Рё Аккӱтликс. Нельзя забывать. Он убийца троих человек».

Фомальхиванин смотрел ему в глаза. Это был прямой мягкий взгляд, такой же, которым он удивил Лукаса там, на Деймосе.

– Конечно, ты не дашь себя заболтать. В душе ты уже вынес мне приговор, – констатировал он. – Несмотря на все, что я говорю тебе, ты винишь исключительно меня.

Он покрутил плечами и встряхнул ногами. Затем расслабленно сел на ковер.

– Что касается троих погибших… попробуй поставить себя на мое место. Д-альфийцы закрыли выходы, подняли тревогу и охотились на меня как на зверя. Круг сжимался. Отступать было некуда.

– Ты мог попробовать с ними договориться.

– Да, мог. Если бы, конечно, я успел открыть рот раньше, чем меня забьют до смерти мебелью, – с иронией сказал Аш~шад. – У меня было около двух секунд на то, чтобы решиться и что-то предпринять, – и это должно быть что-то действенное, чтобы остановить их всех. У меня есть фомальхивский кинжал. Я хорошо умею с ним обращаться. Страх гораздо быстрее переговоров.

Он свел ноги и принял весьма удачную позу лотоса, а руки сцепил над головой.

– Кроме того, я ведь уже искупил вину.

Лукас ухмыльнулся. «Искупил – это уж точно!» Он вспомнил, что рассказывала Рут: когда в Аш~шаде проснулась совесть, он исполнил какой-то фомальхивский ритуал, который заключался в том, что он своим фомальхивским кинжалом, с которым так здорово умел обращаться, на память о каждом погибшем порезал предплечье.

– Конечно. Рут меня известила. Всех это немало шокировало.

Аш~шад поднял брови.

– Шокировало? – повторил он с улыбкой. – Странно, так ведь? Всех, кроме тебя.

«А что меня в этом должно шокировать, черт возьми? – подумал Лукас с отвращением. – Ты вообще представляешь, скольких умирающих на алтаре ӧссеан я видел?»

– Могу себе представить, что в ином культурном контексте дела решаются иными способами, чем на Земле, – сказал Лукас холодно. – Если ты думаешь, что стоит лишь порезать руку, чтобы избавить себя от вины за смерть невинных людей, – это твое дело, но стоит учитывать, что остальные твоего мнения не разделяют и им этого недостаточно.

– Да ты возмущен! – посмеивался Аш~шад. – Тебя тошнит от меня, и неудивительно. Трое погибших! Такая трагедия.

– Ты действительно их убил?

Фомальхиванин не переставал улыбаться.

– А ты как думаешь? Можешь спросить д-альфийцев, но я упрощу тебе работу. Все в куполе знали жертв, но лишь с виду. Конечно, они встречали их за завтраком, но не могут припомнить их лиц. Может, не вспомнили бы и имен. Тех, кто должен быть с ними как-то связан – например, похоронить тела или оформить документы, – как раз тогда не было. Они помнят, кто все организовал вместо них, но снова разговаривать с ним об этом не будут. Если честно, я не понимаю твоего вопроса. Что вообще значит слово «действительно»?

Лукас содрогнулся – от релятивизма во всех его проявлениях он всегда покрывался гусиной кожей.

– Здесь нет места неопределенности, – ответил он строго. – Что-то либо случилось, либо не случилось. Человеческая жизнь – не квантовое явление. Сформулирую иначе: что бы постановил суд?

Аш~шад пожал плечами.

– Понятия не имею! Откуда мне знать, как у вас обстоят дела с судами? Фиона Фергюссон думает, что дело бы закрыли за недостатком доказательств, а она юристка.

«Закрыли?!» Лукас не верил своим ушам. «То есть Фиона попыталась шантажировать Аш~шада чем-то, что, по ее же мнению, для него опасности не представляет? Разве можно быть такой глупой?!» Но, возможно, она лишь внушила Стэффорду, что планирует шантажировать фомальхиванина. Может, на самом деле она предлагала Аш~шаду что-то совершенно иное.

Что-то, чего он не принял.

– А что, если я попрошу тебя показать мне руку, Аш~шад?

– Такой глупости я бы от тебя не ожидал, – сказал фомальхиванин. – Это тебе не поможет. Если я внушил людям на Д-альфе, что в коридоре лежат три несуществующих трупа, то и тебя могу заставить увидеть то, чего нет. Или же, наоборот, что-то, что есть: целый ряд шрамов, один за другим, все неопределенной давности и в количестве больше трех. Какие выводы ты сможешь сделать? Может, они сделаны не за погибших людей, а за прочитанные книги, трахнутых девчонок или за совсем другие грехи. Или это вообще случайность: лишь следы когтей фомальхивского саблезубого тигра, с которым я однажды боролся. «Живут ли на Фомальхиве тигры? Правда ли, что люди борются с ними?» Даже эту тривиальную вещь ты не сможешь проверить.

Он прикрыл глаза и с нескрываемым удовольствием довел свою речь до конца:

– Более того, ты даже не можешь проверить, существует ли вообще Фомальхива.

Лукас чувствовал, как его лицо каменеет. Он осознал, что не может больше приводить аргументы против солипсизма. Господи, да он убежден в своей правоте! Что разумного можно ответить на такую глупость?!

– Куда там! Я не так уж убежден, да и на самом деле это неважно, – ответил на его мысли фомальхиванин. – Проблема, о которой мы говорим, заключается не в одном лишь недостатке доказательств. Дело в том, что эта определенность тебя беспокоит, а я к ней равнодушен.

Он улыбнулся:

– Это неважно, Лукас. Со временем все уладится.

Лукас сжал губы. Да, Аш~шад был прав: проблема не в трех гипотетических трупах, а в разнящихся философских взглядах – из чего следовало, что в конечном счете они так ни к чему и не придут.

– Раз тебе все равно, просто покажи мне руку!

– Почему бы и нет? Но предупреждаю – если ты настаиваешь на этом, я попрошу тебя о том же, – сказал фомальхиванин все тем же успокаивающе добродушным тоном. – Тайна за тайну – обмен! Слушай, ты будешь еще высказываться на тему свободной воли, или я могу начать тренироваться?

– Тренироваться?! Ты ведь и так уже долго тренируешься.

– Вовсе нет. Горхант – лишь подготавливающая медитация.

– Ага. В таком случае не отвлекайся, – сказал Лукас с безразличной улыбкой и потянулся за своим «Астрофизическим вестником».

С него хватит. Честно. Ему надоело постоянно проглатывать раздражение, отвращение и ярость. Но он не мог ничего сделать. Лишь проглатывать дальше.

Весь последующий час ему аккомпанировали напряженное дыхание фомальхиванина и шум кондиционера, который решил, что в воздухе слишком высокая концентрация влажности и органических соединений. На маленьком Корабле было некуда спрятаться от пыхтящего пришельца. А Ранганатан Лукаса бросил: очевидно, он пришел к выводу, что его новый пассажир – опасный безумец, так что закрылся за звуконепроницаемой стеной и не показывал нос из кабины пилота. Лукас пытался читать, но его не переставали мучить беспокойные мысли – особенно о том, почему они с фомальхиванином так фатально расходятся в базовых взглядах. Изредка поднимая глаза, он видел тело фомальхиванина – ровное как доска, – в тысячный раз поднимающееся на дрожащих руках, и ноги, мелькающие в воздухе, и так снова и снова. В движениях Аш~шада уже не было удивляющей легкости – лишь чудовищное судорожное усилие. В какой-то момент его туловище поднялось одновременно с головой Лукаса. Их взгляды встретились.