отточены и непринуждённы, этим караулом можно было любоваться часами, под такт маршировки верблюдобыков. Слово балет в этих мирах было неизвестно, как и сам этот причудливый танец, похожий на песню без слов. На расстоянии эти движения замковой охраны напоминали серенаду глухонемых. Королеве понравилось увиденное. К воротам замка приближались королевские послы, чтобы обсудить условия приёма королевского кортежа. Королева отстранилась от окуляра, и вернула «глаз» пажу, стоящему рядом. У неё было прекрасное настроение. Разведчики привели пленников, эти дикари посмели оказать сопротивление её армии. Жертв нет, но есть сам факт неповиновения. Дикари подтвердили, что они дружат с обитателями замка, но не подчиняются их законам. Королева приготовилась к испытаниям пленников. Нет, их не истязали, не мучали, на пленных надевалась одежда синего война, и она, как лакмусовая бумага, определяла испытываемых, кто находится перед ними – свой или чужой, потенциальный друг, или враг. Потом появлялся шаман, и начиналась процедура посвящения в войны Синего королевства. Обычно, всех, не прошедших испытание, убивали. Среди дикарей не было взрослых, за исключением двух женщин. Женщины армии не были нужны, королева приказала отдать их в армейский гарем, там найдут им применение. Дети варваров казались смешными в одежде взрослого воина, но здесь никто не смеялся, все наблюдали за изменениями у пленников. Всегда, первыми начали синеть глаза, только зрачок оставался прежним и не менял, ни цвет, ни форму. На этот раз, все пять мальчиков сопротивлялись изменениям. Палач уже приготовил орудие казни, но вмешался шаман, и запретил провести ритуал жертвоприношения богу пути. Он увидел то, что не увидел никто из наблюдающих, у пленников начали синеть ногти и язык. Шаман оказался прав, через пару часов, никто не мог отличить этих дикарей от воинов Синего королевства. Королева дала отмашку, и слуги забрали одежду у испытываемых. Ритуал был пройден, синие, голые мальчишки, жались друг к другу, руками закрывая посиневший стыд. В гареме шили одежду для пяти новых подданных королевства. Дикари уже не считались дикарями, их никто не связывал, не ограничивал в движении, им дали старшего – одного из бывалых воинов. Старший знаками предупредил, что лучше не убегать, их не примет стая дикарей, а новым преображённым войнам необходимо знать язык своего нового мира.

– Армия Синего государства ваш новый мир! И его королева – ваша мать! Она дала вам жизнь, еду и свободу! Да здравствует королева!

Мальчики ничего не поняли из сказанного этим злым дядькой, их одели, обули и отвели к одному из армейских котлов, в котором варилось мясо верблюдобыка. И пока дипломаты пытались знаками объяснить наставнице, как и где положено встречать королеву, сама же виновница этого переполоха закрылась в своей юрте, перенеся встречу с женщинами замка, на утро следующего дня.

– Они хотят, чтобы мы встречу королевы, перенесли на улицу, за пределы замка. И, чтобы среди угощения не было никаких хмельных напитков и салатов, а все блюда, поданные на стол, пробовались нашими дегустаторами.

Девчонки зашумели. Настоятельница цыкнула и прикрутила языки местным сорокам:

– Так положено! Никто не говорит, что их королеву кто-то отравить хочет.

В дегустаторы единогласно записали врача. Он упирался, отнекивался, но против настоятельницы не пойдёшь – доктор, как никто подходил под эту должность.

– Хорошо, хоть дегустатором, а не виночерпием, а то, от этого матриархата, что угодно можно ожидать.

И доктор под язвительные шуточки послушниц, постарался, как можно быстрее, покинуть это помещение. Желание гостьи, это закон, рано утром, все шедевры замковых поварих лежали на скатертях, за пределами замка. Для каждого гостя была приготовлена специальная обеденная подушечка, а для доктора сделали подставку с лестничкой, все должны видеть работу дегустатора, перед тем, как блюдо подадут гостям. Наш доктор восседал на высоте, как волейбольный арбитр, у него были две помощницы, подносившие еду для дегустации. Бедный доктор, мы на месяц вывели его со строя, из-за переедания. Туалет был общий, поэтому эскулап решил сократить свой путь, через кладбище, но в первую же ночь нарвался на гарпий. После этого случая, гарпии, вместе с подросшими птенцами, защищали кладбище всей стаей от этой бородатой вонючки. Мы сидели в склепе и не видели, что происходит в замке и за его стенами, но война птиц с доктором происходила на наших глазах. Я не рискнула в неё вмешиваться, уж слишком злы были гарпии на доктора. Блин, умник! Жрал за весь табор, а делиться «съеденными деликатесами», к нам на кладбище бегает. Честное слово, я была на стороне гарпий. Ночью к нам прибилось две гостьи – дикарки из плена сбежали, охрана гарема гналась за ними, вплоть до кладбища, а потом убегали от него вдвое быстрее, оглашая всю окрестность дикими криками, это птенцы гарпий развлекались. Как тут удержишься, когда мясо само прибежало, как по заказу. Мне было интересно: что хоть в мире творится, а то, сидим в склепе, как мыши. Женщины, хоть плохо знали волшебный язык, но на пальцах смогли объяснить – ничего хорошего, всех ловят и ждут, когда посинеешь. Интересно, но не понятно! Утром мы все вскочили, с перепуга, звуки в склеп не проникали, мы проснулись от вибрации. Я выскочила в разведку – это тронулась армия Синей страны, верблюдобыки шли маршем, шаг в шаг, военные колоны, огибая замок, сплошным потоком переливались за границы нашего ареала. После ухода этой армии, осталась одна пустошь на месте её дислокации – ни травинки, ни листочка, ни жучка, ни паучка, гарпии, возмущённо, пытались доказать мне, что в этом месте доктор успел побывать, он всё сожрал и вокруг замка везде его следы видны. Я не стала их переубеждать. Королева с кортежем медленно приближалась к замку, настоятельница, перед тем, как выйти навстречу гостье, раздала охране по таблетке. Девочки, и так были возбуждёнными, а тут, приняв допинг, они стали похожи на многоруких, многоногих чудовищ. Они не ходили, не летали по двору нашей обители – они мелькали, как стрижи, перед дождём. На весь замок, всего три стражницы, а создавалось впечатление, что целый отряд, сплошной цепью, окружил это строение и внутри, и снаружи. Замок казался неприступной цитаделью. Наконец, целая группа слуг сняла богато украшенные носилки, на которых восседала королева на своём походном троне. Наши послушницы сделали хорошо заученный книксен, и сразу стали похожи на бройлеров, вылезших из барокамеры. Королева вылупилась на них, эти дамы так перекривляли её верблюдобыков, что она не могла сообразить, это приветствие, или оскорбление. Она попыталась повторить телодвижение послушниц, и чуть не приземлилась на четыре точки, если бы её не успела