уместиться в человеческом теле. Бессмертный остановился на расстоянии двадцати шагов от Инмори, а смутная тревога Келла возросла и дополнилась подозрениями одно хуже другого.

Несколько минут они молча стояли друг против друга, и Келл уже было решил, что каким-то образом они переговариваются на уровне мыслей, но тут в ночной тишине прозвучал бархатистый и удивительно приятный голос Бессмертного:

— Селестия-Инмори. Как долго я ждал этой встречи.

— Удивлена, что ты так долго не решался найти меня.

— Я готовился. Не приходить же с пустыми руками.

Экко быстро сократил разделяющее их расстояние и остановился непозволительно близко. Он мог бы протянуть руку и дотронуться до нее. Келл почувствовал жгучий укол ревности, когда Ройль поднял руку, намереваясь коснуться ее щеки, но в последний момент передумал и подхватил прядь волос. Они легко выскользнули из его открытой ладони. Той же рукой он подхватил ее руку и поднес к губам, коснулся ее пальцев.

— В жизни ты гораздо красивее, чем на портрете.

— Знаю.

— Еще бы. Ни один художник не сможет передать на бумаге истинную красоту Бессмертного, ту мощь и энергию, которую излучают наши тела. Тьму, которая окружает нас и составляет с нами единое целое. Но я вижу это. Твоя сила, твоя тьма, прекраснее всего на свете.

— Знаю. Долго готовил речь?

Бессмертный лукаво улыбнулся.

— Я импровизирую. Но да, ты права. Я готовился много лет. Я так много хочу сказать тебе и о многом спросить! Столько раз я представлял себе этот первый разговор и все последующие… Это было сложно, ведь я не знаю тебя.

— Ты узнаешь. И, надеюсь, не будешь разочарован. Я так давно не разговаривала с подобным себе. С Бессмертным.

Келл закусил губу. Слова Инмори оставляли на сердце болезненные раны: неужели всегда такая отстраненная и холодная женщина заинтересовалась Бессмертным, с которым знакома от силы пять минут? Ее лицо не изменилось, но из голоса исчезла всегдашняя надменность. Осталась скорее… тоска. Такого он еще не слышал.

— Понимаю. Люди не могут дать нам всего. Они годны лишь в качестве пищи. Иногда я жалею, что не родился в те времена, когда Бессмертных было больше. Но сейчас есть ты, и этого вполне достаточно. Я знал, что ты придешь, то есть, надеялся.

— Твой зов сложно было не услышать.

Ройль издал веселый смешок. Он снова протянул руку к лицу Инмори, но так и не решился дотронуться до нее.

— Прости за это. Кажется, моя отчаянная идея всполошила весь континент. Я мог бы отправиться на Юг в одиночестве, чтобы самому найти тебя, но тогда было бы не так весело. Да и, если честно, я не знал, где тебя искать. Поэтому я решил, что какое-нибудь масштабное событие обязательно привлечет твое внимание.

— И ты решил развязать войну?

— Война — это лишь повод собрать кучу людей в одном месте. Жители Севера сейчас переправляются на эту сторону гор. Рейто-Син догадался объединить несколько армий в одну. Да, наверно, здесь собралась четверть жителей континента! Людьми так легко управлять. Я даже был немного удивлен вначале, когда узнал, что ты не принимаешь участия в управлении какой-нибудь страной. Ведь ты была императрицей раньше. Но я понимаю: нужно скрывать свои способности от людей и от Церкви. Кстати, как им удалось найти способ убить Бессмертного? Это как-то… парадоксально. Мне ни о чем таком слышать не приходилось.

— Значит, ты устроил все это только чтобы встретиться со мной? Довольно необычный способ пригласить девушку на свидание.

— Если честно, у меня не было опыта в подобных вопросах, — рассмеялся Экко. — Проделывать такие штуки с людьми было бы… отвратительно. Все равно что позвать на свидание свинью, которую собираешься заколоть в конце вечера. А знаешь, однажды я проник в архив главной церкви Лорнии в надежде узнать что-нибудь о жизни прежних Бессмертных. Я не мог поверить, что их всех уничтожили. Церковь постоянно манипулирует людьми, утаивая или приукрашивая правду. Я нашел там интересные книги, но самую главную информацию, секретную, монахи предпочитают держать у себя в головах. О тебе мне рассказал старый епископ, после того как я переломал каждый его палец и раздробил кости ноги. Он сказал, что Церкви известно о существовании только одной Бессмертной, но никто не знает, где она.

— Епископ не рассказал, как были уничтожены Бессмертные? Он не знал этого?

— Ну, — Экко виновато улыбнулся, — я был так рад услышать о твоем существовании, что напрочь забыл обо всем остальном. Но это не проблема. Скоро мы избавимся от всех помех, сотрем с лица земли Великую Единую Церковь! Однажды я заметил, что могу внушить какую-то мысль не одному человеку, а сразу нескольким. Тогда-то и возникла идея собрать как можно больше людей в одном месте. Объединив нашу силу, мы покорим их всех! Я всегда мечтал о мире, в котором не нужно будет скрывать свои способности, свое происхождение. Где люди будут относиться к нам с подобающим уважением, с благоговением и страхом. — Бессмертный развел руки в стороны, словно пытался заключить в объятия горизонт. Зубы обнажились в голодной улыбке. — Заставим весь мир преклонить колени. Заставим людей уничтожить церкви. Больше не нужно будет бояться, что воины-монахи снова начнут свой поход. Только представь это: мир лежит у твоих ног, и ты можешь делать с ним все, что пожелаешь! Мы рождены, чтобы стать богами, и мы станем ими!

Инмори на полшага приблизилась к нему, провела пальцами по щеке, скользнула к груди. Ройль потянулся ей навстречу, но вдруг опустил глаза, а его руки вцепились в ее предплечье. Келл долго не мог поверить своим глазам: ладонь Инмори прошла сквозь грудную клетку Экко без единого усилия. Она сжимала сердце прямо в его груди.

— Мы? — Женщина наклонилась к нему. Лицо не выражало ничего, в голосе усмешка. — Нет никаких «мы», есть только я. И всегда была только я. Как ты мог предположить, что мы с тобой похожи? Равных мне нет в этом мире. А ты всего лишь червь, вообразивший себя королем. Ты слишком много времени провел среди людей и стал похож на них. Наша задача не править людьми, а оберегать их. Оберегать мир от гибели, а не становиться ее причиной.

Ройль Экко все это время цеплялся за ее руку, но ничего не говорил. Он был слишком потрясен, чтобы говорить. С недоверием и непониманием на лице он неотрывно глядел на нее, а глаза расширялись по мере того, как он начинал понимать. Постепенно его захватил страх.

— Простые люди не могут причинить вред Бессмертному. Неужели ты поверил в весь