Она оказалась быстрой, но момент броска я не пропустил. Одновременно с коротким замахом ушел в сторону, и с помощью Ларса всыпал ей в лицо горстку муки, замешанной на цементе. И пока она чихала в этом облаке, подскочил сам, развернул ее, и не удержавшись, хлопнул ее по заднице, а потом оттолкнул ее.

Довольно сильно получилось, охотница еще и споткнулась о вздыбившиеся плиты брусчатки. Так что ей пришлось кувыркнуться, но практически сразу она уже была на ногах и смотрела на меня с кровожадным интересом.

— Соня, тебя помочь? — окликнул ее дед, повернувшись в нашу сторону.

— Сама разберусь, — огрызнулась охотница и посмотрела на меня. — А это ты зря…

И дальше стало уже не до шуток. Из просто вредной сучки охотница превратилась в техничную разъяренную кошку. Без психов, без нервов — только скорость, резвость и точность. Мог бы Муха вспотеть, уже давно бы обливался потом.

Томагавки еще оказались какими-то не простыми. Я «лапкой» булыжник разломил, когда промахнулся, а с топорами трижды схлестнулся и не одной царапинки.

Еще дед вмешался — когда понял, что драка затягивается и вообще все может пойти так, что его подруга не справится. Вдвоем они быстро переняли инициативу — дед оказался автором тех метеоритов, что разнесли пол округи, и сейчас, как жонглер, крутил в воздухе десяток миниатюрных копий. Которые, больно жалили, словно дикие осы.

И если сначала Ларс пыхтел что-то про то, что девушек и стариков бить нехорошо, то после парочки пропущенных ударов, вывихнутого плеча и новой кровоточащей шишки на лбу, он требовал только крови! Я и сам уже дрался в полную силу, а то и на пределе — опытная сыгранная пара Орденских охотников быстро отбила желание шутить или нежничать.

Мы кружили втроем по разбитой площади. Дед держал дистанцию, скача по крышам уцелевших моторок и небольших сарайчиков, местного аналога ларьков. Метал в меня камни и бомбил сверху. А охотница скакала вокруг, то стараясь достать меня, то просто поворачивая под напарника спиной.

На этой слаженности я их и поймал. Кровь уже кипела в ушах, защита мейна начинала трещать по швам, предупреждая о скором истощении. Пришлось рискнуть и сделать ставку на скорость. Я рванул на деда, открываясь под девушку, но в последний момент, когда она уже начала движение, врубил вторую скорость Мухи и поймал ее на противоходе.

Подсек по ногам в прыжке, а второй вертушкой отбросил ее в стоявшую рядом моторку. Еще и дверь (при поддержке Ларса) открыл, чтобы голова мимо не пролетела. Глухой удар, стон, вмятина и девушка на какое-то время вышла из игры. А я бросился на деда.

Раскидал, как бейсбольные мячи, все пущенные в меня камни. Проломил стену и часть крыши ларька, с которого он бомбил. Дотянулся, схватил за ногу, лбом отмахиваясь от очередного камня, и стащил его на землю. Придавил руки и начал метелить по морде, пачкая кровью его чудную бороду.

— Матвей! Гордеев! Стой! — со стороны пекарни раздался слабый голос Морака. — Не бей их, это свои! Это Скауты — отряд у них немного чудной, но они за нас.

Я не сразу остановился. Еще разок успел вмазать, под размеренный счет Ларса:

«…это тебе за булыжник… это тебе за шишку… это тебе за ребра…»

Но потом собрался, с шумом выдохнул, будто пытаясь сдуть красную пелену перед глазами, и остановился. Поправил чуть-чуть деда, подравнял съехавший галстук и слез с него.

— Сорян, но вы первые начали.

— Гордеев? Тот самый? — еле шевеля губами произнес дед. — Прости, мы не знали. Как там Соня?

— Жить будет, — я обернулся на девушку, которая уже начала делать первые попытки подняться, держалась за голову и терла по лбу кровь. Потом посмотрел на Морака, — Справишься здесь?

— Да иди уже, я разберусь.

Я обернулся на деда, приложил два пальца ко лбу, типа козырнул и припустил по улице в сторону того района, где жил премьер-министр.

Потряхивало изрядно. И время потерял и, главное, силы. А теперь еще пилить незнамо сколько. И хоть Ленька «нарисовал» оптимальный маршрут, но он все же не Яндекс — время не обозначил, о пробках и перекрытиях умолчал.

И уже через два квартала пришлось опять переходить на подпольное положение. Ныкаться по палисадникам и отсиживаться в подворотнях, пропуская патрули «Прайда». И чем ближе к центру я находился, тем больше их было. Но и обычная жизнь налаживалась — появились моторки и грузовики, снующие туда-сюда. Некоторые даже недосматривали на блокпостах.

Я как раз затаился возле аптеки, когда рядом остановилась две моторки: фургон и полуторка с гербом Львова. Из машины вышли охотники — смешанный состав — мелькнули и львиные морды, и знаки Артемьевских «Мраколовов» и незнакомый мне герб в виде скрещенных бивней мамонта. Забежали в аптеку, что-то там побили, пальнули даже пару раз и вернулись уже нагруженные ящиками.

Бинты, хирургические наборы, спирт и еще какие-то склянки, настолько вонючие даже сквозь стекло, что мазь Вишневского по сравнению с ней можно в машине в виде елочки вешать для свежести.

«…вот не люблю людям гадости желать, но радостно смотреть, сколько этим уродам бинтов нужно…» — неожиданно сказала Харми.

«…ага, подгорает у них там где-то…» — хмыкнул Муха.

«…надеюсь, не дома у Искры…Погнали уже прокатимся…»

Дождавшись, когда сборная солянка «Прайда» загрузится, я подкрался к борту и быстро сиганул в кузов. И уткнулся в спину охотника, пытавшегося привязать ящики к бортам.

«Гусиной лапкой» уткнулся (острым концом) и подхватил оседающее на пол тело. Потом пришлось принимать груз от следующего — мужик просто поставил ящик на борт и ждал, пока его заберут.

Я забрал, отошел поглубже в темный кузов и, выставив «задиру» принялся ждать, когда он полезет сам. Не полез, трижды стукнул по кузову и шустренько пробежал мимо в сторону второй машины.

«…выдыхаем…переодеваемся и едем дальше…» — констатировал Муха.