случаев, когда люди совершали роковые ошибки из-за того, что путали пророческие сновидения с обычными ночными кошмарами. Я решил не тревожить этими глупостями Его Светлейшество.

— Странно, — нахмурилась Люмора. — Сначала Фер… А теперь еще и Инферно.

— Не забывайте, что это Бог Тьмы! — выпалил Рокуэлл. — Он пытается остановить нас, поскольку не хочет, чтобы такой ценный артефакт попал в руки Его Светлейшества!

— Но мы даже не знаем, в чем заключается ценность этого артефакта, — осадила его Люмора. — И потом, Ирвин, ты не думаешь, что твой сон мог быть навеян всё тем же Инферно? Возможно, это уже не первая его попытка остановить нас?

— Всё может быть, — вздохнул гвардеец. — Инферно коварен… А что скажете вы, уважаемый Полоний?

Жрец поднял глаза и очень серьёзно посмотрел на Эббота.

— Должен признаться, господин Эббот, я нахожусь в замешательстве, — произнес он. — Не исключено, что это и в самом деле гнусная попытка презренного бога Тьмы помешать Свету заполучить нечто чрезвычайно важное. Мне нужно провести ритуал на закате и в молитвах воззвать к Верховному Богу Феру.

— Надеетесь, что Он посетит вас в ночных сновидениях и укажет правильный путь? — уточнил Эббот. — Что ж, возможно, вы и правы, Полоний. Кстати, нам всем сейчас стоит поспать хотя бы несколько часов до рассвета. Я запру дверь наверху и поставлю пару заклинаний на случай незваных гостей! И еще: возьмите все ценное, что сможете найти. Во-первых, вон, видите? — Он указал рукой в дальний угол храма. — Нам понадобятся эти котомки, чтобы нести их вещи, еду и воду. Во-вторых, осмотрите вон те сундуки. Если попадется статуэтка летучей мыши, берите! Люмора, дорогая, можешь пока оставить ту, которую я дал, при себе.

— Пища! — прокатился громовой голос тролля. Он подошел к алтарю и жадным взглядом уставился на тело.

— Ты… хочешь сожрать покойника? — скривился Эббот. — Я, конечно, все понимаю, здесь не «Брагантина» и пива нам не нальют, но…

— Фер скоро взойдет! — напомнил тролль и хищно облизнулся. — У вас есть другие предложения?

— Э-э-э… Пожалуй, нет, — вздохнул Ирвин. — Можешь… приступать.

И тотчас отвернулся, чтобы не быть свидетелем омерзительного зрелища.

— За дело, ребята, за дело! До восхода Фера остались считанные часы!

Глава 4. Гнусности

Озеро Энамо́нэ хранит множество печальных историй. Пожалуй, самая известная из них — о трагической смерти юной Девианны, безответно влюбившейся в Спящего Владыку. По преданиям, Спящий испокон веков пребывал на дне Энамонэ и видел сны, в которых ему являлись Боги и нашёптывали тайные знания. Со временем Владыка обрёл мудрость и открыл третий глаз, если верить слухам деревенских жителей, клявшихся, что собственными глазами видели в холодных водах безразличного ко всему гиганта, пронзающего чёрный небосклон лучом из горящего ока. Все в округе боялись и почитали Спящего Владыку. В честь него на берегу озера воздвигли статую, куда жители приносили дары, чтобы задобрить Богов и не тревожить мирный сон Спящего. К сожалению, статуи просветлённым, которые повсеместно воздвигали в Эйферии и Корвунгарде, служили не только местом почитания и святости, но и источником иллюзий для молоденьких, наивных девушек. К таковым и относилась Девианна, светловолосая деревенская девчушка шестнадцати лет от роду. Она верила в то, что, открыв Владыке око прозрения, Боги на самом деле ослепили его, и только истинные, пылкие чувства способны по-настоящему разбудить Спящего. Каждый день девушка приходила к величественной статуе, украшала её ромашками и васильками и подолгу смотрела на безмятежную водную гладь, ожидая, что в один прекрасный день из озёрных вод выйдет Владыка, обратит на неё своё божественное слепое око и навсегда закроет его, открыв два человеческих.

Если Дети Фера когда-то превратили кусок глины в живое, чувствующее существо, значит ли это, что им не чуждо ничто человеческое?

Значит ли это, что они тоже могут испытывать простое человеческое сострадание?

Владыка озера так и не вышел к ней.

И она решила сама найти путь в его царство.

Всё, что осталось от Девианны, — лишь одна красноречивая фраза на песке: «Спящий должен проснуться». Да и ту вскоре смыли равнодушные волны.

Давно нет уже той деревни и той статуи на берегу, но печальная история Девианны в народной памяти отчего-то