других ведьм, стравливая друг с другом ради фальшивого омоложения. Пожалей лучше их жертв, которые умирали в страхе и муках. И никогда не будут возвращены к жизни. А теперь заканчивай ныть и займись своими новыми ученицами. Они испуганы и не понимают, за что ты на них гневаешься.

Беата до боли стиснула кулон Мавис в пальцах.

— Да, моя богиня.

Она глубоко вздохнула, присела рядом с напуганными ведьмами и постаралась быть мягкой и ласковой:

— Все хорошо, я разобралась и поняла, что вы ни в чем не виноваты. Повтори еще раз, как тебя зовут?

— Ясмин, госпожа Ата, — всхлипывая, ответила ведьма, занявшая тело Мавис.

— А тебя? — Беата повернулась ко второй.

Та покосилась на нее.

— Мирта. Я все поняла, госпожа. Я исправлюсь и больше не повторю той ошибки. Пожалуйста, дайте мне последний шанс.

— Дам. Вы обе приняты в культ Калунны и станете моими ученицами. Не плачьте. Я больше не позволю вас обижать.

Ясмин тут же разревелась, но уже с облегчением. Мирта коротко кивнула и немного расслабилась.

А вот остальных эта новость явно не порадовала.

— Беата, ты спятила? На хрена они нам? — опешила Валери.

— И зачем делать их ученицами? Они же взрослые ведьмы, — недоуменно спросила Голди.

— Затем, что я так сказала. Вы обе не представляете, что натворили! Вам награда, а мне разгребать последствия! — не выдержав, сорвалась на них Беата.

Мавис уже не ответит ни на один ее вопрос, а вот самой Беате придется прятать трех преступниц от полиции, которая будет их искать. Что же делать? Им что, всю жизнь придется ходить под иллюзиями, чтобы их не опознали? А ведь их еще надо будет как-то учить и поселить в одном доме с Даной, Эвой и Лили!

— Эй, мы тебе помогли вообще-то! Мы дрались за тебя! Сказала бы спасибо! — рассердилась Валери.

— Спасибо! Я, правда, не просила их убивать, но в остальном вы справились просто отлично!

— Ты совсем рехнулась?! Вот же они, живые сидят! Жемчужины Калунны им мозги свернули, но в остальном они в порядке!

Беата закрыла глаза. Ее подруги не знали, что сделали. Калунна им просто не сказала. А они и не спросили, в чем смысл их действий, ослепленные обещанными наградами. Еще один горький урок от вересковой богини: чужую жизнь могут отнять в любой миг, и никто этого даже не заметит. А правду раскрывать нельзя, иначе Валери, Адалинда и Голди придут в ужас: добрая и любящая вересковая богиня любит вовсе не их, а своих давно мертвых жриц. А остальных сметет со своего пути или использует без малейших сомнений. И при всем при этом покинуть ее они никогда не смогут под страхом смерти. Неизвестно, вынесут ли подруги Беаты такой груз. Она и сама-то едва справлялась с этим, скованная по рукам и ногам цепями долга перед Калунной. Так, все, истерику она закатит в более подходящем месте, а сейчас пора было вернуться к решению насущных проблем. Нужно позаботиться о новых ученицах и постараться вызвать духи шести оставшихся жертв. Может, после смерти Мавис души похищенных освободились.

— Наставницу заморочили в ковене Тринадцати, — тихо сказала Эва за ее спиной, — давайте расколдуем ее поскорее.

По спине Беаты скользнул ветерок: Эва, Дана и Лили попытались развеять несуществующий морок.

— Беата, ты в порядке? Взгляни, перед тобой Мавис и Кхира, враги нашего культа, — сказала Голди, — что нам с ними делать? Отвести в полицию, или тебе нужно их еще допросить?

— Мавис, Кхира и Лавена мертвы, — сухо сообщила Беата, — а передо мной мои новые ученицы: Ясмин, Мирта и… не знаю, как зовут третью.

— Вера.

— Третью зовут Вера. Ее мне привела Адалинда. Этих двух — вы. Я забираю их в культ Калунны и запрещаю им вредить. Полиции мы их не выдадим. Такова воля Калунны. Все, собирайтесь.

Голди и Валери обменялись обеспокоенными взглядами. Александр выглядел озадаченным. Лили отозвала своего медведя, а Эва пристально разглядывала Беату, будто пытаясь понять, какое заклинание приведет ее в чувство. Дана переводила настороженный взгляд с новых учениц на амулет Мавис в руках Беаты.

Джеральд взял ее за руку.

— Беата, ты уверена? Если мы будем покрывать преступниц, то сами станем преступниками.

— В первый раз, что ли? Такова воля Калунны. Она велела мне забрать их к нам. — резко ответила Беата. — Моя богиня, прошу, верни нас в Хисшир! А меня, Ясмин и Мирту — к себе на вересковые пустоши! Нам нужно позаботиться об их безопасности.

Секунду спустя пространство вокруг изменилось.

Опустошенная Беата вернулась к своей богине.

* * *

— Моя богиня, внешность моих новых учениц подвергает их опасности, — говорила Беата, стараясь не смотреть на Калунну, — значит, мы должны изменить ее так, чтобы случайно спавшие иллюзии не выдали их. Ты меняла внешность Голди, Вэл и Аде. Можешь ли ты сделать это для них?

Она бросила взгляд на напряженных Ясмин, Мирту и Веру, стоящих на коленях и опустивших взгляд в землю. Если не знать, что произошло, то они выглядели один в один с Мавис, Кхирой и Лавеной. Калунна явно пугала их.

— Хорошо, я выполню твою просьбу. Напои их из кубка Эйв и сделай ровесницами других учениц, — велела Калунна.

— Они хоть понимают, кто они? Или беспамятны, как Дана, Эва и Лили?

— Второе. Их жизнь началась с начала.

— Но ведь Ясмин тянулась ко мне и звала Атой.

— Я сохранила каждой из них по три воспоминания. Одно связано с тобой. Они знают, что они — ведьмы и твои ученицы. Остальное для них темный лес.

— Благодарю тебя, моя богиня, — вздохнула Беата и приказала: — Ясмин, иди сюда. Сейчас ты выпьешь волшебное зелье из кубка. Это необходимо, чтобы стать моей ученицей. Пей.

Та подскочила, запнулась, упала на четвереньки, захныкала, но поспешила встать и подойти к Беате. Послушно принялась пить. Беата смотрела, как черты Мавис таяли: выцветали соболиные брови, истончались густые волосы, менялся рост, цвет глаз, форма носа, скул и подбородка. Одежда Мавис повисла на ней мешком, и когда Ясмин допила, ничто в ней не напоминало древнюю ведьму, основавшую свой ковен и веками губившую людей.

Беата ласково улыбнулась ей и сотворила чары зеркала.

— Молодец. Смотри, какая ты теперь красивая.

— Я белая! Вся белая!

— Белая, как первый снежок, — согласилась Беата.

И это было наиболее точным описанием новой внешности ее ученицы.

Ясмин превратилась в альбиноса. Тоненькая, плоская, угловатая, с ослепительно белыми волосами, бровями и ресницами, она выглядела совсем подростком в платье не по размеру, которое сползало с ее худых плеч.

— Мирта, иди