– Но ведь это выглядело бы как проявление недоверия к мисс Кинкейд! – сказал он. – Она же не более часа назад за доктором поехала.

У Норы похолодело внутри. Вот ее ложь и схватила сама себя за хвост. Пытаясь оправдаться, она пробормотала что-то насчет темноты и отсутствия у Джози чувства направления, а также необходимости второй поездки на тот случай, если доктор оказался занят и они с Джози разминулись. И тут Тоби опять заговорил о чудовище – господи, думала Нора, чудовище! Какой жестокий поворот судьбы! Она еще что-то невнятно пискнула насчет того, что лучше всем оставаться на своих местах, и Крейс, подтолкнув ее к столу, сказал:

– Вы так умело очистили шерифу рану, что там для Дока и работы никакой не осталось – разве что лауданум ему выписать да перевязку сделать. Так что вам теперь нужно отдохнуть и поужинать с нами. А там и мисс Кинкейд с Доком пожалуют. Мне кажется, шерифу еще кое-что требуется, чтобы окончательно душу успокоить.

Стоило Норе сесть, и на нее тут же накинулся Тоби с вопросами о том, как бедная Джози справится одна в темноте. Она прогнала сына, и он тут же вновь занялся стереоскопом, переменил пластинку и сунул ей: «Вот, посмотри-ка!» Нора посмотрела, и Тоби тут же застрекотал: это вот зоологический сад в Париже, а это ботанический, а этот огромный железнодорожный вокзал находится в Филадельфии. Перед глазами Норы мелькали то какие-то серые колонны, то паутина металлических конструкций, то неведомые далекие сады. А потом Тоби показал ей картинку с незнакомым и довольно уродливым высоким животным, шкура которого была покрыта странными квадратными пятнами, и в ее памяти вдруг стали всплывать некие воспоминания – господи, да как же это животное называется! Ведь Эммет еще сто лет назад показывал ей точно такое же в справочнике натуралиста! И название наконец вспомнилось, и ей показалось, что именно так и называется та тварь, с которой они столкнулись в ущелье. Она внятно произнесла вслух: «Верблюд! Это же верблюд!» – но Харлан ее не услышал, а Тоби, заглянув в стереоскоп, засмеялся: «Ну что ты, мама, это жираф!» – и вставил в рамку другую пластинку. На этот раз там было какое-то каменное чудовище; на голове у него была странная квадратная шляпа, и оно возлежало посреди пустыни, по плечи утонув в мягком, как бархат, песке. На следующей пластинке была огромная отрубленная голова, смотревшая на Нору блестящими пустыми глазами. Рядом с ней, прислонившись к ее носу, сидел какой-то мрачный темнолицый человек, с головы до ног завернутый в покрывало. Нора все повторяла: «Да-да, Тоби, я вижу, вижу», а сама думала: верблюд, верблюд, верблюд. Разве могло такое прийти кому-то в голову?

Крейс тем временем вовсю хозяйничал у нее на кухне. Открывал дверцы буфета, доставал тарелки, с подозрением присматривался к давно нечищенным ножам и вилкам. Заметив это, Тоби поспешил ей на помощь:

– Это я посуду мою!

– Охотно верю.

Он стряхнул бифштексы и оставшийся на сковородках жир на тарелки, оставив про запас еще три куска мяса.

– Может, ваших молодых людей подождем?

Нора сперва даже не поняла, кого он имеет в виду.

Потом-то – это будет значительно позже – она вспомнит, как нервно дернулся Харлан и даже приподняться попробовал, но сказал лишь:

– Нет, не стоит.

Ели молча. Тоби уплетал мясо с такой жадностью, словно сорок дней бродил по пустыне и наконец дорвался до этого огромного куска огузка, плавающего в жире. Харлан, бледный как привидение, неловко склонился над своей тарелкой, покрытой красноватыми лужицами мясного сока. Крейс ел с достоинством – казалось, он сидит в ресторане «Голден Хайнд» на главной улице Шайенна, а вокруг слышится благоговейный шепот, и все глаза устремлены только на него. Он съел свою порцию, разрезав ее на шесть аккуратных, симметричных кусочков, откинулся на спинку стула и с улыбкой спросил у Тоби:

– Скажите, молодой человек, какую счастливую судьбу предсказала вам таинственная Джози?

Тоби с набитым ртом с трудом вымолвил:

– Она судьбу не предсказывает.

– Я думал, она спиритуалистка.

– Нет, она только с мертвыми разговаривает. Она их называет «другие люди».

– Ах, вот как! – И Крейс погрузился в длительное молчание.

Какая ужасная ошибка, думала Нора, оставить Джози одну в темном амбаре. А что, если у нее голова повреждена? А что, если она очнулась, села, стала их звать? Что, если кто-нибудь ее услышал? Разве тогда не потребуются какие-то объяснения? Нет, просто необходимо немедленно найти какой-нибудь предлог и сходить туда. Мясо у нее на тарелке уже успело остыть и стало упругим, сопротивляясь попыткам его разрезать. Вокруг стояла такая напряженная тишина, что Нора даже глаз поднять не решалась. Ей казалось, что вот сейчас Крейс возьмет и объявит Тоби: Джози, можно сказать, пополам сломалась, а все благодаря твоей маме. Только ведь он никак не может этого знать. Там, в ущелье, кроме них, никого больше не было, разве что тот верблюд их видел; и потом на крыльце тоже никто не стоял, когда она поднялась на холм с Джози на плечах. Никто ничего о случившемся не знал, кроме самой Норы, Харлана и еще тех существ, что живут на берегах старого русла реки, но им совершенно безразлична любая человеческая жизнь, обретенная или утраченная.

И еще тот всадник все видел, сказала Ивлин.

Тот всадник. Нора украдкой глянула на Крейса. Неужели это и явится завершающей порцией того дерьма, которое свалилось на нее всего лишь за один день – Меррион Крейс, творец всех ее бед и несчастий, нападающий на людей в темноте верхом на верблюде, словно некий фантом-убийца?

Ну что ты, мама, это просто твоя неутоленная жажда в тебе говорит.

– Ты молоко пил, Тоби?

– А у нас его нет.

– Тебе надо чего-нибудь попить.

– Мам, мне не хочется.

– А я, пожалуй, томатного сока выпью, – сказала Нора. Встала, достала банку с соком и сделала сразу два больших глотка красноватой жижицы, от которой у нее сразу защипало в горле. Потом стало еще хуже, и сок попытался вернуться обратно, но она все-таки пересилила себя и проглотила его.

– Тоби, – с трудом выговорила она, – выпей и ты хоть немного.

– Нет, мам. – Тоби покачал головой: – Не хочется.

Крейс озадаченно смотрел на них.

– Как необычно, – сказал он и протянул руку к жестянке с соком, и Нора отдала ему банку. Она видела, что он с трудом пытается понять то, что, как она надеялась, принял просто за некий домашний обычай, хотя и довольно странный. Временами она почти теряла сознание от жажды, и ей казалось, что она балансирует на самом краю отвесного обрыва, но ни в коем случае не хотела, чтобы Крейс это понял. Может, еще два глотка томатного сока восстановят ее силы?

– Не смогу сказать, что я поклонник таких напитков, – сказал Крейс, подтолкнул банку с соком обратно к Норе и снова повернулся к Тоби с таким видом, словно их разговор и не прерывался. – А знаешь, Тоби, я никогда не встречал мертвых, которым так уж сильно хотелось беседу поддерживать. Вот я и удивляюсь, как это мисс Джози таким способом ухитряется на жизнь зарабатывать.