не то чтобы хреновые, а дела уже уголовно – наказуемые! А ребят, чтобы были с ними, как звали?

– Высокого и красивого русского парня звали Михаил, а кавказца – Заур.

– Ясно. Ни телефона, ни адреса ты её не знаешь, надо думать?

– Почему же? Адреса я не знаю, но телефон есть. В декабре того года мне Настя оставляла, когда звала на Новый Год. Но я не поехала, а телефон остался. Она достала из кармашка передника маленькую записную книжку и, найдя листочек с буквой «Н» продиктовала номер.

Шелестов записал.

– Антон Генрихович! Настя хорошая, просто не везёт ей с мужиками, попадаются то сутенёры, то женатые, то козлы какие-то, наркоманы. Пожалейте её! Я вас прошу!

– Хорошо, Нелли! Тогда позвони ей и передай, что я её жду в отделении. У меня нет желания её искать и гоняться за ней по Москве. А тебе лично, спасибо за помощь, и просьбу твою я принял к сведению! Боря, поехали в контору.

В новый микрорайон Братеево, сыщики приехали, когда уже было совсем темно. Шишкин, как всегда позаимствовал у приятеля его «Жигули», в которых, в адрес прописки Литвиновой Татьяны Георгиевны, приехали Антон и Гудков. В отделенческом «УАЗе», в одиночестве, но с водителем трясся Булкин. Чтобы заполучить «УАЗ», пришлось зампорозыску пообещать раскрытие.

Дом нашли быстро. Зайдя в подъезд, Шелестов, Гудков, Шишкин и Булкин приехали на лифте на одиннадцатый этаж, затем тихо спустились на десятый. Искомая квартира была здесь. Борька прислонился ухом к двери в районе замка. Помотал головой. Тишина. Тогда Антон откинул крышку распределительного электрощитка, вмонтированного в стену, нашёл счётчик с пробками и разом вырубил все четыре пакетника. В квартире началось движение. Конечно, кому охота сидеть вечером в темноте при неработающих телевизоре, «видюшнике» и т. д.

– Сейчас откроют! – прошептал Шишкин.

Глазка в дверях не было, поэтому по углам площадки можно было не прятаться, но вот от дверей все отошли, скорей по привычке – техника безопасности, знаете – ли! Могли стрельнуть через дверь. Так уже бывало.

Замок лязгнул, и дверь отворилась. На фоне темного проема коридора нового дома проявилась фигура молодого парня в расстёгнутой белой рубашке выпущенной поверх красных плавок. Более внимательно Шелестов разглядывать товарища не собирался. Он поднял удостоверение на уровне глаз парня, и приложил палец к губам:

– Тихо, парниша, милиция, это не налет, не трепыхайся! Андрей, вруби свет!

Щёлкнули тумблеры пакетников, и в квартире стало светло.

– Юра, ну, где ты? – раздался капризный женский голос.

Гудков с Булкиным осторожно двинулись в первую комнату, откуда лилась музыка. Борис зашел первым. Парень сидел в кресле спиной к двери и балдел, надев на голову наушники фирмы «Sony». Подошедший Сергей резко сдёрнул с головы парня наушники.

– Милиция! Товарищ! Документы быстренько предъявили.

Тот резко обернулся, и удивлённо уставился на оперов. В комнату, создавая лишний ажиотаж, ввалился Шишкин, держа под ручку первого парня, с заведёнными за спину руками в наручниках. И тут, слушавший музыку парень, резко вскакивает, толкает Булкина в сторону от себя и прыжками несётся к входной двери что было сил. Их ему бы вполне хватило времени, чтобы сориентироваться в неожиданной для него ситуации и принять решение. Все растерялись. Но…! Бац! И парень влетает обратно в комнату, и безвольно падает на пол без сознания. В комнату входит Гудков, потирая мощный кулак.

– Не надо делать резких движений, товарищ! – Гудков, присев, быстро заводит парню руки за спину и щёлкает надеваемыми наручниками.

В коридоре, у открытой двери во вторую комнату, с глупой улыбкой на лице Серёга Булкин машет рукой Шелестову, прикладывая палец к губам. Антон выходит в коридор и подходит к открытой двери. В большой комнате на кровати в обнимку спят две девушки. На столике, рядом с ними, бутылки из – под шампанского, водки, пустая пачка презервативов. На тарелке лежат засохшие пирожные. В красивой фарфоровой пепельнице полно окурков. Шелестов прошёл мимо кровати к широкому окну.

Дождь, как и днём, продолжал уныло моросить по вечерним улицам, домам и прохожим, прячущимся под зонтиками. В доме, напротив, на балконе, стоял пожилой мужчина, опершись руками о его край. Чуть полноватая, седая женщина в цветастом халате, вдруг вышла из глубины комнаты и прильнула к его плечу. Он обнял её. Они так и стояли, обнявшись и смотря на Антона. Шелестов вздохнул. Его охватила усталость. Появилось желание всё бросить и поехать домой, остро хотелось мягкого кресла, телевизора, запаха волос Оксаны и Васькиной болтовни.

Антон тронул по очереди за плечи девушек.

– Красавицы, подъём! – крикнул он громко, потом повернулся к Булкину:

– Серёга, не стой, как памятник, сходи за понятыми. Только, ради Бога, не торопись. Подбери вменяемых.

Булкин исчез.

Девушки зашевелились.

– Девчонки, одевайтесь, у нас с вами много срочных дел.

Шелестов вышел в коридор и прикрыл дверь.

Гудков подтолкнул лежащего парня ногой:

– Вставай, хорош прикидываться!

Парень зашевелился, а Борис помог ему подняться и сесть в кресло рядом с первым. Антон пододвинул стул и тоже сел напротив него.

– Милиция. Я – Шелестов Антон Генрихович, опер 96 отделения. Документы твои, где?

– Где надо! – парень явно был в ступоре. Смотрел дерзко, и держался зло.

– Ладно, поедешь с нами.

Шелестов повернулся к первому молодому человеку, в красных плавках.

– Документы?

В коридоре, на вешалке, в кожаной куртке, во внутреннем кармане, паспорт.

– Имя?

– Юра. Юра Карпов.

– Что ты здесь делаешь, Юра?

– С девушкой приехал в гости к Татьяне.

Вернулся Сергей Булкин с тремя понятыми. На этот раз он обернулся довольно быстро.

И тут же в комнату вошла высокая черноволосая девушка, щурясь от света яркой люстры и кутаясь в халат, слегка покачиваясь.

– Что здесь происходит, чёрт возьми? – она была в стадии сильного алкогольного опьянения.

Антон подошёл к ней, достал удостоверение, представился, и попросил показать паспорт.

Девушка пожала плечами, подошла к дивану, и достала паспорт из кармана женской кожаной куртки.

– Так! Литвинова Татьяна Кирилловна! Так – с, прописка, ясно! Вы нам как раз и нужны. Татьяна Кирилловна! Прошу понять меня правильно, мы должны провести у вас обыск, извините, служба! Это, к сожалению, необходимые следственные действия, в рамках возбуждённого уголовного дела, – продолжал Шелестов. – Можете позвонить кому-нибудь из ваших подруг, они могут приехать и побыть с вами.

Её лицо недовольно искривилось. Она со злобой сказала, глядя в глаза Антону:

– Что хотите найти? А? У меня ничего нет! – она повернулась, и пошла в большую комнату, к подруге, так и не проснувшейся.

– Вот так всё и бывает, Татьяна Кирилловна! – сам себе прошептал Шелестов. – Жизнь такая несправедливая!

– Во, а это чья курточка на диване? Понятые, прошу подойти! Что тут у нас? – заинтересованно начал вытаскивать всё из карманов Шишкин, – Ба, да это же целая упаковка клофелина!

В результате почти часового обыска было изъято несколько упаковок клофелина и азалептина, около пятидесяти ампул с морфием и около килограмма героина, тщательно упакованного в целлофановый пакет. Особо тщательно сыщики составили акт изъятия этих наркотических средств. Когда официальные процедуры закончились, четверых задержанных распределили по машинам, и группа выехала в отделение. Предварительно Шелестов позвонил в ОУР Вадиму Меньшикову, и в отделение направилась группа районных оперов.

Приехав в своё отделение, и рассовав задержанных по камерам, Антон отправился в ленинскую комнату. За столом сидел следователь из следственного отдела РУВД Герман Кулаченков.

– Здорово, Герман! Я тебе дело раскрыл.

– Раскрыл! Раскрыл! Вам, операм, лишь бы «палку» срубить! – он вальяжно откинулся на стуле. – Показывай, что ты там нарыл.

Шелестов бросил ему на стол пачку материалов и уселся на стуле, напротив следователя.

Герман читал медленно, и с удовольствием. Наконец, отложив объяснение Савельевой, он уставился на Антона и спросил:

– Она на очную ставку пойдет? Они же подруги.

– Куда же она денется.

– А сожитель ее? Этот, как его…

– Фёдор? Думаю, что однозначно. Ему-то что?

Кулаченков задумчиво посмотрел в окошко. За окном было темно. Пауза тянулась бесконечно.

– Сутенёров задержали? – наконец спросил он.

– Скоро возьмём. – Антон осторожничал, не распространяясь, что Михаила Кавалерова и Заура Мансурова Татьяна уже сдала.

– Ну, что! Будем задерживать! – решился, наконец Герман с видом инквизитора. Девчонку эту, с парнем, как его, –